Лучшая ведьма

А дракон, не заметив неловкости, поставил котелок на пол, почесал взобравшуюся на подлокотник дивана Фан за ухом. Пожелал спокойной ночи, вернул трость и, опираясь на нее, ушел.

Отсидев положенные двадцать минут, плюс десять, чтобы точно все зажило, я первым делом выставила котелок на подоконник. Пусть себе благоухает.

– Свалишься, искать не стану! – пригрозила я, заново прикручивая прыгучую посудину к треноге. – Найдет тебя какой-нибудь мальчишка, да и сдаст старьевщику. А если опять окажешься на люстре – сама сдам.

Котелок проникся и больше не хулиганил. Лишь возмущенно шевельнулся, когда я уходила из гостиной в спальню.

Смыв в ванне следы «прогулки» по лесу, я подсушила заклинанием волосы. Закуталась в новый банный халат, найденный в шкафу, и, шлепая босыми ногами по полу, подошла к зеркалу.

Подновив каплю крови на его поверхности, я сосредоточилась на трюмо в родительской спальне. Энариэль, наверное, заждалась. Отец в конюшне: Звездочка должна вот-вот ожеребиться, а пегасихи в такое время очень нервные и подпускают к себе только тех, кто их вырастил. Нам это было на руку. Отец не одобрил бы, что я лезу в дела чужой семьи. Причем делаю это, основываясь лишь на догадках и весьма сомнительных фактах.

Зеркало отозвалось сразу.

– Мама? – позвала я, когда увидела кровать под изящным балдахином и сидящую у светильника с книгой мачеху.

– Никки, – радостно заулыбалась эльфийка, поднимая огромные зеленые глаза и убирая упавшую на лоб светлую прядь.

Глядя на нас с Виртой и мачеху, никто не сомневался, что мы обе – ее дочери, хотя сестра пошла в бабку ярким рыжим цветом волос и броской внешностью. Чаще удивлялись, почему у меня уши обычные, а не заостренные, как у сестры. Никому и в голову не приходило, что женщина, давшая мне жизнь, оставила нас с отцом, едва мне исполнился месяц. Их брак был договорным. Кассия Роу, родив ребенка, посчитала свой долг выполненным и занялась исполнением собственной мечты – она с детства хотела служить богине света. Леди Роу-Деклан не остановили ни новорожденная дочка, ни любовь того, кто оказался так глуп, что воспылал чувствами к собственной жене.

Два года отец пытался ее вернуть, писал прошения настоятельнице монастыря. Даже обратился к богине света, но женщина, так и не ставшая мне матерью, выбрала служение высшим силам. Все это время его поддерживала Энариэль.

Они с отцом росли вместе, дружили. Папа помогал эльфийке, когда погиб ее муж, оставив с маленьким сыном на руках. После она поддерживала отца. Два разбитых сердца стали одним.

Вот так появилась наша дружная и любящая семья: человек, эльфийка, эльф, ведьма и зеркальщица. Таррен, как большинство чистокровных эльфов, обладал даром природной магии. Вирта унаследовала силу бабки по отцовской линии. А я оказалась истинной дочкой той, что дала мне жизнь. Кассия – маг отражений, проклявший свой дар.

– Никки, ты как? – Мачеха обеспокоенно нахмурила тонкие брови. – Выглядишь усталой. Что-то случилось? Как добралась? Как прошло собеседование? Как ты?

– Нормально. Я новая ведьма лорда Эзраа, – довольно сообщила я, усаживаясь на пол. Разговор предстоял долгий. – Мам, что-то случилось?

Энариэль отрицательно качнула головой. Знаю я это задумчивое выражение – не хочет зря беспокоить. Ничего, выспрошу потом. Если бы произошло что-то по-настоящему плохое, Энариэль не стала бы скрывать. Некоторое время мы молчали.

Мысли занимала Меган. Я узнала о смерти подруги через неделю после похорон. Как раз вернулась из монастыря. Кассия впервые за много лет пожелала меня увидеть. Чужая, незнакомая, она сухо поинтересовалась, как мои дела, потом сообщила, что вызвала из-за бабушкиного комплекта украшений. Оказалось, с ними не все так просто. Поведала Кассия об этом лишь потому, что ее духовная наставница посчитала: неправильно утаивать полезные свойства реликвии от наследницы. Детская надежда, что у меня где-то есть вторая мама, окончательно умерла за воротами монастыря. Соответственно, настроение у меня было далеко не радужное.

