Магическая практика

— Б-боль… — ощутив себя как-то неловко от его касания, настороженно ответила я.

И торопливо пояснила:

— Точнее, не то чтобы боль, но такое неприятное тесное ощущение…

— О, — перебил меня Владыка, — оно присутствует!

Теперь я застыла на миг, просто удивление было очень сильным, а затем, стремительно повернувшись, запрокинула голову и, глядя на дракона, воскликнула:

— Быть не может!

— Да знаете ли, — странно глядя на меня сверху вниз, напряженно отозвался Владыка, — сам удивлен.

Отрицательно покачав головой, я зажмурилась и постаралась вновь прочувствовать магию, расширив зону восприятия от ограниченного пространства до всего помещения. И вот теперь да, ощутила тянущую легкую боль внизу живота — тело среагировало на присутствие драконьей магии.

— Руку вниз верните, — потребовала я.

Дракон молча и даже словно с желанием подчинился, вновь разместив ладонь в самом нижнем отделе живота.

— Чувствуете? — спросила требовательно.

— Д-д-да, — с некоторой задержкой ответил Владыка. — Тянущее ощущение. Это ваш страх?

— Это моя реакция на драконью магию в данном помещении. Не убирайте руку, я сужу зону восприятия до этого кресла и круга, отделяющего его защитным барьером.

И, резко выдохнув, я ограничила территорию магического восприятия — тянущая неприятная боль исчезла мгновенно, сменившись безмятежным ощущением покоя.

— Так, — хрипло произнес Черный дракон.

Обернувшись, я посмотрела на него и спросила:

— Теперь вы понимаете, о чем я?

Владыка кивнул, не убирая ладонь, от которой мне там уже жарко становилось. То ли я так этого дракона ощущала, то ли он просто стал на порядок горячее. И меня очень удивило, что дракон продолжал смотреть на меня неотрывно, в то время как следовало бы уже заняться креслом. Определенно следовало. К тому же лично я понятия не имела, к чему нормальное и внешне очень удобное кресло еще и награждать заклинанием мягкости. И вот после этой мысли стало очень интересно поближе присмотреться к данному предмету мебели, но… но Черный дракон продолжал, возвышаясь надо мной, напряженно взирать на меня же, и в этих условиях ощущались какие-то опасения при малейшей мысли отодвинуться.

Исключительно из-за этих возникших непонятно от чего опасений я постояла немного и только затем тихо спросила:

— А вы помните, что у нас мало времени?

Дракон нахмурился и хрипло переспросил:

— Вы собираетесь погибнуть во цвете лет?

— Нет! — выдохнула я.

— В таком случае у нас времени более чем достаточно, — последовал ответ.

Но затем Владыка решительно стиснул челюсти и как-то рывком отстранился от меня, чтобы, обойдя так, словно опасался прикоснуться, подойти к креслу. Несколько секунд он молча смотрел на него, а затем в ладони дракона появился нож — одно движение, и жалобный треск материи ознаменовал собой кончину кресла нареченной Гаррата-Ррат-Эгиатара.

Этим тривиальным маневром Владыка в единый миг и вскрыл кресло, и раскрыл причину, по которой Ривэлл требовалось заклинание мягкости: под толстым слоем из четырех видов материи располагался странный деревянный механизм из маленьких полированных палочек, крепленных к крышечкам крохотных стеклянных контейнеров, в которых — и я отчетливо это увидела — хранилась копошащаяся жуткого вида субстанция, внешне походившая на живой черный песок, при виде нас торопливо сменивший цвет на серый.

Черная плесень!

В следующее мгновение Владыка схватил меня за руку и рывком оттащил от защитного круга близ кресла. Зло взглянул и, не говоря ни слова, с силой швырнул на тахту. И практически сразу вокруг нее вспыхнуло яркое, горячее белое пламя. Сильнейшее из всех существующих.

И вот только оградив меня от любой опасности, которую могла нести живая черная плесень, дракон зарычал, сжимая кулаки и с яростью глядя на весь этот ужас. Выругался на непонятном, видимо древнем, языке, глухо застонал, отвернулся и запрокинул голову, пытаясь выдержать этот удар. Удар чудовищного предательства.

Мне в этот момент было не легче, потому что не знаю, как Владыка, он, видимо, просто еще не понял, а вот я со всей очевидностью осознала: к созданию черной плесени приложили руку маги моей конфессии! Это осознание потрясло настолько, что я сидела совершенно оглушенная, безразличная к происходящему.

И вздрогнула, вернувшись в реальность, лишь когда вокруг кресла со смертоносным изобретением злого гения вспыхнуло пламя втрое выше, чем то, что окружало меня. И его яркий свет практически скрыл от моего взгляда момент, когда Владыка метнулся к брату, попутно вскинув руку в сторону раскрытого книжного шкафа. Увидела отчетливо лишь, как, повинуясь его жесту, с полки слетела та самая черная книга, самая большая и потрепанная из всех, и помчалась к дракону.

