Массажист

Вы когда-нибудь прохаживались голышом, когда знали точно, что за вами кто-то наблюдает? Если нет, то попробуйте представить себе такую ситуацию, поставьте себя на мое место.

Мне потребовалась вся сила воли и выдержка, чтобы не выдать паники, когда снимала с себя одежду. В помещении было тепло, но я моментально замерзла, словно меня окатили холодной водой. И сразу же после этого мне стало нестерпимо жарко. Этот жар затопил меня изнутри, и первые шаги в таком виде показались мне самыми трудными.

Ноги слушались плохо, когда я шла к тому, что сегодня должно было совмещать в себе массажный стол и кровать. Немного стало легче дышать, когда оказалась в темноте. Но уже через пару секунд мне пришлось вновь ступить в пятно яркого света.

И он смотрел на меня, фиксируя все! Каждый мой шаг, движения головой или руками. Его взгляд я физически ощущала, как будто он касался меня.

Несмотря на фантастическое возбуждение, что испытывала в тот момент, меня разбирало крайнее любопытство, как на этот раз все пройдет. А еще я хотела увидеть своего партнера, как в прошлый раз. Покажется ли он мне сегодня? И воплотится ли прошлая иллюзия? Пожалуй, последний вопрос волновал меня сильнее всего. Я хотела и сегодня заниматься любовью с Никитой, пусть он и будет всего лишь игрой моего воображения.

– Ложись на спину, – велел мне самый сексуальный голос в мире, когда приблизилась к ложу.

Без труда подчинилась, потому что, честно говоря, ноги уже отказывались меня держать, а в животе все скрутилось в тугой узел и тянуло вниз.

Прохладные простыни приятно охладили мою пылающую спину, посылая по телу новый импульс возбуждения.

– Раздвинь ноги, – велел он, и я сделала это – показалась ему.

И это тоже далось мне без особого труда, разве что пришлось перебороть толику стеснения, что все еще теплилась в душе и сознании. Но и она потом испарилась. Освободив место желанию, что затопило меня целиком.

Когда он приблизился ко мне и разрешил открыть глаза, в первый момент я испытала настолько сильный прилив радости, что даже устыдилась его. Надо мной стоял Никита, полностью обнаженный – в точности такой, каким видела его в прошлый раз. И на этот раз иллюзия казалась мне еще более реалистичной. Я видела его расширенные от страсти глаза, вздымающуюся грудь, возбужденный член, когда скользнула взглядом вниз. Он тоже хотел меня, не меньше, чем я его. Но догадывалась, что прежде мне предстоит таинство доведения до наивысшего возбуждения, когда уже терпеть не останется сил.

Никита опустился на колени у меня между ног, и его горячие ладони прижались к моему животу.

– А я боялась, что мне может присниться кто-то другой, – ответила я на его фразу и сразу же задохнулась, когда его ладони накрыли мою грудь, а сам он склонился над моим лицом.

– И ты бы разрешила любить себя кому-то другому? – проговорил мне в губы.

– Н-нет… – не очень уверенно отозвалась.

Я размышляла на эту тему. Есть ли у меня возможность отказаться от эротической составляющей массажа, если на этот раз, а в особенности, после прошлого раза, моим партнером будет планироваться не Никита? Ответа на этот вопрос не было, но свои ощущения и эмоции я понимала отлично. Никого другого на его месте я бы видеть не хотела! И скорее всего, ничего бы не было. Понятия не имею, каким образом лишилась бы иллюзии, освободилась бы от дурмана, в котором находилась, но приложила бы к этому все усилия. Сейчас, когда он спросил об этом, последние сомнения исчезли.

– Нет! – повторила с полной уверенностью за миг до того, как губы его накрыли мои.

Даже поцелуй на этот раз показался мне не таким, как в прошлый. Эмоции мгновенно зашкалили, когда язык Никиты проник в мой рот, и повторили те, что уже испытывала раньше, когда он целовал меня по-настоящему. Как же такое возможно? Неужто иллюзия может быть настолько приближенной к реальности? Я чувствовала его запах и тепло тела. Его руки обжигали мою кожу, тогда как сам он продолжал целовать меня. Я же с упоением вторила ему, чувствуя как его плоть упирается мне в лоно, но совсем чуть-чуть, едва касаясь. Знала, что произойдет это, но не сейчас.

– Я люблю тебя, моя Маша, – оторвался он от моих губ и заглянул в глаза.

Получить такое признание было ужасно приятно, даже несмотря на его иллюзорность.

