Леди и Бродяга

– Это ты отшила председателя профкома? Правильно понимаю? Максим – хороший перспективный парень! Старше тебя всего на несколько лет, а уже защищает докторскую! Я читала его биографию на сайте… Дочка, но почему?

– Да, всё так и есть. Правда, недавно выяснилось, что у него отец какая-то шишка в правительстве, и все эти успехи не только благодаря его блистательным мозгам…

– Ну и что? Почему бы не дать парню шанс? Узнать получше?

– Я не спорю, что Максим умный и перспективный, но, увы, я к нему ничего не испытываю. Он не привлекает меня как мужчина! В сердце не ёкнуло! В груди не зажглось…

– А к грязному татуировщику, который, вдобавок ко всему, избил твоего брата, значит, ёкнуло? – расслабленное выражение лица матери сменилось хмурым.

По моей спине пробежал холодок. Порывисто выдохнула, мысленно уговаривая себя не лезть на рожон. После того как Пашка решил вступиться за мою честь и приперся домой с подбитой щекой, мама теперь при любом удобном случае вспоминала Коршунова недобрым словом. По крайней мере, во всей этой грязной истории был хоть какой-то плюс – брат, наконец, решил заняться спортом и записался на бокс…

– Мам, мы ведь вроде договаривались не вспоминать об этом? Я просила тебя… – подскочила на ноги, и, не дослушав её нравоучений, удалилась в свою комнату. – Господи, когда же закончится этот цирк? – дрожащими губами отправила запрос в пустоту и практически сразу услышала телефонный звонок. Судя по мелодии рингтона, это была Мила.

– Да, слушаю! – уселась на кровать, подавив усталый вдох.

– Привет! Хотела узнать, как твое настроение накануне конкурса? Сильно волнуешься? – её добродушный звонкий голос заставил губы растянуться в легкой улыбке. Все-таки Лапина имела дар располагать к себе людей.

– Ну да, есть немного. Краевой выписали вечернее платье аж из Парижа, она сегодня всё утро трындела об этом. Куда мне до неё? Уже жалею, что ввязалась в эту авантюру. Осталось только опозориться на весь универ…

– Дашка, ты лучшая! Уж точно самая красивая и умная! Я даже не сомневаюсь в твоей победе!

– Мил… а я так тебя люблю… Приедешь ко мне как-нибудь с ночевкой? Может, твой собственник бойфренд сделает исключение ради нашей дружбы? Кстати, я почти доделала твою презентацию по экономике…

– Дурында, я же сто раз говорила, что сама её сделаю!

– Спор есть спор! И раз я проиграла…

– Кстати, Даш, ты так и не расскажешь, что у вас произошло с Яном? – подруга робко выдавила из себя вопрос, после которого мое сердце забилось быстрее.

– Как-нибудь… в другой раз… Ладно?

– Да… но…

– Что такое?

– Если честно, Демид несколько раз пытался выяснить у него, и, они разругались в пух и прах. Он даже лучшему другу ничего не сказал! И ты молчишь, как партизанка! Мы ломаем головы…

– Мил, мне пора! Договорим завтра? – постаралась уйти от разговора, прекрасно понимая, что в конкурсной суматохе точно нормально не поговорим.

– Даш, а ещё совсем недавно я кое-что узнала про Яна. Думаю, тебе будет интересно. Представляешь, он…

– Извини, но Пашка зовет… Иду-у-у! – оборвала подругу на полуслове, сбрасывая входящий вызов.

Нет. Я до сих пор не была готова к этому позорному разговору. По правде говоря, после того, как Мила переехала к Демиду, мы стали общаться гораздо меньше. Наверное, в жизни каждой девушки наступает момент, когда личная жизнь становится дороже, чем дружба. И я не могла её осуждать. Радовалась, что хоть кто-то из нас обрёл женское счастье. Вот только никак не могла заставить себя рассказать, как Коршунов попользовался мной, а потом спрятался в кусты. Зная лапочку, она бы обязательно жалостливо округлила свои большие красивые глаза и, чего доброго, бы ещё разревелась. И вот бы мы уже в два ручья оплакивали моё несостоявшееся счастье. Представила себе эту ущербную картину, поспешно сглотнув тягучий ком. Мы обязательно обсудим всё, когда раны зарубцуются, и я смогу думать о нём без подступающих к горлу слёз…





* * *


Стояли с девчонками за кулисами, еле жива от волнения – через считанные минуты начинался конкурс красоты и таланта «Мисс МГУ – 2019»! Впервые он состоялся в 1989 году, а с середины 1990-х стал ежегодным. Даже не верилось, что я вхожу в число двенадцати конкурсанток, и сегодня буду выступать на сцене Дворца культуры университета.

– Так, девушки, выходим! Не волнуемся! Всё, как репетировали. Сперва приветствие и представление жюри! Пошли-пошли, держим осанку! – скомандовала постановщица дефиле, и мы, вышагивая от бедра, гордой поступью отправились на сцену.

