Крылья бабочки

Трейси вошла, сталкиваясь в дверях с натягивающим куртку Ником. Он, загадочно улыбаясь, чмокнул ее в щеку и пошел к разгружавшему машину Брендону.

Удобно устроившись на кухне и быстро глотая горячий кофе, Трейси поинтересовалась:

— А где Мэтти?

— Спит, — Шэрен бросила взгляд на радио-няню, — но Лилиан все равно стережет его.

— Вы что, без няни? — Трейси любила крестника, но надеялась на внимание его мамы, которую любила не меньше.

— Какая няня, — иронично заметила Шэрен. — Лилиан была категорически против, они с Мартином не отходят от Мэттью. Так балуют его.

— Его все балуют, даже бабуля Прескотт.

— Это единственный мужчина, которого она обожает безоговорочно! — Они одновременно рассмеялись, вспоминая крутой нрав Джанетт Прескотт — бабушки Шэрен.

— Но со свекровью тебе повезло, Лилиан классная! — отсмеявшись, заявила Трейси и обернулась на мужской смех. Брендон вошел первым и положил возле нее подарочную коробку с сигарами. Наверняка, подарок вошедшего следом Ника.

Шэрен не успела опомниться, как Брендон схватил с тарелки сэндвич, а Ник взял второй, предназначавшийся Трейси. «Да, мне-то повезло», — мысленно ответила Шэрен и отчего-то вспомнила миссис Стеклер. Внешне Брендон был похож на мать — испанку по происхождению. Смуглая кожа, черные волосы и строгие, даже хищные черты лица. Шэрен задумалась, вспоминая Летисию: не то, чтобы она ей не нравилась, но в матери Брендона интуитивно угадывался снобизм и высокомерие. Она большое значение придавала условностям и корням, четко ранжируя подходящих и неподходящих. Но, возможно, так и должна вести себя жена мэра, который, к слову, был невероятно обаятельным мужчиной. Вот откуда гремучая смесь под названием «Брендон».

— Я поеду к себе, вечером заеду, — произнес он, словно заглядывая в мысли Шэрен.

— Может, останешься на обед? — удивляясь, как быстро он расправился с бутербродом, спросила Шэрен. Брендон отрицательно качнул головой, взял лежавшие возле Трейси сигары, шепнув ей на ухо: «Это мое лучшее Рождество».

Когда мужчины вышли, Шэрен изумленно воскликнула:

— Ты что, переспала с ним?!

Трейси поперхнулась кофе и, прокашлявшись, сипло проговорила:

— Это ничего не значит. Просто секс. — Она понимала, откуда такая реакция, ведь сама же не раз утверждала, что с Брендоном ляжет разве что в гроб, и только потому, что будет мертва и у нее не будет выбора. А еще, при свете дня, вся ситуация выглядела паршиво: переспать с мужчиной, у которого есть девушка, которая в это время ждала его у него же дома, с его же родителями! Позор. А в добавок ко всему вся эта дружная компания должна провести вместе незабываемую праздничную неделю — двойной позор! «Четыре оргазма хорошо делятся на два позора, — размышляла Трейси, стараясь мыслить позитивно. — Я даже в плюсе. Пока». Она не то чтобы жалела, но повторять не собиралась, по крайней мере, именно так заявила Брендону, когда он затаскивал ее под душ. Она уступила, в последний раз. Его доводы оказались впечатляющими и очень убедительными.

— Секс всегда что-то значит, — тем временем парировала Шэрен, наливая в стакан апельсиновый сок и подавая тарелку с еще одним сэндвичем.

— И что же? — Трейси откусила большой кусок и зажмурилась от удовольствия: хрустящий хлеб и тунец — потрясающе!

— Ну-у, — задумавшись, протянула Шэрен. — Хотя бы то, что вы еще можете им заниматься!

— Аргумент, — вмешался в разговор Ник, подходя к жене. — Если что, я в кабинете, мне нужно немного поработать.

«И мне», — про себя вставила Трейси.

— Ты же обещал не работать! — расстроилась Шэрен.

«И я обещала», — думала Трейси, доедая бутерброд.