– Я тоже любила бы тебя, будь ты настоящим, – прижала я ладонь к его щеке, лишь для того, чтобы снова ощутить его настоящесть.

– А ты представь, что я настоящий.

В глазах Никиты промелькнула тень, а между бровей залегла маленькая складочка. Моя иллюзия не была удовлетворена таким ответом. Но что еще я могла сказать? Ведь сама я далеко не была уверена в собственных чувствах к настоящему Никите. Между нами пока еще все было зыбко, да и дети прилагали все усилия, чтобы разрушить наш хрупкий и недостроенный мир.

– Представила, – улыбнулась я.

Мне не нужно было представлять. Здесь и сейчас Никита для меня был даже больше чем настоящим.

– Сегодняшний массаж будет не совсем обычным, – тихо произнес он, легко коснулся еще раз моих губ своими губами и вновь вернулся на колени между моих ног. При этом большими пальцами он поглаживал внутреннюю поверхность моих бедер, а ладони его покоились на моих ногах в непосредственной близости от того места, которое больше всего сейчас жаждало прикосновений и проникновения. – Я буду возбуждать тебя, касаясь определенных точек. Доведу таким образом до оргазма, не притрагиваясь к клитору. А потом ты примешь меня в свое жаркое лоно, – улыбнулся Никита одними губами. Глаза его оставались серьезными, какими стали в момент признания.

Почему он говорит о массаже, который будет делать мне кто-то другой? Ведь он всего лишь проекция этого массажа. Нет, сегодня точно все шло не так, как в прошлые разы, вопреки логике, вопреки всему.

– Я отойду, но совсем ненадолго…

Никита встал и в следующий момент исчез из поля моего зрения. Его поглотила темнота, а я испугалась остаться здесь и сейчас в одиночестве. Особенно после того, что он пообещал мне.

До меня не доносилось ни единого звука, в то время как страсть только нарастала. На этот раз ее, как ни странно, подпитывал страх неизвестности.

Он не обманул – не прошло и минуты, как Никита вернулся. На этот раз он с улыбкой скользил по моему телу жадным взглядом, и улыбка эта не показалась мне грустной. А вот что-то хищное в ней сквозило, словно задумал Никита что-то коварное.

Перед тем, как он коснулся меня снова, я заметила, что на его пальцы что-то надето. Но это что-то мелькнуло перед взором, когда я смежила веки по приказу:

– Закрой глаза, красавица, и полностью отдайся мне и своим ощущениям. Не стесняйся, когда захочется кричать. Я хочу, чтобы сегодня рухнули все преграды, и ты полностью раскрепостилась. Я же стану твоим проводником в мир чувственной эротики.

Я почувствовала, как губы Никиты сомкнулись на одном из моих сосков, и невольно выгнула спину от горячей и влажной ласки. А потом и второму соску досталась его порция.

Дальше Никита сделал что-то, чего я не поняла, – закрепил на моих сосках что-то чужеродное, но теплое. Это что-то плотно примкнуло к ним, несильно сдавливая. А потом я с ужасом осознала, что на мои соски очень слабо воздействуют электрическими разрядами. Сначала слабо, очень быстро нарастая до несильных покалываний и сжатий.

И вот тут я закричала, когда терпеть уже не осталось сил.

Возбуждение мое нарастало даже не стремительно, а катастрофически быстро. А руки Никиты, с тем, что я заметила на пальцах, гладили мое тело, преимущественно ноги с внутренней стороны и живот. Пальцы очень быстро касались определенных точек, через которые тоже пропускались несильные, но чувствительные разряды тока.

Никогда еще со мной такого не проделывали. И игра эта не длилась слишком долго, потому что очень быстро я кончила – громко и протяжно, изливаясь с такой силой, с какой еще никогда не изливалась.


Меня еще сотрясало в конвульсиях оргазма, когда Никита вошел в меня одним сильным толчком. Губы его накрыли мои губы в глубоком поцелуе, а сам он начал ритмичные движения внутри меня, постепенно наращивая темп. Новая волна возбуждения накрыла меня, вознося на самый гребень.

Все это время мне не разрешалось открывать глаза. Только и могла, что обнимать его, гладить по спине, ощущая стальные мышцы; обхватывать упругие ягодицы, направляя его, делая наше соитие еще более плотным…

И снова я кончила взрывоопасно и с криком, чего раньше, в прошлой жизни никогда не делала. А когда открыла глаза, рядом никого не обнаружила.