Затем распахнулся еще один шкаф, со скрежетом, от которого задрожал пол, и… и погас окружающий меня огонь.

— Милада, — перекрывая рев пламени, позвал Владыка, — я не помню точно место расположения, и мне нужна ваша помощь. Найдите масло ветиверии, масло белого дерева, эфир цитронеллы и спиртовой раствор мирта.

Я с готовностью вскочила с тахты и метнулась к открывшемуся шкафу. Масел здесь было неизмеримое количество: не просто сотни — тысячи сосудов. И не те, к которым я привыкла — в университете эфирные масла хранились в маленьких флакончиках, здесь — в едва ли подъемных для меня лутрофорах.

— Просто найдите и опустите на пол, я притяну сам, — озвучил новое указание Владыка.

Первым нашла эфир цитронеллы. Черный дракон не зря потребовал его — это масло с сильным эфирным содержанием, обладало способностью отгонять зло и недоброжелателей, обеспечивало защиту во время магических ритуалов. Едва опустила лутрофор на пол, он мгновенно взлетел и умчался к дракону.

Вторым нашла масло ветиверии. Тоже правильный выбор. У нас его наливали в ароматические лампы во время ритуалов, чтобы лучше видеть магические потоки. Оно так же защищало от врагов, и если в ритуале использовалось это масло, никто сторонний вмешаться в магическое действие не мог. А еще, насколько я помню, масло ветиверии обеспечивало успех любого предприятия… Успех Владыке был не просто нужен — жизненно необходим.


Масло белого дерева искала дольше всего. Но найти нужно было: это масло не только для ритуалов, оно и в простой жизни многое дает — и энергию, и улучшение работоспособности, и подавление лени, сонливости, безучастности. Вонючее, конечно, это масло, но полезное. И нашла я его в самом низу, так что на пол перетащить было нетрудно.

А вот спиртовой раствор мирта обнаружить оказалось действительно трудно!

Просто потому, что я искала огромный сосуд, и нашла его, но с маслом мирта, а вот спиртовой раствор притулился к нему сбоку, и находился он в небольшом флаконе, размером с мою ладонь где-то.

Схватив флакон, я поспешила к Владыке и… замерла на половине пути.

Дело в том, что дракон смешивал масла. Щедро выливая их прямо в воздух, где невероятно, но как-то образовалась чаша, и вот в нее выливалось все из сосудов, а мешалось магическим смерчем.

— Милада, спиртовой раствор мирта по три капли на каждую свечу, — скомандовал Черный дракон.

Я недоуменно огляделась и свечи увидела не сразу. Они были крохотными, толщиной с мой мизинец и длиной с руку до локтя, ко всему прочему сиреневого цвета, и потому в темном пространстве заметить их было сложно. Но я последовательно начала обходить замершего и, кажется, наблюдающего за нами Гаррата, и надеюсь, не пропустила ни одну. Едва закончила, все свечи разом вспыхнули, а Владыка молча указал мне на тахту. А вот идти на нее мне очень не хотелось — там пламя, горящее вокруг, весь вид загораживало, и я понимала, что ничего не увижу!

И поэтому я осталась стоять, чем навлекла на себя гневный взгляд Черного дракона, в итоге выдвинувшего ультиматум:

— Или тахта, или за дверь!

Не сдержав скорбного вздоха, я развернулась и направилась к тахте. Забралась на нее с ногами, не разуваясь, и вздохнула повторно, когда вокруг нее вспыхнул ограждающий защитный барьер, и…

И сильно обрадовалась ему, едва огонь наполнил все помещение. Не просто огонь — ревущее неистовое пламя, исторгнутое Гарратом, к морде которого решительно подошел Владыка. И я так поняла, что вот оно — началось!

И началось оно с удара Владыки брату по морде.

Сильного удара, настолько сильного, что голова умирающего дракона мотнулась и с глухим звуком шлепнулась на пол. А Владыка подошел и совершенно безжалостно нанес второй удар. И третий! Видно мне, конечно, было не слишком хорошо, но все же это не ритуал был, а избиение какое-то… Потому что Черный дракон бил, бил и бил! И бил он до тех пор, пока Гаррат, не издав яростный рык и вновь едва не расплавив каменные стены, не поднялся на все четыре лапы, чтобы зарычать уже на брата. Яростно и зло, негодуя на подобное поведение. Но вместо того, чтобы устыдиться, Владыка ухватил его за морду, приблизил к себе и заговорил о чем-то. Он говорил и говорил, быстро и зло, а у Гаррата тряслись лапы и медленно, пораженчески опускался хвост. И я поняла, что старший брат сдался, отказался бороться, еще до того, как серебристый дракон отвернул голову, не желая слушать, а после и вовсе рухнул на пол.

