Лев Яшин. Вратарь моей мечты
Часть 11 из 49 Информация о книге
– Гол пропустил в ответственном матче. – Бывает. Но это всего лишь игра. Ты про Мишку Тумайкина слыхал? Лева пожал плечами: – Нет. – Жениться, между прочим, собрался. Комнату молодым обещали дать от завода. А ведь вы с ним вроде погодки? Кивнув, сын поморщился, понимая, к чему клонит отец. – Я вот думаю… – продолжал тот. – Может, тебе на завод вернуться? А что, не пошло дело в футболе, так пойдет на производстве. У тебя же неплохо в цеху получалось – даже наградой начальство отметило. Лет через пять, глядишь, и мастером бы стал. Как думаешь? Съев еще пару ложек борща, Лева отложил ложку и молча уставился в пол. – Не пойму я тебя, Лев… Вроде руки на месте, голова работает неплохо. Ну чего тебе этот футбол дался? – Что же, в футбол только криворукие дураки должны играть? Отец улыбнулся: – Ну так ногами же… Не отреагировав на шутку, Лева с упрямым видом молчал. Тяжело вздохнув, Иван Петрович встал из-за стола и убрал бутылку в буфет… * * * Двор на Миллионной, как и прежде, освещали две тусклые лампочки – одна над входом в подъезд, вторая чуть в глубине у деревянного самодельного стола. Яшин стоял у полутемной кирпичной стены, на которой были в натуральную величину нарисованы мелом футбольные ворота. Его друг Миша Галунов в сотый раз установил мяч на одиннадцатиметровую отметку, также обозначенную мелом, разбежался и ударил. Вратарь в прыжке намертво поймал пущенный «снаряд» и катнул его другу. – Давай еще! – Да сколько можно, Лев? У меня уже сил нет. Может, завтра, а?.. – Бей, говорю! Галунов опять поставил мяч на отметку, коротко разбежался, ударил. И снова Яшин поймал мяч. – Еще бей! – со злостью бросил он его. Следующий удар. – Еще!.. Меж тем Левина семья готовилась ко сну: маленький Борька уже перестал возиться на короткой тахте в углу спальни. Мачеха застилала свежее белье на кровати, отец раздевался. А с улицы через открытое окно доносились звонкие удары по мячу. – Ни днем, ни ночью покоя от него нет… – негромко ворчала Александра Петровна. – Пропади он пропадом, этот футбол… Отец вступился: – Неприятности у него. Пусть подышит воздухом – развеяться ему надо. – Так я ж не против… Но сколько раз просила его: береги одежду – ее брату донашивать! Так разве он послушает? Кто я ему? Мачеха… – Не гневи бога, мать! Он тебя ни разу ни единым словом не обидел… При внешнем недовольстве и строгости по отношению к пасынку, Александра Петровна все же оставалась довольно доброй и заботливой мачехой. Обстирывала, чинила одежду, изредка – по мере возможности – покупала вместе с мужем для него обновки. В глубине души и она понимала: непростой возраст, плюс сложное время. И далеко не все складывается так, как того хочет Лев. * * * На следующий день Яшин пришел в Центральный московский госпиталь МВД СССР. В одной руке у него была котомка со спортивной формой, в другой – букет цветов. На первом этаже травматологии дежурил врач – мужчина средних лет. Узнав, что Яшин является игроком футбольной команды «Динамо», он вручил ему халат и беспрепятственно пропустил в стационар. Поднявшись на нужный этаж, он подошел к палате, взялся за дверную ручку, но входить постеснялся – из помещения доносились веселые голоса, звон бокалов и женский смех. Потоптавшись у двери, он все-таки решился и робко постучал. Через пару секунд дверь распахнулась. На пороге палаты стояла молодая раскрасневшаяся медсестра в белом халатике. – Алексей Петрович Хомич здесь лежит? – смущенно спросил Лева. – Хо-о-омич, – передразнила девушка. – Ну, здесь. А что? – Я к нему. Оглянувшись, она крикнула: – Алексей Петрович, тут к вам! Позади послышалось постукивание и шарканье по полу. Пока звуки приближались, девушка с интересом осмотрела молодого человека с ног до головы. Наконец над хрупким плечиком медсестры навис слегка нетрезвый Хомич. Опираясь на костыль, он держал на весу больную ногу; штанина госпитальной пижамы была завернута до колена, а поврежденная лодыжка перевязана плотной бинтовой повязкой. – О, привет! – воскликнул травмированный вратарь, узнав молодого коллегу. – Здравствуйте, Алексей Петрович. – Маша, иди – я сейчас, – затолкнул тот девушку в палату и прикрыл за ней дверь. Снова повернувшись к Яшину, с удивлением посмотрел на цветы. – А это кому? – Вам. – Я вроде еще не помер! Да и не дама. Ну, раз принес… – забрал он букет. – Давай, заходи! Давай-давай, не стесняйся! Хомич попытался затащить Леву в палату, но тот уперся: – Нет, не могу. Некогда мне – я на минутку только… – Ну, смотри – а то б посидели, выпили… А ты чего тогда пришел-то? – Проведать вас. – Вот чудной. Что меня проведывать?.. Кости и связки целы. Так… сильный ушиб да растяжение связок. Бывало и похуже. – А еще… я… извиниться пришел. – За что? – удивился Алексей Петрович. – За пропущенный гол. Наставник посмотрел на молодого вратаря с еще большим удивлением. – Ну, ты даешь, ей-богу! Это ж игра – в ней всякое бывает. Хотя… Может, оно и правильно. Если винишь себя в ошибке, значит, для тебя это – по-настоящему. Значит, все еще у тебя впереди, – сказал Хомич с теплой отеческой интонацией. Потом, вспомнив о чем-то, невесело улыбнулся: – Слыхал песенку: «Удар – и Хомич не берет»? – Да что у меня впереди? – отмахнулся Лев, пропустив мимо ушей вопрос про обидное народное «творчество». – Меня в дубль перевели! Теперь опять все начинать сначала… – Ты давай, нюни не распускай! Делов-то! Просто попал под горячую руку. Что поделаешь – иногда и такое происходит. – Я вот еще что, Алексей Петрович, сказать хотел… – замялся Яшин. – Чернышев в хоккей зовет. Как считаете, стоит попробовать? – Стоит попробовать девку до свадьбы. А в хоккей играть – надо уметь… Глава четвертая СССР, Москва