Логово змея

И в подтверждение машинально протянул к ней руку с остановившимися часами, но Анна лишь отрицательно помотала головой.

– Четыре или дальше больше, – сказала она. – В пещерах совсем другое время, это правда, Глеб.

– Да что ты говоришь? Как такое может быть?

Глеб слегка рассердился. Он читал когда-то книги о спелеологах и знал, что под землей, в полной темноте, жизненный цикл человека несколько меняется. Удлиняются периоды сна и бодрствования, но сутки все равно остаются сутками. К тому же изменения эти наступают не сразу, а когда организм перестроится, приспособившись к подземному существованию.

– Это правда, Глеб, – повторила Анна. – Но я не знаю, почему так происходит.

– Еще одна легенда, – со вздохом проворчал он.

– Легенда – да, – кивнула Анна. – Можешь так думать. Но это действительно так. Когда теленгеры пришли в эти края, их преследовали могучие враги. Это было много, много лет назад; они укрылись в пещере Куныш Елан, и враги их не нашли. Теленгеры боялись выходить из пещеры несколько дней и покинули убежище, только когда закончились пища и вода. Они вышли и увидели, что врагов нет, а тайга покрыта снегом. Они испугались, потому что входили в пещеру еще до начала осенних дождей, но потом поняли, что это хозяин Ачик-тау спас их своим колдовством. И тогда Ачик-тау и пещера – Куныш Елан, стали для теленгеров святым местом. С тех пор туда можно было ходить только шаманам. Каждый новый Сихэрче входил в пещеру в конце лета, он проводил там всего несколько дней, но всегда возвращался в село после того, как ложился зимний снег.

– А ты, Анна? – спросил Глеб.

– Я тоже была там, – кивнула она. – Однажды Сихэрче отвел меня туда, оставив запас еды на неделю. Я тоже вышла из пещеры, когда у меня кончилась пища.

– И была зима? – Глеб не удержался от скептической интонации, но Анна не пожелала этого замечать.

– Да, – с полной серьезностью подтвердила она. – Когда я вышла, лежал снег, и было очень холодно. Но у меня была с собой зимняя одежда.

– А что это за хозяин, которого мы видели? – спросил Глеб. – Что это за существо? Чей хозяин?

– Хозяин, – сказала Анна. – Просто – Хозяин. Его так зовут. Ты его видел, Глеб. Он там живет.

– Медведь? – Глеб очень надеялся на утвердительный ответ, он уже был по горло сыт мистикой, его рассудок настоятельно требовал простых и рациональных объяснений происходящему.

– Нет. – Анна тихонько вздохнула. – Ты же видел сам, Глеб. Это не медведь.

– Ни черта я там не видел, – раздраженно воскликнул Глеб. – Там вообще ничего не разглядеть! Кто же тогда, если не медведь?

– Хозяин, – был ответ. – Он живет в пещере Куныш Елан, он жил там всегда, задолго до того, как пришли теленгеры. О нем нельзя много говорить, о нем вообще говорить не следует.

– Почему, Анна? Что это за глупости?.. – начал было Глеб, однако она ласково, но решительно его прервала:

– Не нужно больше спрашивать, пожалуйста, Глебушка. Мы успеем поговорить потом. А сейчас мы должны идти.

– Ладно, – пробурчал Глеб, сдаваясь. – Куда мы теперь пойдем?

– Думаю, нам нужно вернуться в Тангуш. Твоих врагов там уже нет.

– Кроме Донгарова, – пробормотал Глеб.

– Он не враг, – возразила Анна. – Просто очень глупый человек. От предательства хуже всех бывает тому, кто предает. Аким забыл об этом, и ему будет очень плохо.

Убежденность Анны в непременном торжестве справедливости мало воодушевляла Глеба, но дискутировать на эту тему он не стал.