Сквозь языки неистовствующего пламени я увидела, как судорогой боли и отчаяния на миг исказилось лицо Владыки, но… но, видимо, Черному дракону, как и мне, с отчаянием было не по пути, и следующее, что он сделал, — вновь нанес удар по морде серебристого дракона. И снова, и снова, и снова. Удары сыпались за ударами, больного дракона швыряло по всему отмеченному свечами пространству, но он… он просто сдался. Владыка сдаваться не желал. Никак не желал. И чисто по-военному пытался призвать брага к сопротивлению, хоть какому-то… Но безрезультатно.

И в какой-то миг Черный дракон замер, занеся кулак для удара и… не нанося его.

А меня вдруг осенило:

— Масло белого дерева! — выкрикнула я.

Владыка повернув голову, мрачно посмотрел на меня, а я, набрав побольше воздуха, выпалила:

— Оно безумно вонючее, но дико бодрит и подавляет безучастность.

Устало покачав головой, Владыка снизил интенсивность пылающего вокруг меня защитного пламени и произнес:

— Милада, я не хуже вас знаю о свойствах масла белого дерева, поэтому и использовал для смеси, но для начала ритуала мне нужно согласие Гаррата. Без него…

— Да при чем тут ритуал?! — вскочив на ноги прямо на тахте, воскликнула я. — В горло ему влейте! Как минимум это его взбодрит точно!

— А как максимум вызовет дикое расстройство пищеварения, — скептически заметил дракон.

— И?! — возмущенно поинтересовалась. — Что это меняет?! До последствий от чрезмерно выпитого масла у вас будет как минимум полчаса.

Владыка хмыкнул. Посмотрел на меня, после на шкаф и убрал огонь вокруг тахты. Я птицей метнулась к полкам, торопливо выбрала еще один лутрофор с указанным маслом, спустила на пол и вернулась на свое место, даже быстрее, чем дракон притянул к себе и открыл сосуд.

Взгляд Владыки на меня, мой кивок — и пламя вновь взметнулось вокруг тахты, организовав мне защиту от незапланированных выбросов огня Гаррата и новой волны вони от масла белого дерева. А Черный дракон с усмешкой направился к задрожавшему от негодования громадному серебристому дракону. Дракону, который вскинулся и всем своим видом выразил отказ пить эту гадость, а после, развернувшись, и вовсе затрусил прочь, пытаясь вырваться из очерченного свечами овала.

Не с тем связался!

Владыка настиг его одним нечеловеческим прыжком, оседлав гибкую шею, ухватился за верхний клык, потянул на себя, вынуждая Гаррата распахнуть пасть, и ловко всунул горлышко лутрофора, вливая в глотку дракона отвратительное пойло.

Гаррат взревел, задергался, пытаясь вырваться, но Владыка был непоколебим и держался крепко, не менее крепко удерживая голову серебристого дракона ровно до тех пор, пока не влил в него, кажется, вообще все!

И лишь после этого спрыгнул, отшвырнул уже пустой сосуд и с невероятным хладнокровием встретил ярость Гаррата, выразившуюся как в оглушительном реве, так и в пламени, вырвавшемся из пасти серебристого и заполнившем все вокруг. Владыку пламя не пугало, он даже не поморщился, оказавшись в струе огня, а когда брат выдохся, снова быстро, стараясь убедить его, заговорил.

Я так догадывалась, что речь шла о просьбе принять человеческую форму, что очень и очень не понравилось Гаррату. Серебристый дракон отпрянул, зарычал, вновь опалил Владыку огнем, ударил хвостом и…

И тут громко, отчетливо и на понятном мне языке Черный дракон произнес:

— Ты проявляешь трусость на глазах у женщины, Гаррат!

Я лично вообще не видела в этом никакой проблемы, но не серебристый дракон. Он замер, прекратив рычать и негодовать, искоса взглянул на меня, а затем, издав шумный, полный страдания вздох, начал стремительно уменьшаться в размерах, принимая человеческий облик.

И это оказалось самым страшным зрелищем в моей жизни! Самым жутким! Потому что стать человеком Гаррат не смог, он стал монстром! Чудовищем… полусгнившим кошмаром…

Едва его тело обрело человеческие очертания, стал виден масштаб поражения серой гнилью… И это оказалось действительно ужасающе. У Гаррата практически отсутствовала нижняя часть лица, да и вся голова оказалась в черных, заполненных плесенью рытвинах… от шеи остались позвонки и жилы, а кожа свисала лохмотьями… Грудь сгнила и провалилась… Вместо правой руки имелся лишь гниющий костяк, левая сохранила немного мускулатуры, но, как и верхняя часть лица, была вся покрыта рытвинами… Остальное я просто не разглядела из-за огня…

От увиденного Владыка остолбенел, но лишь на мгновение — он тут же притянул воздушную чашу со смесью масел, Гаррат этого не заметил. Старший брат потрясенно переводил взгляд с одной поднятой руки на другую, видимо отказываясь верить, что его тело настолько изуродовано…

В следующее мгновение Владыка поднял чашу над ним и хладнокровно вылил масла на изуродованное тело. А затем так же невозмутимо протянул руку раскрытой ладонью к брату…