А потом я увидела статью в газете и тем же вечером отправилась в столицу. Слуги из особняка Освальда сказали, что хозяин никого не принимает. Меня не пустили, и от расстройства я едва не сбила с ног пожилую цветочницу. Пришлось оплатить старушке помятые букеты. Пока доставала монеты, она бурчала про сумасшедших леди, вылетающих из дома, словно за ними кредиторы гонятся, благо я не в слезах и не рыжая. Старушка была права, рыдать я не собиралась. Они не пустили меня в дом, однако это не остановило мага отражений. Я сильно рисковала, но, как оказалось, не зря.

Освальд был в спальне. Довольно мурлыкал песенку, потягивал вино и улыбался, выглядел до крайности довольным. Я была готова выйти из зеркала и высказать вдовцу все, что о нем думаю, когда ему доложили, что прибыл ювелир. Он привез почищенный комплект моих украшений.

Комплект, который Меган не снимала никогда. Скрывала мороком, если украшения не подходили под платье, надевала поверх другие или меняла их вид иллюзией. У ее любви была причина, как и у того, что мы с Сильвией не видели ничего странного в привязанности Меган к комплекту. Виной всему – чары.

Еще в юности, чтобы никогда друг друга не потерять, мы с подругами обменялись вещами. Толком тогда не разбирались в магии. Состряпанное общими силами заклинание быстро рассеялось, но магия бабушкиных украшений никуда не исчезла. Сама того не понимая, я умудрилась передать их Меган, именно поэтому подруга к ним привязалась. Снять их с нее могла тоже только я – маг отражений, в чьих жилах течет кровь первой хозяйки. Меган не смогла бы сама этого сделать, даже если бы очень захотела. Поэтому я сначала решила, что комплект Освальда – подделка, пока украшения не отозвались на мою кровь.

Главным свойством украшений была защита. Кассия не знала, в чем она заключается. Мне пришлось навестить первую жену моего отца повторно. Монахиня была уверена – самый большой камень украшения сохраняет в отражении событие, последнее перед активацией защиты. Но недолго, примерно месяц-два.

Я очень надеялась, что комплект Меган помог, раз защита сработала. Правда, пришлось поспешно искать способ заполучить украшения, укатившие в другую провинцию вместе с Освальдом и оказавшиеся у Хлои. Только так я узнаю, что с Меган, где она и как Освальд ухитрился снять с нее комплект. Возможно, смогу сообщить хозяину замка кое-что интересное, и не только ему. А пока у меня ничего нет, кроме догадок и рассказа монахини, толком не знающей свойств семейной реликвии.

– Ты их видела? – вырвала меня из задумчивости мачеха.

– Да. Он подарил Хлое весь комплект.

– Даже не дождался окончания траура, – брезгливо поморщилась Энариэль. – Девица, должно быть, весьма бойкая и беспринципная, раз ее не смутили украшения покойницы?

– Нет. Хлоя очаровательная юная драконица. Совершенно не такая, как мы думали. Я почти уверена, что она не знает, кому раньше принадлежали украшения, иначе она бы их не приняла.

– Может, стоит сказать? – хитро подмигнула мачеха.

– Только в крайнем случае. Не хочу раньше времени привлекать внимание Освальда. Хватит и того, что я не сдержалась и выразила ему соболезнования.

– И?

– Он постарался выглядеть расстроенным. У него не вышло.

– А как Эзраа? Он такой, как пишут газетчики?

– Лучше. – Я потерла кончиками пальцев висок. – Он явно недолюбливает Освальда…

– Драконы чуют гнильцу.

– Наверное, но…

– Тебе это не поможет, – понятливо закончила Энариэль. – Догадки и домыслы – не то, что можно противопоставить доброму имени несчастного вдовца.

– Именно.

– Когда ты собираешься подменить украшения?


– Через пару дней. Пусть обитатели замка немного успокоятся, а то мое появление и так вышло слишком запоминающимся.

В зеленых глазах Энариэль стоял невысказанный вопрос, в глубине темных зрачков искрилось веселье. Да, мачеха меня прекрасно знала. И то, какие экзотические формы в моих руках могла приобретать чужая магия, тоже. Пару раз мы с Энариэль экспериментировали с природной силой мачехи. В итоге пес с заднего двора из злобного монстра превратился в ласкового пушистика, к которому по-прежнему никто не рисковал подходить. А папа даже обещал заказать табличку «Осторожно! Добрая собака! Залижет насмерть!».

– Рассказывай, – подтолкнула мачеха.

– А что рассказывать? Я полетала на метле, чуть не протаранила хозяина замка, выяснила, что василиски боятся Виртиного сглаза, и состряпала отличное зелье от вони. Ну и, по мелочи, у меня весьма шустрая водоплавающая метла и прыгучий котелок.

Мачеха за кашлем скрыла тихий смешок и кивнула.

