Манагер. Господин Севера

Мне хотелось выть, как раненому волку! Вот она, война без прикрас! Вот оно, настоящее зверство, о котором в учебниках истории говорится вскользь, скучно и сухо! А ведь и у нас на Земле все было так или почти так – и крестовые походы, и завоевания земель. Убивали, захватывали, обращали в рабство. А потом рассказывали, что несли свет диким, непросвещенным народам!

– Что будем делать с детьми? – Голос за плечом едва не заставил меня вздрогнуть. Слишком уж я ушел в думы, слишком «перекрылся». Так нельзя! Эдак и в беду попасть можно!

– Герда, выбери из старших детей кого-то пора-зумней и займись обустройством с их помощью. – Я слышал свой голос будто издалека, как сквозь вату. Что такое со мной? Неужели я переживаю за то, что мне предстоит сделать? О нет! Единственное, о чем я сейчас мечтаю, – это причинить пленнику как можно больше боли. Чтобы он жил и думал о том, что напрасно высадился на этот материк. Чтобы горько об этом жалел!

М-да… преступления арканакских рабовладельцев в сравнении с делом лап этих тварей кажутся детскими играми. Не хочется ни шутить, ни есть, ни пить. Только мстить, только убивать! И знаю, что моих сил на это скорее всего не хватит. Но я сделаю все, что возможно.

– И вот еще что, Герда… мне нужны две помощницы – самые крепкие, самые сильные. Нужно вкопать столб где-нибудь подальше, там, где не увидят дети, и привязать к нему пленника. Так, чтобы он висел на руках.

– А зачем вкапывать? Вон, столб с билом, видите, лорд? По-моему, очень удобная штука! Снимаем доску, вешаем ублюдка.

– Хмм… хорошо. Снимите с него штаны и подвесьте! Только не перепутайте, не за шею! Хмм… за руки! Не вздумайте его убивать, самих иначе, на хрен, поубиваю! Он мне нужен для допроса.

– Да что мы, дуры, что ли? – слегка оскорбилась воительница и тут же извинительно добавила: – Спасибо, лорд-шаман, за сегодняшнюю победу. С вами мы точно победим!

– Надеюсь, – вздохнул я. – И вот что еще… доспехи и меч этого ублюдка пусть вычистят и повесят проветриваться. Они мне понадобятся.

– Конечно, конечно! – с деланым энтузиазмом воскликнула Герда и тут же озабоченно спросила: – А как вы будете шаманить в стали? Я слышала, что сталь задерживает шаманство!

– На разведку пойду. Потом все объясню. И вот что – посмотри, есть ли больные или раненые дети. Лечить буду. И… пусть твои девушки займутся похоронами. И дети тоже. В общем, трупы должны лежать в земле. Для каждого отдельно могилу не ройте – сделайте общую. Но чтобы имена знали! Всех, кто похоронен! Дети должны знать, где лежат их родители. И братья. И сестры.

– Я все поняла, лорд… – Лицо воительницы стало старше лет на десять, усталое, измученное. Но потом снова отвердело, сделалось вырубленным из камня – воительница взяла себя в руки. Я это почувствовал.

Через пять минут рычащего и пускающего пену пленника протащили мимо меня туда, где на околице виднелся высокий столб с билом, а еще через десять минут дикарь уже стоял навытяжку – связанные у запястий руки вверх, ноги на земле. Абсолютно голый, если не считать естественной шерстистости, как и полагается предкам человека, едва отошедшим в уровне своего развития от обезьян. И меня почему-то неприятно удивил здоровенный член, болтающийся между ног – такие я видел только в порнушках с неграми и всегда был уверен, что там дело нечисто. Нет, не члены нечистые (хотя и это допускаю), а то дело, что таких членов не бывает в природе. Ну спрашивается – зачем человеку такая здоровенная штукенция, способная порвать женщине внутренние органы? Скорее всего режиссерский обман.

