Лишь любовь разобьет тебе сердце

– Может, и не всё, – соглашается он.

– Вы оба правы, – резюмирует миссис Кроли. – А теперь я попрошу кого-нибудь детально объяснить мне, что такое коэффициент оптического преломления атмосферы.

И даже когда раздается звонок, мы продолжаем улыбаться друг другу.





Глава 5

Весна




И ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ, КАК будто мы с Сетом никогда и не разговаривали, будто никогда не встречались в пустыне. Я на одной сверкающей орбите с моими друзьями – и орбита эта притягивает к себе все другие планеты, – а Сет возвращается к себе на задворки школьной галактики. Временами я ловлю на себе его взгляд, иногда даже на него отвечаю, но на этом все заканчивается. Все так, и какое-то время мне кажется, что это было просто странным стечением обстоятельств. И все же я не могу избавиться от ощущения, что тогда в пустыне я открыла для себя совершенно другого Сета.

А потом я подцепляю грипп и пропускаю неделю занятий. Дре берет у учителей для меня все домашние задания, но мне позарез нужны конспекты лекций по углубленному изучению физики.

– Есть же люди, которым можно позвонить и попросить у них конспекты, – советует мама.

Она собрала светлые локоны в узел, к тому же она сегодня без макияжа, что для нее большая редкость. Глядя на маму сейчас, ни за что не подумаешь, что когда-то эта женщина была знаменитой супермоделью. Той самой Сьюзи Смит. Теперь я вижу перед собой просто свою маму, которой не дают покоя эти конспекты, потому что она боится, что я пропустила как раз то, что непременно попадется мне на годовом экзамене через несколько недель.

– В принципе, – говорю я, – есть один парень, которому я могу позвонить.

Это ложь. В конце концов, позвонить можно любому однокласснику. Но я чувствую, что… что у меня есть предлог. Нахожу «Сет Роджерс» в школьном справочнике, звоню, но никто не подходит. Это меня не удивляет – кто сейчас вообще использует проводной телефон?

– Не отвечает, – говорю я.

– Ну что же, милая, хочешь, я тебя отвезу к нему? Как мне представляется, все же лучше достать конспекты в эти выходные, чтобы успеть как следует подготовиться к экзамену.

Я испускаю тяжкий вздох, ибо знаю, что мама не уймется, пока я не достану конспекты. Мои родители весьма серьезно относятся к моим оценкам. Они ко всему серьезно относятся, что касается меня. Если бы Мика была жива, их заботы разделились бы между нами двумя, равно как и их надежды. Есть, конечно, еще и мой младший брат Коджи, но то дело другое. Мика была самой старшей из нас, но ее нет, и все родительские ожидания и надежды обрушились на меня, следующую по старшинству. Я и мысли не допускаю о том, что могу разочаровать их. Поэтому и стараюсь изо всех сил стать такой, какой они меня хотят видеть. Такой, как Мика. Интересно, как выглядела бы для меня учеба в старших классах, будь Мика жива? Это были бы сестры Смит-Мори, о которых слагали бы легенды.

– Я и сама водить умею, – напоминаю я.

Раз уж мне все равно придется ехать к нему, то лучше одной. То, что я вдруг заявлюсь к Сету домой, – случай беспрецедентный. Так что присутствие моей мамы лишь усугубит и без того непростую ситуацию.

Записываю на телефон его адрес и исчезаю во тьме. Оказывается, он живет дальше, чем мне казалось. Я уже углубилась в пустыню, и меня окутывает темнота, непроницаемая, как в пустыне: кажется, она вот-вот поглотит тебя, если хоть чуточку замешкаешься.

– Вот же досада, – бормочу я, почти жалея, что не дала матери сесть за руль.