Возможно ли, что я потеряла сознание? Ничего вокруг не изменилось, разве что исчез Никита, а световых пятна стало три: кровать, кушетка и дверь. Вот мой маршрут обратно, которым я и воспользовалась, преодолевая последствия оргазмов.

Пока одевалась, в который раз поражалась легкости во всем теле. Раньше после близости с мужем мне хотелось спать. Оргазм считала праздником, да и занимались любовью мы достаточно редко и поздно вечером, в полной тишине, чтобы не разбудить дочь. И до появления Ольки на свет кричать во время близости мне как-то не хотелось. Сейчас я прониклась осознанием, что все оказывается может быть совсем иначе – ярко, сильно и по запоминающему.

– Понравился ли вам сегодняшний массаж? – поинтересовалась Алина, которая встретила меня за дверью.

А я-то волновалась, что обратную дорогу мне придется искать самой. А тут вон оно что – полный сервис.

А вот от ее вопроса испытала мгновенный стыд. Знает ли она, что происходит за такими вот дверями? Если да, то это ужасно!

– Все хорошо, – сдержанно отозвалась.

– Вот и отлично! Значит, наш маэстро в очередной раз превзошел себя, – улыбнулась девушка, но слава богу продолжать развивать эту тему дальше не стала. Наверное, мой суровый вид способствовал этому.

Мне же хотелось как можно быстрее покинуть эту баню, оставляя где-то внутри ее недр дорогую сердцу иллюзию. И да – любимую иллюзию.





Глава 9




Муки совести – это что-то страшное



Как только покинул тренажерный зал, откуда буквально бежал, сломя голову, невзирая на отголоски сильнейшего возбуждения, что продолжал испытывать, Никита заперся в одном из массажных кабинетов, не желая ни слышать никого, ни видеть.

Как же ему было паршиво! Никогда еще он не испытывал такого всепоглощающего стыда. Как он может поступать так с женщиной, которую любит всем сердцем? И когда все успело зайти так далеко?

Ведь он погряз в собственной лжи с головой. И все глубже уходит в нее, рискуя достигнуть самого дна, когда уже не будет ему прощения. Чувствовал, что пока еще можно все исправить, что есть малюсенький шанс на прощение, но не мог ничего предпринять – мешали все те же трусость и стыд.

Благо, сегодня у него больше не было пациентов, Маша стала последней. Отсидевшись с час в заточении, уходил из бани Никита последний, когда все уже отправились по домам. Разве что сонный охранник удивленно пялился на него, так и не поняв, откуда он там взялся.

– Вить, дома? – бросил он без приветствия в трубку.

Друга набрал сразу же, как только оказался в машине.

– Угу, – ответил тот с явно набитым ртом.

– Приеду? С меня спиртное, с тебя закуска.

– Все так серьезно? – после короткой паузы отозвался Виктор.

– Серьезней некуда.

– Тогда, жду.

Молодец Витек – лишних вопросов задавать не стал. А вот Никите сегодня предстояло исповедоваться во всех своих смертных грехах. И лучшей кандидатуры, чем Виктор, у него не было. Ему просто необходим был совет. Жизненно необходим. Потому что сам он совершенно запутался. А еще сегодня ему нужно напиться, чтобы хоть как-то забыться.

По дороге к другу Никита заехал в магазин и купил две бутылки виски. Оставалось надеяться, что такого количества спиртного им с Виктором хватит.

– Знаешь ли ты, что ради тебя мне пришлось отправить домой самую жаркую женщину из всех, что у меня когда-то были? – такими словами встретил его друг, впуская в тепло квартиры из промозглого подъезда.

– Извини, – буркнул Никита, протягивая ему пакет.

– О-о-о! Все еще хуже, чем я думал. Дуй в ванную, а я пока накрою бомжатский стол.

Так Виктор называл журнальный столик для посиделок по-быстрому, так сказать.

Когда хотел, Виктор развивал поистине фантастическую скорость. Вот и сейчас, к тому моменту как Никита вышел из ванной, стол уже был накрыт, а бутылка откупорена. И друг наливал им по доброй половине бокала первой порции виски.

– Сначала пропустим, а потом ты мне все расскажешь, – поднял он свой бокал. – И времени на размышления у тебя нет. Начнешь думать, половину точно упустишь или решишь не рассказывать. А я должен знать все!

И тут он тоже был прав – о таком нужно рассказывать как на духу и все. Либо не рассказывать никому и ничего.