Крылья для попаданки

В момент встречи с новой реальностью, оглашенной рыком шайгала, я привстала, опираясь на ладони в тесной клетке, с гудящей головой и горечью во рту. Вокруг народ возился с тюками и веревками – мужчины собирали обоз в путь. Вскоре ко мне подошел вождь. Видимо, ему сообщили о пробуждении. Неожиданно я вспомнила, что его зовут Даяр, и, когда поймала мертвенный взгляд черных глаз, содрогнулась от страха. Даяр не просто ненавидел меня – таким взглядом расчленять можно.

Я невольно отшатнулась от осатаневшего Червонного Короля. Еще пришибет. Первой мыслью было: «За что? Вроде все нормально было. Почему изменилось?» А потом моя память наконец робко напомнила обо всем, что произошло во время ритуала. Как отбирала у коварного Белого Старика не только собственное «я», приобретенное личным жизненным опытом, но и трофеи в запале захватила – его знания и воспоминания. Едва вспомнила о Зоре, появился он сам, правда, совершенно другой, непохожий на себя. И я догадалась о причине лютой ненависти вождя ко мне.

Шаман шел непривычно легкой, какой-то бесшабашной походкой, в моих кроссовках и шлеме. Но если прежде он ступал неторопливо и степенно и потому держался на ногах, то теперь постоянно скользил и падал. Но нисколько не смущался и не расстраивался, наоборот, был весел и общителен. У одного из чумов этот престарелый «предприниматель», собиравшийся сделать из меня марионетку, глупо хихикая, зажал подвернувшуюся под руку молодку и под аккомпанемент ее визга облапил. Игриво шлепнул ее под зад и двинулся к нам. Скоро стало понятно, что после ритуала он хоть и остался физически стариком, а вот в памяти ему – лет двадцать. Да и в душе тоже: жизненный опыт добавляет душе возраста.

И вот, пока изменившийся Зорь таращился на меня, как подросток, улыбаясь щербатым ртом, осторожно выясняя у Даяра, что будет с пленницей, тот еще больше вызверился на меня. Еще бы, такая потеря: духовного лидера лишились, которого знала большая часть горных жителей и уважала за силу магии и коварство, получив взамен его жалкое подобие. Это прямо читалось в глазах вождя, когда он нет-нет да с тоской и сожалением смотрел на Зоря.

А ведь совсем недавно, как я поняла, всего сутки назад, вождь беспрекословно выполнял указания Белого Старика, с почтением и подобострастием уточнял у него о дальнейших планах. Теперь все изменилось. Несмотря на свой резко возросший у соплеменников авторитет, Даяр ярился, хотя я чувствовала, видела в его глазах, что побаивается свалившейся на него ответственности. Разделять ее с кем-то, просить совета у более мудрого и опытного всегда легче. А сейчас…

Кайя Хелле – главный враг и виновник грядущих проблем Даяра, и плевать на причины и следствия!

Следующие два дня, пока неспешно и основательно собирали торговый обоз, меня не кормили и не давали воды. Наказали! Ох и тяжело же мне было без воды и пищи, да еще испытывала иррациональную вину за содеянное. Чуть не оставила племя без шамана. И даже логичные доводы, что племя знало о его намерении превратить меня в бездушную, управляемую куклу, не спасло от мук совести. Каждый за свои грехи расплачивается сам. Они вот частично лишились знаний и опыта Зоря. Придется прилагать больше усилий, особенно для защиты от других племен. А мне – терзаться совестью и сомнениями: правильно ли поступила, могла ли повернуть все иначе в тот момент?

Потом мы двинулись в путь, и по злобному, мстительному взгляду Даяра, который провожал нас до границ своих территорий, я поняла: сюда вряд ли вернусь. Наверняка мне приготовили что-то очень нехорошее. Зато во время спуска с гор, во сне и наяву, я усваивала, принимала знания, доставшиеся с чужой памятью. Даже те, что оставлять себе очень не хотелось: любовные похождения Зоря в молодости, его нелестные мысли о соплеменниках или знакомых, впечатления о давно прошедших событиях. Злобный, хитрый и властный старикашка вышел из когда-то молодого, открытого миру Зоря, жадного до приключений, знаний и женщин.