В конце концов доезжаю до небольшого трейлера, приютившегося у невысокого холма. Вокруг ни соседей, ни вообще жилья. Я уже сомневаюсь в том, правильно ли забила адрес, но номер почтового ящика совпадает с указанным в школьном справочнике, так что скорее всего Сет здесь и проживает. Стучусь в серую дверь фургона, и невысокая седоватая женщина приоткрывает ее и через щель пристально оглядывает меня, будто не веря, что кто-нибудь может пожаловать к ним.

– Вы кто такая?

Я изумленно моргаю, остолбенев от такой бестактности. К подобному обращению я не привыкла. Большинство людей ведут себя со мной дружелюбно.

– Меня зовут Рейко Смит-Мори.

– Смит-Мори? Это что же за имя такое?

Я с трудом сдерживаю себя. Да, у меня двойная фамилия: фамилия мамы-американки и отца-японца. И я очень горжусь своим именем. Мне кажется, оно как нельзя лучше отражает мою натуру. Из-за спины этой невысокой и острой на язык женщины выходит Сет.

– Рейко? – изумляется он.

Впервые с той встречи в пустыне он называет меня по имени, и тут меня охватывает очень странное, пока неизведанное чувство.

– Привет, – говорю я.

– Кто вы? – Его мать продолжает неприязненно смотреть на меня.

– Это просто девочка, с которой мы учимся в школе, – отвечает Сет.

– Мы вместе ходим на физику, – объясняю я, переходя в атаку обаянием. – Всю прошлую неделю я проболела и теперь хотела бы узнать, что пропустила.

– А мне что, нужно было писать за тебя конспекты? – спрашивает Сет.

– Хм. Нет. Я просто подумала: может быть, ты дашь мне переписать твой?

Мы по-прежнему общаемся через щель в приоткрытой двери.

– Может быть, мне завтра заехать?


Я уже жалею, что явилась к ним в такое время без предварительной договоренности. Я просто подумала, что Сет без колебаний согласится и вынесет мне свой конспект, потому что большинство людей именно так и поступает, если я их о чем-то попрошу. Причем независимо от времени.

– Нет-нет. Могу и сейчас отдать, – говорит Сет, но его мама не двигается.

– Поздновато по гостям ходить, – натянуто произносит его мать.

Сет вздыхает.

– Ладно, мама. Рейко – свой человек. – Он открывает дверь. – Давай, заходи.

В фургоне теснотища. Создается впечатление, что софа стоит прямо посреди кухни, но вовсе не это заставляет меня пялиться на тускло освещенную обстановку. Повсюду – на полу, на столе, на диване, везде, где только можно, – разложены металлические предметы, мягко поблескивающие в полумраке. Сет переступает через одну из кучек и освобождает место на диване, чтобы сесть.

– Добро пожаловать в наш замок, – произносит он, поднимая руки вверх. – Он хоть и маленький, зато как сияет!

Весь этот трейлер запросто поместился бы в бассейне позади нашего дома. В таких крохотных помещениях мне бывать еще не доводилось. Даже наша квартира в Токио, где мы останавливались, и то была больше. Меня охватывает ощущение, что я попала в какой-то телерепортаж или что-то в этом роде. Будто все здесь не настоящее.

Интересно, что подумал бы Сет, окажись он у меня дома.

– Спасибо, что впустили меня, – говорю я.

Потом присаживаюсь на корточки, чтобы лучше рассмотреть весь этот блестящий металлолом на полу.

– А что это?

– Ты не поверишь, что только люди не теряют в пустыне, – поясняет мать Сета.

В доме она ведет себя со мной куда дружелюбнее.

– Мам, ты так говоришь, будто ты воришка-карманник. Или барыга, – Сет ловит мой взгляд. – Перед тем как отправиться на работу, мама занимается поисками сокровищ.

– Каких сокровищ? – спрашиваю я.

– Да любых! Всевозможных! Я же полагаюсь на волю моего металлоискателя, притаскиваю все находки домой и здесь их сортирую.

