Локумтен
Часть 14 из 43 Информация о книге
Лес тут был величественный. Плотный балдахин из сосновых ветвей скупо пропускал еще неуверенный свет. Ветер мягко расчесывал вершины деревьев, между которыми проглядывало белесое небо. — А где эти… почтовые? — робко спросил Филь, сообразив, что они едут в лесу одни-одинешеньки. Г-жа Фе ответила: — Мы больше не важные особы, а эта гильдия оказывает услуги охраны только находящимся на службе Империи. Лентола сумрачно откликнулась: — Они прекрасно берут и золотом. — Только его у нас не хватит, продай мы даже Катаоку, — хмыкнула Эша. Филю это напомнило, что семья Фе только выглядела важно, не имея за душой ничего, кроме отдаленной усадьбы. Даже их багаж весь уместился на запятках кареты — её крыша осталась незанятой. Крыша в ней, кстати, была необычная: с неё свисала кожаная петля. Мальчик пригляделся и понял, что за неё открывается широкий люк в потолке. Он повертел головой, пытаясь найти еще что-нибудь странное. Окошко в задней стенке было маленькое, зато сквозь переднее была хорошо видна скамья кучера. И еще тут были боковые окна, которые… раздвигались! Филь немедленно сдвинул свое в сторону и высунул в него голову. Густой смолистый воздух ударил ему в ноздри. Сосны торжественно шумели, как волны, разрезаемые кораблем, идущим под полным бакштагом. Колеса кареты тонули в ковре свежей хвои, покрывавшей землю. Однако вскоре они покинули сплошной лес и понеслись мимо лугов, поросших иссопом и какими-то чудными белыми цветами, нежно-розовыми от восходящего солнца. Вокруг цветов плясали золотые пылинки. Цветы стлались ковром, который то поднимался, то спадал в низины, следуя холмистому рельефу. Солнце поднялось выше, и от буйства красок стало больно глазам. Филь напоследок вдохнул поглубже и откинулся на спинку сиденья. Карета снова въехала в лес. — Надо закрыть, — сказала ему г-жа Фе, показав на окно. — Больше нельзя! Она вернула его к реальности. Руфина сидела, глядя в точку, плотно сжав губы. Красивое лицо Лентолы не выражало ничего. Габриэль тревожно водила глазами по сторонам, а Эша рядом с Филем пялилась в закрытое окно. Он плотно закрыл свое. Ему быстро сделалось скучно, и он достал из плаща Арпонис. Рубиновые глаза на морде собаки всё так же слабо светились, хотя они были уже далеко от Хальмстема. Но, видимо, такую гадость, как Сотерис, было не так просто перебить. Жезл покрывал орнамент, составленный из множества плоских фигурок, расположенных полосой там, куда доставал большой палец, если обхватить жезл за набалдашником в виде морды собаки. На срезе жезла было отверстие. Филь заглянул туда и разглядел кончик иголки. Едва ему наскучило разглядывать жезл, как карету тряхнуло — Кали сместился вправо и наехал на корень сосны. Он выправил ход, но потом наехал снова. Затем карету попеременно стало заносить в стороны, словно Кали боролся с лошадьми. Стена леса слева от Филя то приближалась, то удалялась. Судя по мельканию деревьев, они значительно прибавили в скорости. Потом раздалось отрывистое ржание, и карету занесло и затрясло так, что Филя затошнило. Лентола позеленела. Глаза Руфины стали тревожными, как у Габриэль. Эша отлипла от окна и взобралась ногами на сиденье. — Что там такое? Она дернула на себя кожаную петлю, сдвинула заслонку в крыше и высунула голову наружу. Секунду она стояла, вцепившись пальцами в края квадратного люка, потом задохнулась, будто заметив что-то ужасное. — Кали, миленький! — пронзительно закричала она оборачиваясь. — Гони-и!! Солдат привстал на козлах и оглянулся. Спав с лица, он сел и свистнул бичом. Кони еще прибавили ходу. Лентола тоже взобралась на сиденье. Её правая рука нащупала и судорожно выхватила из кармана плаща