Этот мир жители так и назвали – Мир. Не было других названий, да и зачем? Мир – так понятно и звучит по-доброму! Юный Зорь объехал не весь Мир, но многие земли обошел пешком или на своем шайгале. Успел пожить в разных местах, в той или иной степени изучил несколько распространенных языков. Узнал о живущих в этом мире расах и народах с разных сторон. Встречался и с нечистью, и с разбойниками. На себе испытал чужие коварство и предательство. К сожалению, под влиянием обстоятельств слишком сильно ожесточился и изменился сам. А я, блуждая по лабиринтам его воспоминаний, по ночам проживая их как свои, порой просыпалась в слезах или с колотящимся от ужаса сердцем. Вот и расплата за мой грех – забрала чужое.

Но столь бесценный опыт и знания, полученные даже таким фантастическим способом, не измерить. Поэтому, приходя в себя по утрам, я возносила молитвы своему богу и местным высшим. Вдруг да услышат и вновь уберегут. Но уже после первого воспоминания Зоря о встрече с местной нечистью мое представление о новой реальности изменилось. Чего я там боялась недавно? Лавины? Есть явления и сущности гораздо, гораздо страшнее. К примеру, заснуть под деревом лапуг, а проснуться в коконе паутины его обитателя – огромного паука. А потом мучительно долго гнить заживо, служа пищей для него и личинок.

То воспоминание Зоря вырвало меня из сна с криком и рвотой, переполошив конвоиров, сразу ощетинившихся оружием. А я ошалело озиралась по сторонам, пытаясь осознать, что не меня хотели сожрать – это далекое чужое прошлое. Зорю повезло тогда: друг вырвался из плена и освободил его. Правда, выбираясь потом из топей, Зорь бросил своего зараженного гнилью и личинками спасителя, даже не попытавшись помочь. Да, удивительно, но, преданный своими, Зорь скоро предал и сам. Именно с того момента его нутро начало меняться, пытаясь заглушить совесть. Страх смерти меняет личность, мне ли не знать.

Вцепившись в толстые прутья, балансируя на корточках, я с жадным интересом рассматривала в прореху в пологе окружающий пейзаж. Мы пару дней назад покинули предгорье и двигались по утоптанной дороге, проезжая скромные поселения, встречая или провожая настороженными взглядами другие обозы.

Удивительно и от души радует, что квошики – горцы, которые меня подобрали, – не совсем уж дикари на первой ступени развития, как я полагала, наблюдая за ними из клетки. Нет, просто они выбрали такой образ жизни и следуют укладу и традициям предков уже тысячи лет. Ну как какие-нибудь индейцы или русские староверы. Приблизительно, конечно, но я не могу не сравнивать. Их вотчина – снежные горные просторы, которые весь мир называет Квошем, здесь они хозяева и мало кто рискует соваться на территории этих довольно воинственных племен, схлестывавшихся даже между собой за ресурсы и женщин. А вот внизу, в долинах, все совершенно по-другому. Нет, это уже не Средневековье, но, увы, недалеко от него ушли разумные этого мира в своем развитии. Остается надеяться, что есть более близкие мне по уровню развития народы. Все-таки Зорь давным-давно не выбирался «в свет» и обошел его не полностью.

В первые дни нашего путешествия, когда мы спускались с гор, ветер отчаянно трепал полог клетки, я мало интересного и примечательного видела. Лишь на привалах, когда меня скудно кормили и меняли ведро, я могла разглядеть окружающее пространство более детально. Почти неделю мы шли узкими заснеженными тропами, останавливались в других становищах, где меня показывали – крылатую диковинку, хвастались. Цирк шапито, чтоб им…

Обозники, или мой конвой, периодически проверяли клетку – вдруг я там подкоп устроила, или прутья погрызла, или, следуя здешним нравам, руны проклятийные начертила. От нечего делать в дороге я пыталась освоить языки, подаренные чужой памятью. И постоянно бубнила себе под нос сложно произносимые слова, чтобы хотя бы приспособиться и нормально выговаривать непривычные звуки. А конвойные периодически отдергивали полог, заглядывая ко мне, выискивая признаки зловредной магической деятельности… или помешательства. Второе, мне кажется, их больше устроило бы.

Не дождутся! Из принципа была любезной и сообщала, что все в порядке.