Сделав пару кругов, замерли в одной точке, чтобы прослушать традиционное приветствие ректора. Он пожелал всем нам профессиональных успехов и неувядающей красоты, а также выразил надежду на то, что стоит на сцене рядом с будущими академиками, а, может быть, даже с Нобелевскими лауреатами. Далее ведущая праздника бесконечно долго перечисляла жюри и когда, наконец, дошла до спонсоров, у самого моего уха раздался восторженный шепот мажорки Краевой.

– А вон тот, с короткой стрижкой и в костюме – наследник олигарха Арнаутова! Вот бы познакомиться…

– Кто там сын олигарха? Где? Мне прожектор слепит глаз! Ни черта не видно! – громким шепотом вторила ей подружка Маринка, пока я подавила недовольный вздох.

Нехотя перевела взгляд туда, куда так оживленно смотрели большинство конкурсанток. Вдруг изо рта вылетел неразборчивый хриплый возглас, будто горло сдавила чья-то костлявая рука. Каждая клеточка внутри отчаянно задрожала, а сердце истерично взвыло: «Помогите!» Меня прошибло до ледяного пота.

– Нет. Не может быть… У меня галлюцинации… – прерывисто шептала, ощущая головокружение. Я даже сделала маленький шажок вперёд, чтобы лучше разглядеть.

– Представитель холдинга… владелец студии дизайна… один из спонсоров сегодняшнего мероприятия… Ян Коршунов… – откуда-то фоном доносились обрывки фраз ведущей.

– Господи… Но как?

В это мгновение Ян, словно невзначай, перевёл взгляд на меня.

Даже находясь от него на расстоянии в несколько метров, моё тело обдало волной арктического холода. На коже наэлектризовался каждый волосок. Часто-часто моргала, ощущая, как внутри всё дрожит и осыпается. Я стояла, еле жива.


Мы не виделись три месяца. Девяносто дней. Одну промозглую дрянную осень. И все эти чертовы дни, преимущественно ночами, думала о нём. Думала. Гадала. Мечтала. Ругала себя. Запрещала. Клялась забыть. Предавала собственные клятвы и всё равно думала. Даже под натиском чужих губ я, черт подери, представляла его собственнический рот, который вкушал меня с такой властью, что коленки подкашивались. Всю эту пакостливую осень дрожащими губами улыбалась миру, хотя внутри бушевала война. Я разучила десятки фальшивых улыбок и научилась примерять на себя сотни жизнерадостных масок, хотя в голове до сих пор пульсировали его слова: «Просто не стоит думать, что ты чем-то отличаешь от других моих баб… Все вы одинаковые!»

До сих пор не нашла в себе сил поведать об этом даже самой близкой подруге, а теперь стояла среди других девчонок, в то время как он сидел в жюри, имея право оценивать меня…

В груди полыхал огонь. Кажется, явственно ощущала, как трудно даются мне даже крохотные вздохи, будто вместо воздуха вдыхаю копать и гарь. Стояла и глядела на красивого уверенного в себе мужчину, которого одновременно знала и не знала.

Этот другой Ян, надо сказать, выглядел великолепно. Он был в рубашке… В РУБАШКЕ И СТИЛЬНОМ ТОНКОМ ГАЛСТУКЕ! Кажется, еще и в черных брюках. Вот только не могла разглядеть выражения лица: прямо в глаза светили прожекторы, отчего каждое трепыхание ресниц давалось с трудом…

В душе бушевал взрывной коктейль из самых разрушительных эмоций. В эту секунду я поняла, что любить можно, и ненавидя…

Остаток конкурса пронесся как в тумане. Задания сменялись оценками жюри – и так несколько раз по кругу. Ощущала себя роботом. Холодной бездушной машиной. Теперь казалось, что моё сердце осталось валяться там, на полу тату-салона, вместе с его волосами. Коршунов ведь неспроста приперся в жюри и даже ставил мне пятерки?! Больше не решалась посмотреть на него, пытаясь понять, в чём же подвох? Что он желает мне этим доказать?

Честно говоря, уже было плевать на всё. Лишь бы только поскорее покинуть эту сцену. Больше не могла выносить на себе его оценивающий взгляд: проницательные зеленые глаза обдавали меня праведным огнем, они прижигали, заставляя ощущать себя обнаженной. Казалось, это не глаза, а две смертоносные пули…

При помощи какого-то шестого чувства знала, что сегодняшний вечер не может закончиться хорошо. Правда, в тот момент я еще не осознавала всех масштабов трагедии…

После шести финальных конкурсных этапов были подведены результаты. Приз зрительских симпатий получила студентка Высшей школы телевидения, первой и второй вице-мисс университета стали второкурсницы психологического факультета.

– И корону «Мисс МГУ–2019» из рук победительницы прошлогоднего конкурса получает студентка экономического факультета Дарья Ласточкина! – зал взорвался безумными овациями, а я чуть не лишилась дара речи.