Арпонис. — Ой, мамочка… — заметив жезл, пролепетала Габриэль. Зажмурившись, она спрятала лицо в ладонях и стала раскачиваться взад и вперед. Следом за Лентолой Эша сняла с пояса свой жезл и прицелилась во что-то снаружи. Филь дернулся к люку. — Не лезь! — остановила его г-жа Фе. — Они справятся. Мальчик неохотно опустился на сиденье, и тут наверху полыхнула вспышка. Он вздрогнул от испуга. — Попала! — крикнула Эша. — Сразу двоих! Заржали кони, затем полыхнуло опять. Карета полетела во весь опор, Филя стало безжалостно мотать. Раскорячившись на сиденье, он злился на госпожу за то, что она не позволила ему принять участие в перестрелке. Руфина схватила за плечи Габриэль, которая неистово молилась. Вспышки наверху следовали одна за другой, всё такие же беззвучные и пугающие. Затем быстрая тень скользнула за окном, у которого сидел Филь, и что-то похожее на шевелящийся половик из сгнивших прошлогодних листьев прилипло к стеклу. Отпрянув от окна, Филь ткнул в «половик» Арпонисом. Он чуть не разбил стекло, и г-жа Фе забрала у него жезл. Мерзкий белесый свет сразу озарил карету, половик с чмоком отвалился. Пальцы госпожи Фе заметно дрожали, когда она возвращала мальчику жезл. — Не знаешь, куда нажимать, жми на «стрелка», — отрывисто сказала она. — Я попрошу Эшу рассказать тебе, что тут к чему, она владеет этим лучше. Филь немедленно вдавил на орнаменте фигурку, напоминавшую стрелка, изготовившегося стрелять из лука. Карету озарил белесый свет, но значительно слабее, чем до этого. Филь нажал опять — результат вышел того хуже. Это обрадовало госпожу Фе, она сдержанно улыбнулась. И тут вспышки наверху прекратились. Выпав из люка на диван, Эша выдохнула: — Уф, отстали наконец… Еле отбились! Лицо её горело от возбуждения. Следом за ней опустилась Лентола. Габриэль, как сидела, с закрытыми глазами склонилась набок и ткнулась Руфине в колени. — Обычно один-два, а тут целая стая, — раздраженно проговорила Лентола, опуская Арпонис в карман плаща и задвигая заслонку в крыше. Филь тоже сунул свой жезл в карман, обиженный, что ему не дали поучаствовать в сражении. Эша сказала ухмыляясь: — Подожди, то ли будет, когда Рука Близнеца засияет в полную силу! Лентола передернула плечами: — Нам-то что, нас тут не будет. Габриэль жалобно спросила: — А они… еще прилетят? Госпожа Фе выглянула в окно. — Не бойся, дорогая, мы уже пересекли Периметр, скоро поворот на Менону! Займись ей, — сказала она Руфине, которая склонилась к Габриэль и принялась её утешать, бормоча ей что-то на ухо. Через минуту девочка мирно спала. Прошло не так много времени, и карета заложила вираж, вписываясь в поворот. А потом тихо покатила по узкой проселочной дороге. Поняв, что они благополучно избегли опасности, Филь спросил у Эши: — А кто такая Рука Близнеца, это звезда? — Вы зовете её Бет-Аль-Геуз, — ответила вместо неё Лентола. «Яд Аль-Джауза», — сообразил Филь, удивляясь, с чего Лентола сегодня такая добрая, что отвечает на вопросы. Карета остановилась. — Госпожа, лошадям конец, если им не дать отдохнуть, — сказал Кали, открыв дверь. — Нам надо остановиться в Меноне. Лентола подкинулась на сиденье: — На ночь, у этого психа? Только не я! Езжай до Катаоки. — Через час лошади лягут, — возразил Кали. — А до Катаоки полтора. В Меноне же мы можем быть через полчаса. — Езжай до Меноны, — сказала ему г-жа Фе. — Мама! — воскликнула Лентола, но г-жа Фе лишь повторила: — Езжай до Меноны. Мы не станем останавливаться у Хозека, — успокоила она готовую взорваться Лентолу, когда Кали вернулся на козлы и карета опять тронулась. — Но Менона граничит с землей, которая была когда-то нашей, и я знаю те места. Мы переночуем у Сенного озера. Услышав о ночевке у озера, Филь