Лагуна. Как Аристотель придумал науку
Часть 55 из 59 Информация о книге
200 Один из недавних примеров – концепция происхождения государства Ф. Фукуямы (“Происхождение политического порядка”, 2011), которая не только прямо связана с социобиологией, но и имеет отчетливый “аристотелевский” привкус. 201 Холм в Афинах, на котором с 507 г. до н. э. проходили народные собрания. – Прим. пер. 202 В 1939 г. Рудольф Виттковер предположил, что сюжет об орле и змее возник в Вавилоне 4 тыс. лет назад и с тех пор распространился настолько широко, что встречается даже у японцев и ацтеков. Когда-то приверженцы культурного диффузионизма высказывали более смелые предположения, чем сейчас. 203 Гуманисты эпохи Возрождения сравнивали Аристотеля с каракатицей, прячущейся в облаке собственных чернил. Аналогия забавная, хотя и неверная: Аристотель всегда старался излагать мысли доступно. Увы, это редко у него получалось. 204 Автор “гипотезы Геи”, согласно которой Земля функционирует как сверхорганизм. – Прим. пер. 205 Это не единственное место, где Аристотель утверждает, будто у хищников могут иметься признаки, облегчающие жизнь их жертвам. В “Истории животных” (563a20) он пишет: “Утверждают, будто” орлы во время гнездования не едят, и поэтому их когти подгибаются. Благодаря этому молодняк диких животных (т. е. их добычи) остается невредимым. Информация неправдоподобна, описание смутно, и никаких выводов Аристотель из этих данных не делает. 206 В книге Voles, Mice and Lemmings: Problems in Population Dynamics (1942) Чарльз Элтон отмечает, что данный отрывок указывает на суть проблемы регуляции численности популяции. 207 Я не заявляю, что Аристотель представляет себе принцип конкурентного исключения (принцип Гаузе) или модель “хищник – жертва” Лотки и Вольтерра. Ему и не надо было их представлять, поскольку точка зрения, что животные задуманы такими, чтобы поддерживать баланс природы, с большой вероятностью была в античной Греции общепринятой. Так, складывается ощущение, что Геродот заявлял, будто у хищников появляется на свет меньше детенышей, чтобы они не уничтожили всю доступную добычу: “Божественный промысел, как это и естественно, в своей премудрости сотворил всех робких и годных в пищу животных весьма плодовитыми, чтобы у нас не было недостатка в пище, хищных же и вредоносных – малоплодовитыми…” [курсив мой]. 208 А что если глобальная телеология Аристотеля еще мощнее? Может ли быть так, что, расширяя рамки применения моего сравнения, компании не просто связаны сетью взаимовыгодных взаимоотношений, направленных на получение выгоды, но направлены на это некоей высшей силой для достижения некоей высшей цели? Тогда это было бы похоже на то, что в 80-х гг. сделало Министерство внешней торговли и промышленности Японии. Оно руководило конгломератами кэйрэцу ради благополучия национальной экономики. Возможностей взаимодействий индивидов огромное множество – от крайнего индивидуализма до объединения в сверхорганизм, и очень трудно определить, в какую часть этого спектра помещал свой собственный мир Аристотель. 209 Пер. А. Гопко. – Прим. пер. 210 Акула у Аристотеля – определенно “рассудительный хищник”. Эту фразу впервые применил Л. Слободкин в книге Growth and Regulation of Animal Populations (1961). В. К. Уинн-Эдвардс в книге Animal Dispersion in Relation to Social Behaviour (1962) заявил, что “рассудительные хищники” могут эволюционировать путем группового отбора, т. е. что сообщества живых существ следует рассматривать как самоподдерживающиеся системы, и привел множество примеров интерпретации поведения животных в этом ключе. Джордж К. Уильямс в книге Adaptation and Natural Selection (1966) разгромил позиции Уинн-Эдвардса. Он указал на то, что групповой отбор – очень слабая сила и почти все адаптации, включая хищническое поведение, проще интерпретировать как результат индивидуального отбора или генного отбора. Несмотря на то, что в последнее время концепция группового отбора снова становится популярной, его вывод и сейчас звучит вполне правдоподобно. 211 Галилей, напротив, поспорил бы, что движущийся объект придет в состояние покоя лишь тогда, когда встретится с воздействием, равным ему по силе, но противоположно направленной. Этот принцип закрепил Ньютон в первом законе механики. Аристотель не был знаком с понятием инерции. 212 Аристотель знает о существовании комет и метеоритов, но считает их объектами подлунного мира. Древнегреческие астрономы, очевидно, не наблюдали сверхновых, хотя это делали их китайские коллеги. 213