– Действительно, лучше отложить на пару дней, пока они к тебе немного привыкнут. Никки, Таррен выяснил кое-что интересное.

– Ты ему сказала? – Я возмущенно посмотрела на мачеху.

Договаривались же – чем меньше народа знает, какими делами мы занимаемся, тем лучше.

– Без его помощи нам не справиться. Ты можешь ошибаться, и в смерти Меган нет никаких загадок. Но если ты не ошибаешься, наша афера может быть очень опасной.

– Именно поэтому мы решили пока никому не говорить.

– Именно поэтому я сказала Таррену.

Бесполезно спорить. Помощь брата лишней не будет. Но это ведь Таррен!

– Так вот, из замка лорда Эзраа за последние пять лет сбежало больше двадцати ведьм, – доложила Энариэль.

– Сколько? – ужаснулась я.

– Двадцать.

Теперь я понимаю, почему мне настолько легко удалось получить эту должность в агентстве.

– А с чем связана миграция ведьм, Таррен не узнал?

– Выясняет. Будь осторожна, Никки, что-то не так с этим лордом. До него у Эзраа работали три-четыре ведьмы на людской век. Либо твой начальник – хам и задира, либо он по какой-то причине не желает следовать обычаям.

– Не хам и не задира… – задумчиво пробормотала я.

Надо бы подробнее узнать о традиции нанимать ведьму.

Впрочем, возможно, вскоре меня тут не будет. И не только меня. Вряд ли Меган станет покрывать мужа. Предательство убивает даже самую сильную любовь.

– Будь осторожна.

– Хорошо.

Погасив зеркало, я погладила подбежавшую Фан. Часы на башне пробили три.

– Посмотришь, где Хлоя хранит драгоценности?

Кошка громко мурлыкнула и послушно запрыгнула в зеркало. Вернулась быстро, улеглась рядом на подушку, показала спящую Хлою. Хотелось ругаться и смеяться одновременно. Девушка спала в ожерелье. Серьги и перстень поблескивали на туалетном столике.

Украшения к драконице не привязаны, поэтому она может легко их снимать. И все же она, сама того не подозревая, почувствовала скрытую силу комплекта. Видимо, кровь предков нашептала, что стоит оставить при себе хотя бы часть подарка. Или, что более вероятно, как и все юные девушки, она, не имея возможности оказаться с предметом обожания наедине, решила довольствоваться его презентом.

Что ж, придется подменять украшения постепенно.

Погасив светильники, я пошире распахнула окна – ароматный котелок в гостиной мстил. В спальню то и дело просачивался голубой пар, в бабочек он превращался уже с моей стороны. Плотно закрытая дверь препятствием не стала. К счастью, зелья во вредной посудине оставалось немного.

По дороге к кровати меня перехватила метелка. Вопросительно зашуршала крыльями, подлетела к ванной.

– Опять купаться? Смотри корни не пусти.

Набрав метелке воды, я забралась под легкое одеяло. На соседней подушке успокаивающе мурлыкала Фан. За окном по звездному небу медленно плыла огромная луна. Должно быть, сегодня хозяин подлунных земель особенно силен. Я вспомнила нашу прогулку по лесу. Как ели ежевику… И после, на лестнице… Для ведьмоненавистника он очень хорошо отнесся ко мне. Даже слишком.



Проснулась я рано, едва алый краешек солнца выглянул из-за укутанного сизой дымкой горизонта. Разбудил меня мелодичный перезвон, будто рядом осыпались осколки зеркала, – бабушкины украшения звали родную кровь, и зов становился все громче, варьировался от едва различимого хрустального звона до грохота, будто стекло разбивают прямо над головой. То еще чувство.

К счастью, зов я слышу только ранним утром, когда отражения в зеркалах «оживают» под первыми солнечными лучами. Романтично. Но что он означает – неизвестно.

Кассия в ненависти к собственному дару зашла очень далеко – архивы ее родителей сгорели в пламени камина. Остановить ее, увы, было некому. Женщина, давшая мне жизнь, была сиротой на воспитании назначенного короной опекуна. Спасибо, хоть украшения не полетели следом. Однако знания Кассии ограничивались лишь тем, что было прочитано и выучено в юности, до вхождения в полную силу, когда она считала дар мага отражений очень романтичным. В итоге я осталась без ценных сведений о бабушкиных украшениях.

Поморщившись от назойливого перезвона, я задумчиво погладила Фан. Кошка потянулась, мурлыкнула и прислала грезу с перстнем бабушки, а потом – осколки зеркала. Фантазия у импа отличная, иначе нам было бы непросто общаться. Сейчас она предлагала заменить украшение копией, чтобы избавить меня от трезвона.