– И как сегодня улов, мама? – осведомляется Сет, и его ласковый голос болью отдается у меня в сердце: я-то уж знаю, каково быть любящей дочерью и оберегать чувства родителей. – Бриллианты не попадались?

– Сегодня точно не попадались, – отвечает мать Сета, разглядывая нечто похожее на размягченные часы с известной картины Сальвадора Дали. – Но опять же, пока хорошенько не рассмотришь, не узнаешь, – добавляет она, подмигнув. – Особенно если нашел что-нибудь недалеко от казино.

– Мама работает в Моронго, – поясняет Сет.

– А чем именно вы занимаетесь? – спрашиваю я.

Моронго – местный калифорнийский курорт с казино и ночным клубом. Мы с Дре пару раз, навешав кому надо лапши на уши, проходили туда. Там мы обычно танцуем до утра, и я превращаюсь в еще одну разновидность Рейко. Той Рейко на все на свете наплевать. Она просто желает оттянуться. Когда я танцую, то чувствую себя живой. Это все равно что приехать в пустыню и в одиночестве странствовать по ней. Иногда у меня возникает желание хвататься за все сразу, абсолютно за все – и жить, жить, жить.

– Она официант-разносчик, – с явно оборонительными нотками сообщает Сет.

Улыбнувшись, я киваю, желая показать, что работа его матери у меня и следа презрения не вызывает. По крайней мере, так мне кажется. Стараюсь показать.

– А еще я поигрываю в блек-джек! – заявляет его мама.

– Да, и это тоже. Охотник за сокровищами, разносчица коктейлей и профессиональный игрок в блек-джек, – перечисляет Сет.

Тон его, правда, смягчился: в нем уже слышится стремление защитить мать. Растаял, как сосульки весной.

– Босс не любит, когда я играю, потому что постоянно выигрываю, – шепчет его мама, как будто босс может ее подслушать.

– Мне казалось, казино всегда должно выигрывать, правда? – говорю я, потому что мои убогие представления об азартных играх, почерпнутые из фильмов про Джеймса Бонда, подсказывают мне именно это.

– Казино должно позволять простому смертному время от времени выигрывать. Но не более – чтобы заманить его к себе. Чтобы он постоянно возвращался.

Я вежливо улыбаюсь:

– Я еще ни разу не играла в блек-джек.

Мама Сета выпучила глаза:

– Ни разу не играла в блек-джек?! Ну что же, присаживайся. А потом Сети даст тебе конспекты. О, Сети, покажи ей и свои игры. У него их столько! Он с раннего детства собирает их. Еще тот барахольщик, весь в меня! – В ее голосе слышна гордость. Она улыбается мне, и улыбка преображает ее лицо.

– Игры, Сети? – спрашиваю я у Сета одними губами.

– И думать забудь, – отвечает он мне, тоже одними губами, пока мать раскладывает карты на столе.

Я улыбаюсь. Смешно подумать, что мы встречаемся с ним лишь во второй раз, а у нас уже появились шутки, понятные только нам.

Мы несколько часов подряд играем в карты, параллельно обсуждая всякую ерунду вроде любимого мороженого (у меня соленая карамель, у Сета – вкус печенья «Орео», у его матери – мятное), или какой факультет Хогвартса нам больше всего по душе (мы с Сетом, к моему удивлению, оба предпочитаем Слизерин[5], а его мама однозначно предпочитает маглов[6]), или какой у нас может быть патронус (у меня, скажем, орел или сова, что-то с крыльями, что-то летающее, а у Сета, наверное, олень, как у самого Гарри. Я пытаюсь донести до него, что нельзя иметь одного и того патронуса с Гарри, но он настаивает на своем). Я уж и забыла, когда в последний раз обсуждала с друзьями факультеты Хогвартса, и довольна этим. Тут подает голос мой сотовый – это Дре. И в этот момент мне приходит в голову, что́ она, да и остальные наши сказали бы, узнай они, что я тусуюсь с Сетом Роджерсом.