Они продолжали двигаться вдоль берега реки, не слишком углубляясь в тайгу. Теперь, когда путь их освещали не факелы, а небесное светило, Глеб занял подобающее мужчине место: он шел первым в качестве маленькой моральной компенсации за все то время, когда Анна была бесспорным лидером, номером один их маленького отряда, и только от нее зависел успех путешествия. Солнце постепенно опускалось к горизонту. Примерно за час до наступления сумерек Анна предложила остановиться на отдых.

Живот у Глеба давно подвело от голода, но он упорно молчал и был чрезвычайно доволен, когда Анна заговорила о еде первой.

– Ой, как кушать хочется! – пожаловалась она. – Но это ничего, сейчас мы поймаем рыбы.

Прежде чем Глеб успел осведомиться: каким же это способом они станут ловить рыбу, Анна отвернула воротник своей куртки и отцепила два крючка с запасом лесы. Повеселевший Глеб мигом вырезал гибкие ореховые удилища и вскоре они уже забрасывали в быструю воду удочки с маленького каменистого мыска. У Глеба клюнуло почти немедленно. После нескольких минут борьбы он выволок на гальку серебристого хариуса и, оглушив бьющуюся рыбу ударом камня по голове, принялся помогать вытаскивать добычу Анне. Рыбалка закончилась, едва начавшись, после того, как на берегу неподвижно вытянулись четыре жирных рыбины. Для двоих путников предстоящий ужин выглядел более чем обильным.

Готовить его Глеб взялся сам, тут уж Анне делать было совершенно нечего. Запалив костер под кроной огромной ели, лично выпотрошил рыбу и спустя некоторое время зарыл ее в горячую золу, посетовав про себя, что неплохо было бы обмазать хариусов глиной. Хотя глины поблизости не нашлось и хариусы снаружи получились немного подгоревшими, вкус их показался оголодавшему Глебу просто волшебным. Вернувшееся ощущение сытости изрядно подняло его дух. Жизнь вновь стала выглядеть много привлекательней.

В сущности, думал Глеб, самое худшее уже позади. Враги считают его погибшим, теперь путь в Москву, каким бы долгим и сложным он ни был, можно считать открытым. А там, в Москве, он найдет возможность себя защитить. Это не ему, а его противникам придется искать спасения…

Он вдруг поймал себя на том, что сейчас, размышляя о ближайшем будущем, он ни разу не подумал об Анне. Там, в Москве, он словно бы не видел ее рядом с собой. «Почему?» – спросил он себя, чуть устыдившись, повернулся к Анне и увидел устремленный на него неподвижный и внимательный взгляд.

– Что ты? – спросил он.

– Ты был сейчас далеко, – сказала она. – Совсем не здесь.

– Просто… просто задумался. Так много всего произошло за последнее время.

– Сейчас ты был не со мной.

– А с кем же, Аннушка?

– Я не знаю, – грустно сказала она.

Он подвинулся к ней и крепко обнял за плечи. Анна подалась к нему покорно и безучастно, спрятав лицо на его груди.


– Я здесь, я с тобой, – горячо произнес Глеб, убеждая в том прежде всего себя самого. – И так будет всегда.

Несколько минут они неподвижно сидели так у догорающего костра, потом Анна осторожно высвободилась.

– Давай отдыхать, Глеб. Мы пойдем завтра, как только встанет солнце. Нам еще долго идти…

Они улеглись в корнях ели, на мягком мху, укрывшись нарезанным лапником. Усталость Глеба была велика, и сны что он видел этой ночью, были снами безмерно уставшего человека – беспорядочные, малопонятные обрывки видений, что забываются в первую же минуту после пробуждения. В этих видениях были звуки – шум деревьев, плеск воды, чьи-то крики и выстрелы.

Выстрелы! Еще не проснувшись окончательно, Глеб понял, что сон его закончился…





* * *


Разложив на столе фотографии в ряд, Шавров отошел к окну и деликатно отвернулся, предоставляя Радзину возможность не прятать эмоций.