– Я? Уму непостижимо!

– Даша, поздравляю!

– Дашка – ты королева красоты!

– Мои поздравления, Ласточкина! – натянуто улыбаясь, девчонки вытолкнули меня вперёд.

Кажется, без запинок протараторила заученную речь, ощущая, как в груди всё большее разрастается эта странная неуместная тоска. Долгожданная победа не принесла удовлетворения. Напротив, сердце сжималось под прицелом его внимательного взгляда. Хотелось уже скорее скрыться в маленькой гримерке, сняв с себя все эти дурацкие наряды. Остаться наедине с собственными мыслями. Понять, что всё это значит? Как необразованный тату-мастер оказался сыном олигарха и теперь сидел в одном ряду с профессорами и самим ректором?!

От всех этих мыслей внутренности завязывались тугим жгутом. Я ничего о нём не знала. Вообще ничего. И даже осознавая, что всё наше общение было построено на трясине из зыбкой лжи, дыхание перехватывало только от одной мысли, что он здесь, рядом. В поле моего зрения. Одна унылая осень не смогла смыть следы, оставленные на ранимом девичьем сердце. Так остро чувствовала его присутствие, что глаза начинали слезиться…

– Дашка! Дашенька! Ура! Дай я тебя обниму! Ты победила! Красавица моя! – уже около гримерки меня перехватила Мила. Мы обнимались, нервно хихикая. – Видела наши плакаты? Да я горло сорвала, так за тебя болела! И всё не зря! Ура-а-а!

– Даш, поздравляю… – поворачиваю голову, врезаясь взглядом в лицо темноволосой девушки. Её внешность кажется очень знакомой, но где мы встречались? Черт.

– Леська? – выгнула бровь, вперив в неё изумленный взгляд.

– Вообще-то меня зовут Олеся…

Смущенно замолкла, понимая в глубине души, что она права. Меня поразили перемены, произошедшие в ней за эти три месяца: вместо всклокоченной гривы розовых волос блестящие каштановые пряди, которые причудливо переплетены в стильную косу. И одета она сегодня иначе – в приталенном черном платье с отложным воротничком. Бывшая коллега улыбается, но глаза при этом остаются холодными.

– Ты правда всех сделала, Даш! Поздравляю… – говорит, чуть ли не с придыханием.

– Олесь, нам уже пора!

Машинально обернулась на звук его хриплого голоса, ощущая, как в груди всё опускается.

– Ну, ладно, девчонки, приятно было повидаться! А мы поехали! – она подмигивает, кокетливо разворачиваясь на каблуках. Поравнявшись с Коршуновым, обнимает его за талию. Высокий широкоплечий мужчина прижимает брюнетку к себе и, прошептав что-то на ухо, утягивает в узкий проход.

Я опустила взгляд, стараясь прямо в эту секунду не дать воли чувствам. Не здесь. И не сейчас.

– Ян и Олеся вместе? – обескуражено шепчет Мила, бросая на меня растерянный взгляд. – Я всегда догадывалась, что он ей не безразличен, но вот со стороны Коршунова никогда не замечала ответной симпатии. Кстати, как раз вчера пыталась рассказать тебе, что Ян – сын Арнаутова, ну того скандального олигарха, который постоянно меняет молодых жен… Если честно, сама на днях случайно узнала от Демида. Я даже немного обиделась на него, что он не рассказал мне раньше…

– Неважно. Похоже, они подходят друг другу. Ну, ладно, я пойду, сниму корону. Кажется, она мне не по размеру… – улыбнулась из последних сил, напрягая мышцы на лице, чтобы сдержать царапающие горло слёзы.

– Да, конечно… Переодевайся скорее! Поедем куда-нибудь отмечать!

– Нет… Что-то голова от стресса разболелась…

Медленно открыла дверь в гримерку и тут же закрыла её. Слезы катились по щекам, кажется, их уже невозможно остановить. Такой красивый. Хотя я самую малость скучаю по его волосам. Но этот ледяной взгляд. Он убил без ножа, выпотрошив душу наизнанку. Зато Леська смотрела на Коршунова как на единственного мужчину на всём белом свете… А я? Я оказалась победительницей, которая только что проиграла своё счастье.

Услышала знакомую мелодию входящего сообщения, судорожно стягивая дурацкую корону. Как почувствовал, что я нуждаюсь в нём сейчас, как никогда…

Бродяга: Поздравляю с победой, моя вредная девочка!;)

Я: Откуда ты знаешь?

Бродяга: Потому что своими глазами видел твой триумф! Смотрел на тебя. Ты была невероятной… Со мной чуть не случился передоз от твоей красоты. Сидел и мечтал, чтобы все остальные в зале ослепли! Чтобы это только мне… Для меня…

Я: Ты, правда, был в зале?

Бродяга: Ну конечно, глупышка! Как я мог пропустить такое?

Я: Почему тогда не подошел?