посветлел: со всеми переживаниями последних дней он забыл, когда купался. В нетерпении он заерзал на сиденье. Однако Кали переоценил силы лошадей: солнце перешло зенит, когда они остановились наконец у озера. Лошади под конец тащились так медленно, что было бы быстрей идти пешком. Сенное озеро оказалось длинное и узкое. Поверхность его была тиха и заманчиво поблескивала. Почуяв, что они направляются к воде, лошади фыркнули и в последнем усилии прибавили шагу. Филь привстал в предвкушении купания. Едва карета остановилась у берега, заросшего осокой, он взялся за ручку двери. Г-жа Фе ответила на немой вопрос: — Делай, что хочешь, в пределах разумного. Повторять ей не пришлось: бросив плащ у кареты, Филь побежал к воде. Скинув одежду на берегу, он сиганул в озеро. Дыхание его зашлось, настолько холодным оно оказалось, к тому же далеко не такое прозрачное, как море. Но это была вода! Стремясь согреться, Филь поскорей погреб вдоль озера, не оглядываясь по сторонам. Только почувствовав, что его больше не покрывают мурашки, он остановился и обернулся оценить дистанцию. В этот момент над ним кто-то продолжительно свистнул. Филь сам умел свистеть, но отрывисто и пронзительно, чтобы привлечь внимание. Этот же свист был иным: он был похож на сигнал, нечто вроде тревожного птичьего щебета. На пригорке недалеко стоял щуплый черноволосый мальчик. Он был разодет как франт, в расшитой суконной ярко-зеленой куртке и таких же штанах. На его ногах красовались начищенные до блеска сапоги. Мальчик держал за руку девочку в светлом платье с довольно некрасивым грустным лицом. Франт оглядел свысока запыхавшегося Филя, потом обернулся, словно поджидая кого-то. Вид незнакомца был очень высокомерный, не хуже, чем у Лентолы, когда она особенно задирала нос. В такой одежде ему нечего было делать в лесу, как только пялиться по сторонам с видом, будто он король или принц. Филь не мог этого стерпеть. Выпятив челюсть, он двинулся к берегу и только тут вспомнил, в каком он виде. К «принцу», улыбаясь, подбежала еще одна девочка, с букетом цветов. Её густые каштановые волосы красиво обрамляли бледное лицо. Широко расставленные, чуть удлиненные глаза заметили Филя, улыбка пропала с её губ. Она серьезно посмотрела на мальчика. Сердце Филя бухнуло, и он с макушкой погрузился под воду. Там он сообразил, что не может вечно так сидеть и надо как-то выпутываться. Не показываясь на поверхности, Филь отплыл подальше от берега и встал на руки, высунув ноги из воды. Поболтав ими в воздухе, он закрутил «колесо». Девочка всё смотрела на него, и он начал выкидывать прочие штуки, какие только приходили ему в голову, надеясь её впечатлить и вызвать её восхищение. Во время очередного акробатического трюка он заметил, что девочки больше нет на пригорке. Франт, однако, продолжал там торчать. Филя это не на шутку раздосадовало. «Ну, смотри, смотри!» — подумал он и дунул к дальнему берегу со всей скоростью, на какую был способен. Он оглянулся, только когда на пригорке уже ничего нельзя было различить. Скучающая Эша со встревоженной Руфиной поджидали его у кромки воды. — Что ж, — оценивающе проговорила Эша, едва Филь встал на ноги, качаясь от усталости, — собственно, я не сомневалась, но, видимо, только ты и мог выжить в том шторме. — Пошли кушать, — сказала Руфина. — Все давно поели, пока ты сидел в воде. Ты уже синий, у тебя даже губы трясутся! Филя в самом деле трясло от холода. Он влез в свою одежду и поспешил к костру, у которого хлопотал Кали. Г-жа Фе с Лентолой, стоя неподалеку, бегло глянули на мальчика. Судя по всему, у них был серьезный разговор. — Он хороший молодой человек, — говорила г-жа Фе. — И что? — вызывающе спросила её Лентола.