В долине я впервые увидела не чернокожих сморщенных квошиков, а других жителей Мира – оливково-смуглых, узкоглазых дашамов, с вполне гладкой кожей лица, одетых в уже знакомую, грубо сшитую меховую одежду. Живут они не в чумах-шалашах, а в глинобитных круглых домиках, похожих на юрты. Такое жилище не свернешь и не увезешь – это уже не «стойбища» квошиков. Дашамы живут в своих селениях годами, и лишь природная катастрофа или голод могут вынудить их убраться с насиженного места.

Благодаря памяти Зоря, я понимаю чужую речь, в курсе традиций и уклада жизни всех, кого встретила в пути. Поэтому, несмотря на мое незавидное положение пленницы, жить стало если не веселее, то точно спокойнее: когда знаешь о мире и его жителях столько, сколько я теперь, строить планы на будущее проще. И чувствуешь себя увереннее.

Сквозь собственноручно увеличенную прореху в пологе я увидела очень примечательных всадников из очередного обоза. Когда ездовые приблизились, я тщательно рассмотрела удивительных верховых животных – дохов, более крупных, чем наши лошади, высоких, мохнатых, с мощными кошачьими лапами вместо копыт. И наездников – гошаров в кожаных дубленках мехом внутрь, а гладкой, промасленной стороной наружу. Такая одежда отлично греет и защищает от дождей и ветра (в долине ранняя весна) и придает гошарам грозный, лихой вид.

Прильнув к прутьям, я рассматривала этих невиданных существ, раздраженно порыкивая, когда ветер шевелил полог, закрывая обзор. Ведь посмотреть было на что. До этого встречались в основном дашамы, бойко шнырявшие туда-сюда так часто, что уже приелись. Периодически и квошики мелькали – везли ценные шкуры и драгоценные камни, добытые в горах, на продажу.

Гошары немного походят на орков из «Властелина колец»: огромные, с крупными головами и широкоскулыми лицами, носом-картошкой, сверкающими белыми клыками. Эх, жаль, я на Земле мало увлекалась фэнтези, только несколько известных фильмов и посмотрела. И вот как жизнь сложилась: стала неподготовленной попаданкой, Алисой в Стране чудес!

Гошары подозрительно и настороженно проводили мою клетку мелкими, глубоко посаженными, темными глазами-бусинами. На их совершенно несимпатичных лицах прямым текстом читалось, что они знают: в накрытой тряпкой клетке сидит пленник. Только, наверное, гадают, кто бы это мог быть.

Обратившись к памяти шамана, выяснила, к какому виду проживающих здесь разумных сама отношусь. Оказалось, к самому закрытому и таинственному народу – леарам. Леары, в отличие от остальных рас, веривших в избранность святой небесной троицы, поклонялись своим богам, которых называли ларами. Ну надо же, на Земле так называли богов древние римляне. Леары верили, что произошли от своих богов-ларов. Соответственно, в это верили и приземленные горцы-квошики, и другие народы Мира.

Вообще, смерти я избежала именно потому, что квошики сочли меня леарой. Крылатых детей ларов боялись все. По моему мнению, слишком сильно и суеверно. В чем кроется причина страха Зоря и остальных перед «моей» расой мне пока неизвестно. Ну хоть не дали умереть в горах и подобрали из-за поверья: смерть леара, особенно белого, влечет жуткие природные явления. Какие именно – Зорь не знал, но был свято уверен в этом и очень боялся. Мало того, увидят крылатые сородичи след гибели белого леара – накажут все племя. Мысли шамана про «особенно белых» уже который день не давали покоя. А какие еще есть? И в чем разница? Жаль, что сам Зорь видел леаров издали, да и мне они показались какими-то серыми птицами, парившими в небесах…

Когда шаман понял, что я на этом свете ноль без палочки, сама всех боюсь до ужаса и ничего не знаю о своей магии, вполне закономерно сделал вывод, что я подкидыш Язы, свалившийся сюда в прореху мироздания по ее воле.

Печально получить очередное подтверждение, что домой я вряд ли вернусь. Радужные дыры, или порталы в другие миры, образуются раз в сто лет, когда три звезды Аяз, Яз и Яза приближаются к Миру. Конечно, Зорь никогда не слышал, чтобы кто-то из «попаданцев» возвращался обратно. Как работают порталы – тоже никто не знает, зато остерегаются подкидышей Язы, хорошо известных и наверняка обрастающих мифами. Это отнюдь не крылатые «прекрасные девы», а всякая гадость, типа нечисти и «темных властелинов», норовящая устроить локальный «конец света».