– Когда сделаны снимки? – спросил Радзин.

– Вчера. На обороте указано точное время.

– Кто он такой, выяснили?

– Да никто, – сказал Шавров с непонятным раздражением. – Пустышка, ноль! Просто смазливый кобелек. И это меня беспокоит.

– Почему?

– Я не понимаю, откуда он взялся. Он просто не должен был пересечься с вашей супругой. Нет у них общих точек соприкосновения. То есть не было, – поправился он. – Не могло быть. Он числится менеджером какой-то там фирмы «Рога и копыта». Фирма торговала американскими окорочками, после дефолта прогорела вчистую и уже полгода не платит сотрудникам зарплату. А этот одноклеточный, судя по всему, не бедствует.

– Кто он? Имя, фамилия? – бесцветно спросил Радзин.

– Некто Валентин Ковальский. Вы не могли его знать. Уверен, у вас нет даже общих знакомых.

– Я его действительно не знаю. Кому принадлежит фирма, в которой он числится?

– В учредителях у нее… – Шавров начал было листать папку.

– Под кем эта фирма? – Голос Радзина выразил раздражение непонятливостью начальника службы безопасности. – Кто ее действительный владелец?

– Мы выясняем. Сейчас-то она вряд ли кому нужна.

– Выясни, пожалуйста. И поскорее.

– Мы его сейчас опекаем очень плотно, – сообщил Шавров. – Фактически он находится под нашим полным контролем. Вплоть до переговоров по сотовику.

– Ты его не спугнешь своей опекой? – поинтересовался Радзин.

– С ним работают профессионалы. Из самых лучших. К тому же он пока не понимает, что должен чего-то бояться.

– Если они из самых лучших, чего же их с прежней службы повымели? – проворчал Радзин, просто чтобы дать немного излиться владевшему им раздражению, потому что сам прекрасно понимал нелепость подобного упрека. Впрочем, и Шавров не счел нужным реагировать на реплику, поэтому она растворилась в воздухе сама по себе, не оставив следа.

– Кстати, что с тем звонком? – спросил Радзин.

– Сотовый, с которого вам звонили, зарегистрирован на некоего… – Шавров снова заглянул в папку, – Бордукова. Впрочем, фамилия уже не важна, потому что аппарат был утерян два месяца назад. Или украден.

– Это точно?

– Точно, – кивнул Шавров. – Проверяли. Собственно, мы с ним очень подробно побеседовали. Этот Бордуков – обыкновенный водила. Работает при издательстве. Как-кто раз вечером калымил на казенной тачке. В тот день сотовик у него и пропал. Когда именно – он не помнит, пассажиров своих узнать не сумеет.

– Все концы подчищены, – буркнул Радзин. – Словно кто-то очень старался.

– И я думаю о том же самом.

Радзин взял со стола одну фотографию, поднес ближе к глазам. Снимок получился очень четким. Ковальский – симпатичный черноволосый парень с аккуратной, волосок к волоску, прической безмятежно и белозубо улыбался жене Радзина, небрежно придерживая ее за талию. Жена Радзина, его Юлия, влюбленно заглядывала ему в глаза, чуть изогнувшись, плотно прижавшись бедром к любовнику. И этот изгиб ее тела, так хорошо знакомого Радзину, вызвал у него сейчас ощущение отвратительной непристойности. Радзина передернуло.

– Где они встречаются? – спросил он.

– У него на квартире, – быстро ответил Шавров, отведя взгляд в сторону. – Во всяком случае, так было в последний раз. Вы хотели бы, чтобы мы установили там видеоаппаратуру?

– Нет. – Радзин тяжело мотнул головой. – Это лишнее. Я хочу знать, когда они там встретятся в следующий раз. И позаботься, чтобы я смог открыть дверь.

– Сергей Юрьевич! – с тревогой воскликнул Шавров. – Пока мы все не выясним, я бы категорически не советовал ничего предпринимать. Тем более самостоятельно…