— Я быстро, клянусь, или хотите поговорить втроем? — Ник, удобно устраиваясь на высоком стуле, невинным взглядом смотрел на болтливых подружек.

— Иди уже, — махнула рукой Шэрен и добавила, когда муж вышел: — Это все переезд.

— Тяжело уезжать в чужую страну? Бросать дом?

— С Ником я везде дома, а Мэтти полезно попрактиковаться в лингвистике, тем более что его папа обожает Францию. Бабушка, конечно, расстроена, но я им сделала визы, будем летать друг к другу в гости. — Она тоскливо улыбнулась — уезжать было тяжело. — Ладно, вернемся к тебе. И как?

— Что: как?

— Ты знаешь что!

Брендон всегда казался напыщенным самцом и вел себя соответствующе, но теперь у Шэрен появилась возможность узнать: так ли это? есть там хоть на что смотреть?

— Нормально.

— Просто нормально?

— Хорошо.

— На сколько по десятибалльной шкале?

— На одиннадцать, — не раздумывая, ответила Трейси.

— Дюймов? — рассмеялась Шэрен и, быстро оборачиваясь, как ни в чем не бывало проворковала: — Кто у нас проснулся!

На кухню вошла Лилиан Хейворт — мать Ника — с Мэттью на руках.


— Здравствуй, Трейси, — она поцеловала ее в щеку и передала сына матери. — Мэтти очень голодный.

— Я вижу, — смеясь, ответила Шэрен, когда сын начал запихивать в рот ее волосы.

— Что вы тут обсуждали так весело? — присаживаясь, спросила Лилиан.

— Трейси ходила на новый спектакль, экспериментальная постановка, вот рассказывала.

— И как? Есть потенциал?

— Да, — серьезно отозвалась Трейси. — Большой, я бы даже сказала огромный.

Шэрен с силой прикусила губу, чтобы не прыснуть от смеха — Мэтти удобно устроился в стульчике с тарелкой каши, и она боялась напугать его.

— О, я обожаю эксперименты в искусстве! — веско заявила Лилиан. — Обязательно схожу.

Шэрен все-таки захохотала во все горло — Мэтти вторил ей плачем.



Ленивое праздничное настроение зачаровано плыло по воздуху, заряжая беззаботной радостью атмосферу в большой уютной гостиной. В панорамных окнах отражались разноцветные огоньки, загадочно мерцавшие на рождественской елке. Над камином, украшенным хвойными ветками, синими шарами и маленькими свечками, висели большие красные носки, в очаге мерно потрескивали поленья, чью негромкую песнь идеально дополнял тихий храп. Трейси с Мэттью играли возле елки и слушали «Паутинку Шарлотты», которую негромко и с выражением читал отчим Ника, но атмосфера шутливой возни, по всей видимости, действовала на Мартина усыпляюще, и через четверть часа он тихо посапывал, все также держа в руках книгу.

Подгузники из торта разлетелись по всей комнате, один даже чуть не сгорел в камине; голубых зайчиков и шелковые ленты маленький исследователь попробовал на вкус, обильно обслюнявил, затем бросил, как не представлявшее для него интереса барахло. Пока Шэрен варила кашу, Трейси старалась занять ребенка. Это было непросто: Мэтти желал срывать стеклянные игрушки и тянуть гирлянду, а Трейси хотела обойтись без жертв, но, судя по тому, как опасно трясется елка, жертвы будут, по крайней мере, одна точно.

— Ты не пройдешь! — низким голосом прорычала она, разводя руки и не пуская смеющегося малыша на трясущихся ножках атаковать елку. Он на секунду замер, хмуря светлые брови, затем послышался характерный звук, и Трейси удрученно уронила голову.

— Иди сюда, — она взяла его на руки, принюхиваясь. — Пойдем к мамочке менять подгузник. — Мэтти скривился, собираясь заплакать, Трейси начала строить рожицы, отвлекая его и одновременно рассматривая, пытаясь уловить знакомые черты: голубые глаза, пухлые щечки, светлые кудри — как миллионы детей, но когда он целеустремленно шел к цели, недовольно поджимая маленький рот, похож был на папу, по крайней мере, Шэрен это утверждала. — Красивый, как мама, упертый, как папа, — констатировала Трейси и испуганно вздрогнула, когда чьи-то сильные руки крепко прижали ее к себе. — С ума сошел?! — прошипела она, вырываясь из объятий.