И вот Зорь, уверившись, что я бесхозная белая леара, за которой никто не стоит и не призовет к ответу, решил прибрать меня к рукам. В прямом смысле. Превратить в ручную зверюшку, которая «лает и кусает» по его велению. Мало того что племя защитит, так еще старый прохиндей размечтался подмять под себя все племена окрест… а может, и дальше. Тем более сами высшие благоволили, раз Яза меня подкинула и в зените стояла. Почему бы не провернуть сложнейший и древнейший ритуал?

А затея, к слову сомнительная, не удалась! И вновь белые крылья защитили меня от смерти. Вождь племени о грандиозных планах шамана не ведал. Подозревал кое-что, про подкидыша тоже мог догадываться, но не был уверен. Поэтому меня оставили в живых, но месть Даяра будет жестокой. В чем я уже не сомневаюсь.

Проводив взглядом обоз гошаров, я улеглась на полу. Сидела на корточках у прутьев долго, пока руки не устали и ноги не затекли. Самое время полежать, подумать о будущем. Итак, что я знаю о Мире и о себе? Что мне пригодится в будущем? Несколько языков – огромный плюс. Самый главный подарок богов. Ведь без общения ты словно младенец, всегда в опасности и зависим от чужой воли. Благодаря даже небольшому словарному запасу можно уже не на пальцах объясниться с кем-то. Или подслушать, понять, что замышляют против тебя.

Магия? Увы, знания Зоря в этой области для меня почти бесполезны. Совершенно разные наши виды и методы использования силы. Зорь применял кровь и ритуалы. В моем случае – это чистая энергия внутренних резервов, о чем тоже от него известно. Плохо, что нет у меня наставника, чтобы научил использовать магию не методом тыка, а целенаправленно. Пока я лишь исцеляться могу и воду из снега получать. А по другим направлениям у меня фантазии не хватило придумать, куда бы еще «изморозь» приложить.

Помимо разной магии, новый мир населяют различные расы, здесь богатый растительный и животный мир, чему периодически способствовали высшие. К примеру, паука, коварного обитателя дерева лапуг, сюда тоже занесло сквозь дыру в пространстве много столетий назад стараниями той же Язы. Согласно легенде, это был как раз тот случай, когда она не одну парашютистку-неудачницу подкинула, а огромное болото. Этот грандиозный подарочек кардинально изменил животный мир. В чужих топях оказалось множество кошмарных и не очень тварей, которые за столетия расселились по разным территориям в поиске приемлемых условий.

Вообще, Яза с братьями не дают обитателям Мира расслабиться, держат в тонусе. «Подарочки» звездно-фиолетовой троицы периодически меняют мир, способствуют естественному отбору, населяя Мир новыми жителями, иногда при этом уничтожая старых. Поэтому здесь великое разнообразие разумных рас – Зорь даже половины не видел воочию, только слышал.

Был и повод для радости – здешняя природа и климат похожи на земные, даже чувство полного одиночества и собственной чуждости отступали. А еще старый квошик Зорь верил и слышал от других, что есть всего один континент – Твердь Без Грани. Нет, здесь есть моря, как есть озера и реки. Если покопаться в памяти шамана, то «всплывали» некоторые водоемы. Здесь горы перемежаются бескрайними степями. Иногда границы природных зон являются границами отдельных государств. Каких только форм правления не видел Зорь, но милее всего его сердцу, а главное, истинно правильным он считал управление в племенах квошиков. Где вождь и шаман делят суетное и духовное пополам, а совет старейшин судит, если главные не нашли точки соприкосновения.

К сожалению, отныне Даяру придется взять на себя гораздо больше забот, но, надеюсь, со временем он поймет, что самое важное для племени я оставила Зорю, и вождю будет легче, когда над ним не будет довлеть злобная, властная суть старого шамана. А вот «юный», добрый и не испорченный грузом пережитых невзгод Зорь, закончивший обучение у хорошего и мудрого наставника, поддержит и поможет Даяру. Я очень надеялась на это.