Но тут было совсем иное. Никаких тебе режиссеров, только сожженная деревня и чудовищно мускулистый дикарь, между ног которого чудовищно огромный член. И этим членом он рвал тела детей, подростков… Отрежу, тварь!

Иногда очень плохо, если у тебя развитое воображение, способное нарисовать картину. Ту картину, которую ты бы хотел не видеть никогда. И нигде. Ни в каком из миров.

Я посидел еще с полчаса, не глядя вокруг. Потом меня осторожно тронули за плечо:

– Мой лорд… меня прислала Герда, она говорит, нужно полечить детей. Вы в силах это сделать?

– В силах, только озаботьтесь ужином. После лечения мне обязательно нужно поесть. Еду найдете?

– Найдем, мой лорд! В кладовых деревни много чего есть! Не беспокойтесь! Все сделаем!

И я пошел за воительницей.





* * *


Было уже темно, когда я подошел к стоящему навытяжку врагу. Рядом горел костер – я попросил его зажечь. Мне нужно было как следует рассмотреть этого зверя, во всех цветах и подробностях. Именно зверя, потому что я не считал и не хотел считать его человеком. Слишком много сегодня положили в могилу трупов – женщин, детей, мужчин. А еще – кости. Обглоданные, со следами стального ножа и обгрызания. Детские кости.

Наверное, я не смогу больше есть шашлык. Или жаренную на вертеле дичь. Даже запах жаренного на костре мяса еще долго будет вызывать у меня тошноту. Вот оно, Зло! Настоящее, нечеловеческое Зло! Стоит, таращит глаза!

– Как твое имя? – спросил я, чтобы начать. Ведь с чего-то же надо начать? – Откуда ты пришел? И зачем?

В ответ – нечленораздельный рык и больше ничего.

Ладно. Попробуем по-другому. Беру из костра здоровенный сук с пылающим концом и тычу им в грудь пленника. Вонь от сгоревшей шерсти, треск, копоть. Противно. Рычит, пускает слюни. Может, и правда спятил? Но нет… я же чую! Изображает из себя безумца, чтобы его быстрее убили! Хитрая тварь!

Достаю костяной кинжал и легко, без замаха вонзаю в плечо. Потом начинаю медленно вращать по часовой стрелке, одновременно раскачивая, расширяя рану. Пленник стонет, рычит, плюется, норовя попасть мне в лицо. Я уворачиваюсь, вытаскивая кинжал. Струится кровь, пленник ухмыляется. Надеется истечь кровью, точно. Тогда поступим по-другому.

Захожу со спины – неприятно, когда тебе в лицо плюют всякие обезьяны, обхватываю пленника за грудь, прижимая к столбу. Ладони – на груди.

Импульс!

Рана закрылась, перестала кровоточить. А большего мне и не надо. Теперь не истечет кровью. А вот это сейчас ты попробуешь, этого ты никогда еще не пробовал! Лекарь не только лечит. Он еще может и причинять боль. Ты когда-нибудь слышал о нервах? Нет? И зубы не лечил? Знаешь, как больно, когда касаются обнаженного нерва? Не знаешь. Но сейчас узнаешь. Импульс!

Я слышал, как кричат от боли люди, но как кричит неандерталец – нет. И нет в этом ничего приятного. Главное – не перестараться. Болевой шок может и убить.

Не убил. Обвис, потеряв сознание. Но сейчас я тебя взбодрю! Импульс! Вздрогнул, очнулся, открыв глаза. Крепкая тварь! Очень крепкая.

– Будешь говорить?

– Я убью тебя! Я загрызу тебя! Я высосу мозг из твоих костей!

Импульс!


Крик. Потеря сознания.

Снова импульс!

– Будешь говорить?

– Я… тебя… убью…

Крепок! Очень крепок.

Импульс!