Брендон насмешливо улыбнулся и взял у нее ребенка.

— Привет, мужчина. — Мэтти положил ему руки на лицо и начал пальчиками исследовать нос, лопоча на своем языке.

— Мужчина обделался, подгузник менять будешь?

Брендон бросил на нее выразительный взгляд, задерживаясь на высокой груди, и спросил:

— Замерзла?

— Нет, — не понимая к чему он клонит, ответила Трейси.

— А кажется, что замерзла, — он посадил ребенка на локоть и коснулся ее груди, погладив большим пальцем выступавший сосок.

— Прекрати! — Она ударила его по руке за секунду до того, как в дверях появилась Шэрен.

— Мама, у нас проблемы, — шутливо пародируя детский голос, сказал Брендон.

— Сейчас решим, — Шэрен забрала сына и наградила Трейси удивленным взглядом, когда та вызвалась помочь.

Брендон с ликованием наблюдал, как опасливо она обходит его, боясь остаться наедине.

— Беги, Форест, беги, — вслед шепнул он и резко обернулся, услышав копошение сзади.

— О, Брендон, — сонно озирался Мартин. — Ты что-то сказал?

— Да, не хотите посмотреть «Фореста Гампа»?

Одна Золушка плохо делится на двух принцев



Сквозь горячий пар, поднимавшийся от большого стакана с кофе, Трейси наблюдала, как Ник пытается поставить на сноуборд полуторагодовалого сына. «Мужчины такие мужчины» — думала она, улыбаясь и бросая взгляды то на Шэрен, которая смотрела на мужа с непробиваемым спокойствием, то на Лилиан, которая выглядела так, словно ее вот-вот хватит удар, будто во внука летел военный истребитель, не меньше! Трейси быстро стрельнула глазами по площадке у подножия гор, отмечая странное волнение и даже нервозность.

Брендон с Наташей задерживались. В иных обстоятельствах Трейси спокойно бы наслаждалась открывавшимися вокруг видами, но сейчас сгорала от нетерпения: встретиться с этой женщиной, познакомиться и, наконец, выдохнуть, отпуская ситуацию. Она подняла голову и, зажмурившись от яркого слепящего солнца, натянула на нос горнолыжные очки.

Утром Трейси проснулась и не поверила глазам: небо было ясным и чистым — ни облачка, ни пятнышка: ничто не портило сияющую ослепительную красоту. Только оранжевое солнце горело далеко в вышине, раскидывая в стороны пылающие лучи, одевая Аспен в сверкающие драгоценным блеском одежды.

— Заждались? — Трейси резко обернулась, коря себя за то, что отвлеклась и проглядела их приход. Она не успела удовлетворить любопытство и морально подготовиться, сразу же меняя скептический взгляд на радушную улыбку. Пристально рассматривать человека неприлично, но несколько секунд — пока все здоровались — у нее все же есть. Наташа была брюнеткой, высокой, белозубой и красивой. Большего под темно-синим костюмом и шапкой разглядеть не получилось.

— Трейси, знакомься — Наташа, — перебрасываясь шутками с Ником, произнес Брендон.

— Наташа Льюис, — улыбаясь, Наташа протянула руку, — я много о тебе слышала и очень рада наконец познакомиться!

— Трейси Полански, мне тоже приятно, — отвечая на рукопожатие и рассматривая искреннее приятное лицо, она поняла, что Наташа ее уела, потому что Трейси восторгов от их знакомства не испытывала вовсе. — Я представляю, что ты обо мне слышала, — попыталась пошутить она.

— Только чистую правду, — весело отозвался Брендон, и Трейси отдала бы многое, чтобы сейчас увидеть его глаза, но очки скрывали большую часть лица и особенно подчеркивали полные четко очерченные губы, еще раз напоминая, что их хозяин отлично целуется и не только в губы…