И еще – молилась всю дорогу своим и чужим богам. Вечером, глядя в небо, я верила, что небесная троица – отец Мок, мать Моика и сынок Комок – добрая и, возможно, наблюдая за жителями Мира, иногда помогает им. Странное чувство и мысли, но хотелось верить хоть во что-то хорошее. Иначе надежда на светлое будущее сгинет в беспросветности бытия. Пусть леары поклоняются другим богам, но я буду чтить и этих, ведь именно они встретили меня в этом мире и наверняка помогли. Раз я жива до сих пор, вопреки всему! Чем не доказательство?!

Шум нарастает, видимо, мы приближаемся к большому селению, которые встречаются все чаще и чаще, а может, даже к городу. Не думаю, что квошики, жители холодного высокогорья, захотят и в силах удалиться слишком далеко от дома, от привычной среды. Последние дни им и так нелегко приходится: тяжело дышат, словно при гипервентиляции, заметно нервничают, им явно некомфортно в тяжелых меховых шубах. Чем дальше от гор, тем теплее становится. Для меня даже жарковато.

Судя по звукам и речи, мы прибыли на огромный базар. Я тревожно приникла к дыре в пологе, вцепившись в прутья. Предчувствия меня не обманули – базар сродни старому восточному, как я его себе представляла. Вокруг разномастный торговый люд, потрясающий воображение, повозки, тягловые животные – словно огромный зоопарк, только вот в клетке я, а они спокойненько снуют туда-сюда, вызывая у меня огромные опасения.

Когда мимо повозки прошла высоченная двуногая рептилия зеленого цвета, но одетая в привычную человеческому глазу одежду, я от неожиданности отшатнулась и громко ударилась о противоположную стенку. «Зеленый рептилоид» тут же остановился, бросил короткий опасливый взгляд по сторонам и решился проверить, кого везут в клетке. Морду этой «неведомой зверюшки» лицом было сложно назвать: скуластая, сужающаяся к носовым щелям гребнем, узкий длинный рот-прорезь, выпуклые, как у хамелеона, глаза – и все это смотрит на меня из-под широкополой шляпы из валяной шерсти и ежится в овчинном тулупе. Жесть!


И вот, пока этот выпуклый глазище омерзительного «василиска» приближался к прорехе и разглядывал меня в тени полога, я с трудом сдерживалась, чтобы не ткнуть в него пальцем. А нечего пялиться, вдруг повышенное внимание кому-нибудь не понравится. Мне так точно не по душе откровенный интерес зеленого двуногого «товарища», смахивающего на не в меру любопытного местного жулика. Наконец, визуализировав меня, глаз, наверное, вывалился бы из орбиты от потрясения, если бы не громкий, гневный окрик одного из моих конвоиров. Любопытствующий хозяин глаза вздрогнул, отшатнулся и кинулся прочь, правда, несколько раз ошарашенно оглянувшись. Кажется, эта Ящерица Билль сам не верил собственному глазу. Забавно.

А я «вспомнила», кто любопытствовал, – вашан. Если проводить аналогии, то это нечто напоминающее василиска, но не настолько опасное – от взгляда не окаменеешь, от укуса не умрешь. Зато отличается беспримерной наглостью, беспринципностью, отсутствием общепринятых норм морали и склонностью к воровству, если исходить из личного мнения Зоря. Хотя он и сам не отличался хорошими манерами и нравом. Трудно представить тогда всю степень ужасности этих вашанов.

Пока знакомилась с очередным «сказочным персонажем», мою телегу куда-то «припарковали», спустя еще томительный час полог резко содрали. От неожиданности я привычно выпустила крылья и встала, укрывшись ими как белоснежным плащом. Потом осмотрела большую площадку, окруженную высоким забором-частоколом, частично закрытую навесом, и длинное, высокое, лишенное архитектурных изысков строение напротив ворот. Внутри все похолодело. Но напугали меня не «люди», собравшиеся вокруг повозки. Теперь я всех, кто походит на меня, приравняла к людям, даже гошаров, ну кроме всяких зеленых вашанов-василисков – слишком уж страшные. В любом случае раз мы социальные существа и разумные, тем более взаимодействуем, значит, мы «человечество». До животного ужаса меня довели клетки с животными и «людьми», которые выстроились вдоль забора едва не в три ряда, их вид вызвал мощный внутренний протест.