Одиннадцать раз. Одиннадцать раз мне пришлось «сверлить зубы» без анестезии, чтобы он сломался! Я бы точно не выдержал – и одного раза. Но, может, у него порог болевой чувствительности выше, чем у людей?

Нет, конечно, я не сверлил ему никакие зубы. Он весь превратился в один гигантский зуб, в нерве которого я ковырялся без всякой жалости и рефлексии. Я должен был сделать это, и делал.

– Я… буду… говорить!

Теперь он не рычал. Теперь он скулил и плакал. Обделался, обмочился и выблевал все, что у него было в желудке. И это самое содержимое желудка я не хотел бы видеть – никогда.

– Кто ты? И откуда приплыл? Как твое имя?

Звали его Рыарх Гаррот. Командир дюжины ловцов. Дюжина – само собой, вольный перевод. Прибыл он сюда на корабле под названием «Гордость Эрха». Эрх – государство в тридцати днях пути на северо-восток от Арзума. Сейчас на рейде стояли три судна, заполняемые пойманными рабами-пищей.

Насколько я понял, людей эти твари, именующие себя «настоящими людьми», используют и как рабов, и как скот для питания. Как баранов люди используют. Представить, что бараны разумны и у них есть руки и ноги – ну и вот. Потому ничего предосудительного в поедании людей Рыарх не видел. Как, кстати, и в насилии над людьми. Ведь когда нет самок своего вида – почему бы не использовать для этого овец? Или коз? Тем более что самки недочеловеков очень даже привлекательны, особенно молоденькие.

Кстати сказать, я читал, что за римским легионом всегда гнали стадо коз. И еда, и любовницы – главное за рога покрепче держать. Так что ничего нового в этом плане Рыарх мне не открыл.

Задачей ловцов было разбрестись вдоль побережья и найти деревни, населенные людьми. Захватить как можно больше людей и отвести их к месту сосредоточения – к лагерю «настоящих людей».

Себя они именовали что-то вроде «настощи» – видимо, производное от «настоящие». Слова этот настощ произносил вполне себе понятно, на языке Арзума или на родственном ему языке, но говорил их странно – глотая окончания, неверно ставя ударения. Как так получилось, что язык человекозверей и людей с севера Арканака, населивших Арзум, были очень похожи – этого я узнать не смог. Рыарх по земной терминологии был чем-то вроде сержанта, так что сведений об истории государства ожидать от него было просто глупо. Да и не нужно. Потом когда-нибудь разберусь, откуда взялись эти твари и почему владеют людьми. Пока что мне нужно было узнать главное: сколько их и как можно тварей уничтожить максимально эффективно.

Их примерно по сто пятьдесят человек на корабле, итого – около пятисот. Основная масса – ловцы, их триста пятьдесят. Остальное – команда. Но и команда участвовала в набегах, когда это было нужно.

Имелись и шаманы – на каждом корабле минимум по одному боевому шаману, а еще – трое шаманов-лекарей, один из которых был мной убит. Вернее, так: он и лекарь, и боевой шаман. Когда поисковая партия отходила далеко от стоянки, в ее состав включался шаман, так как само присутствие шамана обеспечивало безопасность ловцов. Ну, это все равно как придать некой группе бойцов автоматический гранатомет или же БМП с автоматической пушкой – победа наверняка обеспечена. Кто устоит против файерболлов? Если только другой шаман, но откуда они здесь, в глухих деревнях? Вот в столице провинции – да, там есть. Вернее, были. Город практически весь вырезан, и в первую очередь убивались именно шаманы, как представляющие особую опасность для наступающих агрессоров.

Так до конца я и не понял, зачем убивали местных жителей. Какой в этом смысл? Если собирались захватывать материк – зачем убивать тех, кто может принести прибыль? «Сержант» этого не знал. За каждого доставленного раба полагалась премия – серебряная монета. И каждый раб должен был быть возрастом не более пятнадцати лет и не менее десяти лет. Остальных – убить.