Невольничий рынок – вот куда меня привезли! От того же Зоря мне известно, что подобных этому мест, где можно легко и просто купить хоть разумного, хоть редкого зверя, не так уж и много, особенно в этой части света. Но есть, черт бы их побрал. Рабами несчастные люди не считаются, нет, лишь невольниками, а велика ли разница? Невольниками разумные становятся за долги, которые не в силах отдать, либо пленные, в общем, в силу разных, очень неудачных обстоятельств. Или преступники, осужденные на конкретные сроки. И все носят ошейник подчинения, который при продаже передают новому хозяину. Как только невольник отдаст или отработает долг, ошейник перестанет действовать и тот обретет свободу. Да только долги бывают разными и не всегда их можно вернуть.

Помня о недоразумениях во время встреч с представителями Мира и об отсутствии у меня долгов перед квошиками, соответственно, и ошейника, я выпрямилась и обвела торговый народ хмурым взглядом. «Я не червяк, вы меня не раздавите», – твердила себе как мантру.

Вокруг телеги собралось пятнадцать заинтересованных лиц, включая пятерых квошиков из моих конвоиров и, уже без сомнений, продавцов живого товара. Среди покупателей, точнее, если судить по клеткам вдоль забора, посредников, выделялся приблизившийся ко мне более других рослый (как я отметила, высокий рост здесь скорее норма, чем исключение), бледный, с яркими красными губами и глазами мужчина, а вот это уже отличительные черты. Почти обычный человек, если бы не кроваво-красные губы и поразительно красные радужки глаз. Глаз, которые оценивающе скользят по мне. Я бы назвала его вампиром – высокий, худощавый, бледный, но с красными глазами и губами, – если бы память услужливо не подсказала, что кровососущие в этом мире – насекомые и некоторая нечисть. Еще в брачных обрядах некоторых рас присутствует обмен кровью, но не более.

Вспомнила: красноглазый деятель относится к предприимчивым и не менее хватким, чем вашаны, аяшам – прирожденным торговцам, азартным без меры, прекрасным певцам и вечным путешественникам, кочевникам. Именно от них пошло невольничество. Представители аяшей частенько удостоверяют долговые клятвы, договоры и прочие жизненно важные акты гражданского состояния. Этакие нотариусы, правильнее будет сказать, мировые стряпчие. К тому же аяши – ростовщики и менялы. Магией, как и квошики, владеют далеко не все, но торгаш сидит в каждом из них с пеленок.

За красноглазым предводителем местных деловых кругов дугой выстроились вашаны и еще парочка аяшей. Все недоверчиво и напряженно пялились на меня.

Наконец главарь презрительно произнес, глядя на квошиков:

– Пять литов, не больше. Если бы предупредили заранее о крылатой, время бы на вас не тратил. Сплошные убытки несу, будто Яз забрал удачу!

– Это редкий гость в наших краях! Когда еще, уважаемый Тейш, тебе выпадет случай выставить на торги леару? – возразил один из моих конвойных.

Ого, квошики, оказывается, не только короткими фразами общаются, как делали всю дорогу даже между собой.

Аяш иронично дернул уголком рта:

– Ожидать от горца большого ума не приходится, но ты должен знать, что использовать крылатых могут избранные. А без договора и подавно!

Квошик пропустил оскорбление мимо ушей и продолжал нахваливать товар:

– Она – подкидыш Язы, убогая, слабая, беззащитная, без магии и…

Торговец резко вскинул узкую холеную ладонь, останавливая:

– Я – шакрэ, лишние слухи мне ни к чему. Мое дело – принять товар и продать, а с проблемами пусть разбираются будущие хозяева. Или бывшие…

– Они не имеют права меня продавать, – перебила я посредника, мрачно взглянув на описывавшего мою ущербность дикаря, и добавила с нажимом: – И ты тоже, уважаемый Тейш!

И только потом осознала свою ошибку: аяши азартны, а я бросила ему вызов. Эх, говорил же папа, что опытный состоятельный продавец говорит тогда, когда его спрашивают, и отвечает на конкретный вопрос. И только голодный и безденежный говорит без умолку, навязывая свой товар. С другой стороны, кажется, у меня наконец-то получилось общаться с жителями Мира!