Вот, по большому счету, и все, что удалось узнать. Впрочем, и это немало. До того я о пришельцах не знал совсем ничего. Я выжал из этого зверя все, что было возможно, и когда закончил допрос, солнце уже выглянуло из-за горизонта. Этой ночью я не спал ни минуты. Как и мой пленник. Его мне пришлось пару раз поддержать импульсами оздоровления, иначе даже при его железном здоровье вряд ли бы он дотянул до утра в здравом рассудке.

– Мой лорд… – Кто-то коснулся моего плеча, я обернулся и встретился со взглядом Герды. – Мой лорд, какие будут приказания? Что будем делать с пленником?

– С пленником? – Я встал, разгибая затекшие ноги. – Что с ним делать? Хмм… мне он не нужен. Может, ты что-то придумаешь?

– Может, на кол его? Или лошадьми разорвем? – неуверенно предложила Герда, обнаруживая знания палаческого ремесла. – А может, живьем закопаем? Пусть его черви заживо едят!

Предложения были, без сомнения, достойными и вполне совпадали с моим видением судьбы этого типа, но мне пришло в голову иное:

– Знаешь, что… а давай отдадим его тем, кого он насиловал? Тем, чьих родителей он убивал, а братьев и сестер жрал? Пусть насладятся местью!

– Очень хорошее предложение! – искренне восхитилась Герда и тут же сбавила тон, глядя в мое измученное лицо: – С вами все в порядке, мой лорд? Помощь нужна?

– Нужна… – вздохнул я и попросил: – Мне нужно поспать. Иначе я просто упаду. И вот что, пока сам не проснусь – меня не беспокоить. Хорошо?

– Как скажете, лорд! Вам где постелить? Я сейчас подберу какой-нибудь дом поприличнее…

– Нет! Дайте мне одеяло и не беспокойте.

Герда недоуменно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Кивнула, повернулась, пошла куда-то в сторону домов. Через десять минут вернулась со свернутым в скатку шерстяным одеялом, которое вручила мне так же молча, не говоря ни слова.

Место я выбрал возле озера, под сосной, на траве, подальше от воняющей тленом и гарью деревни. Разделся донага, одежду положил рядом с собой, под одеяло, с другой стороны – обнаженный меч. Ну… так, на всякий случай. Мало ли что случится… Накрылся одеялом с головой и блаженно «растекся» по земле, отдаваясь инстинктам, подсказывающим мне то, что я должен делать. А должен я был набрать «пищи» для восстановления изрядно потраченного запаса энергии. Дерево или не дерево, в конце-то концов!

Я не знаю, из чего состоят корешки, которые полезли из меня, стоило лишь им это позволить. Что это – нервы, сосуды, мышцы? Белые нити, которые пришпилили меня к земле и начали качать в меня все то, чего так жаждет мое тело. Да какая разница? Разве от того, что я не узнаю подробности моего растительного питания, мне будет менее «вкусно»? Мне очень хорошо! И вот в такой момент ты начинаешь понимать, что быть деревом не так уж и плохо! А может, даже и очень хорошо. Лучше, чем человеком. Наверное.





* * *


Отдохнувший загар весело шагал по дороге, постоянно пытаясь снизить темп движения. Есть такая пакостная особенность у этих животин – если его не подгонять, в конце концов остановится и будет просто жевать траву. Нет, ну так-то я его понимаю! На кой черт нестись куда глаза глядят только потому, что тебя погоняет твой наездник? Сидит, ножки свесив, и лупит тебе в бока каблуками! Давай, мол, беги, да не останавливайся! Нефиг тебе травку щипать да в тенечке валяться!

– А вот видал, мерзавец! – показываю загару кулак, и пегая скотинка, наводящая на воспоминания о д’Артаньяне с его оранжевой лошадью, косит на меня шальным глазом и заметно прибавляет ход.