– Пять литов! – красные губы аяша раздвинулись в неприятной ухмылке. Затем он обернулся к одному из аяшей и приказал: – Тшень, заплати им. А ее пусть отправят в аид и приготовят. Завтра торги; видимо, великий Яз еще недалеко удалился и позволил вернуть потерянное.

Ну да, если Яза тащит в Мир подкидышей и все-таки славится справедливостью, то ее средний брат зовется Язом Куражом и покровительствует торговцам, наемникам и артистам. А вот старший, Аяз, называется неоднозначно – Расчет. Олицетворяя не столько финансы, сколько месть – кару небесную за дела, грехи и поступки. Я не удивлюсь, если оказалась на невольничьем рынке не без участия Аяза – произвел расчет, так сказать. Видимо, посчитал, что слишком легко мне много знаний досталось, вот и отправил отработать. Я тоже решила воспользоваться лишними словами покупателя:

– Они не имеют права меня продавать, а ты – покупать. Думаю, Аяз тебе скоро об этом напомнит.

Покупатели, продавцы и наблюдатели замерли, деляга аяш, сузив вампирские глаза, посмотрел на меня, дернул губой и с кривой насмешкой выдал:

– Слишком много о себе мнишь, леара, чтобы за твоей судьбой следил сам Аяз. Он уже в пути домой и обратно вернется через сто кругов. – Даже красные глаза к небу выразительно поднял, вампирюга. – И если тебе еще удастся его дождаться и попросить расчета, то мой бренный путь закончится гораздо раньше.

– Лучше обратись к великой Моике, раз ваши лары отвернулись от ущербной крылатой, отобрав у нее магию и разум! – злобно поддакнул ему Тшень.

Я мотала на ус новую информацию. Значит, квошики схитрили: мол, я не опасна, раз без магии, да еще и головой повредилась. Молчание – золото, не зря мне бабушка советовала, выслушивая очередную говорливую жену «непутевого» сына. И я решила промолчать, но намекнуть, ведь кое-что мне удается. Раскрыла крылья насколько было возможно в клетке, затем встряхнула руками и изморозь сразу побежала от пальцев к локтям. И грозно посмотрела на болтливого Тшеня, многозначительно приподняв бровь.

– Забирайте ее и мотайте отсюда! – нервно выпалил этот молодой аяш моим погрустневшим продавцам-квошикам.

– С каких это пор сын моей сестры решает за меня дела? – зашипел главный аяш, заставив квошиков благоразумно отойти на два шага от начавших делить между собой власть родственников.

– Прости, уважаемый Тейш, я погорячился, – покаянно склонился Тшень, затем шагнул к дяде и сбивчиво зашептал: – К чему такой риск с леарой? Мы только-только десяток шордов потеряли, а эта может накликать еще больше неприятностей!

Я мысленно с ним соглашалась на все сто: да-да, много-много неприятностей. Дайте только освободиться – непременно что-нибудь придумаю. Еще поймала себя на том, что словно заразилась азартом аяшей, заинтересованно прислушивалась к их речи, наблюдала мимику, жесты. Не то что в горной деревне.

Дядя тихо пенял племяннику:

– Ты слишком молод, Тшень, у тебя пока мало опыта, поэтому прощаю, но в первый и последний раз. Даже подарю тебе немного своего драгоценного времени, чтобы пояснить очевидное. На нас повис долг, Тшень, огромный долг, а завтра начинаются торги. С чем мы выйдем на них?

– У нас еще много товара…

– Тшень, заставь работать свою голову, иначе мне придется подумать о другом преемнике, – повысил голос старший родственник. – Большая часть товара – красные, за этих преступников мы жирный кусок отдаем в казну и судейским. Несколько зеленых. Ты сам видел, какие нынче пошли обычные должники – тощие заморыши. Много ли такие принесут дохода?

– У нас почти два десятка синих есть, а военные – крепкие …

– Да что ты знаешь про вояк, сопляк? – снова оборвал его дядя и продолжил поучать: – Синие руны – это всего пять лет обязательных работ, наказание за ослушание – не более десяти плетей, крупных и крепких кормить надо, как трех обычных должников. Вояки приучены убивать, в поле пахать такие будут хуже, чем шайгал без кнута. За пленных вояк нам в лучшем случае по паре лит сверху накинут.