Кровь цвета хаки

– Чтобы… помочь вам…





* * *


– Поздравляю!

Старлей протянул руку, но начальник гарнизона смерил его таким уничтожающим взглядом, что Долгушин сразу опустил ладонь, потупил взор и отругал себя за минутную вольность. «Ну и что, что пили пару раз вместе и майор во хмелю просил меньше официоза и называл его своим сынком? С пьяного какой спрос? Хотел первым, еще до капитана Мухина, сообщить долгожданную весть майору, успокоить его, чтобы не нервничал. А нарвался на злого как собака начальника. Уроком будет теперь. Победа над врагом – еще не повод расслабляться и нарушать субординацию. – И вновь одернул себя. – Корсар не был мне врагом. Просто… просто так получилось. В жизни всякое бывает».

Долгушин, заикаясь, доложил:

– За-задание вы-выполнено, т-товарищ майор.

– Знаю, старлей. И? Чем обрадуешь, офицер, блин, вооруженных сил такой-то, твою мать, страны?!

– Я… сообщить, что… виноват, товарищ майор…

– Верно, товарищ старший лейтенант, – понизив голос, прошипел Лапердин, буравя подчиненного рыбьими глазами. – Виноват. Еще как виноват! Два года в Зоне тихо было, спокойно. Пока твои придурки таз с дерьмом не перевернули. И вонять, скажу я тебе, еще долго будет, как бы ты ни вытирал. Думаешь, так все просто, да? Ни хрена! Осадочек-то остается всегда. И помнить будут нам с тобой высокие люди этот «залет». Помнить до гробовой доски. Под трибунал бы тебя отправить за твои косяки… да ворошить не велено было это дело. Схоронить надо и забыть. И не вспоминать. Так что, считай, повезло тебе. Но радоваться рано, слышь, старлей? Тебе точно еще рано. Будешь у меня отрабатывать свою безмозглость.

– Так точно, товарищ майор, – вытянувшись в струну, пролепетал Долгушин.

– Ты у меня теперь под особым контролем, чирей ты на заднице! Еще хоть один маломальский косяк за тобой и… – Майор чиркнул большим пальцем по горлу, красноречиво давая понять, что ждет подчиненного в случае «залета».

Долгушин понимающе кивнул.

– Как вошь под ногтем у меня щелкнешь! Только мокрое место от тебя останется.

Старлей вновь кивнул, благоразумно промолчав. Чуть успокоившись, майор добавил:

– На рассвете возьмешь с собой бойцов и отправишься на место ликвидации объекта «К», осмотришься, поищешь там, порыскаешь. Уберешь, если надо будет. Вдруг… чего осталось от него. – Лапердин вытер платком блестящую от пота лысину, буркнул раздраженно: – Ну, понял, что делать надо? Подтереть за собой.

– Так точно, товарищ майор. Будет исполнено. Разрешите идти?

Майор не успел ответить – затренькал телефон.

– Что такое? Сказал же, не беспокоить меня! – рявкнул в трубку Лапердин.

Дежурный сказал так громко, что услышал даже Долгушин. И в голосе говорившего радости отнюдь не было. Три слова, вылетевшие из динамика, повисли в воздухе.

– Звонят из Центра, – произнес солдат на том конце линии и, не дожидаясь ответа, соединил Лапердина с начальством.





* * *


Сиреневый пульсирующий сорняк шевелил стеблями и сдаваться просто так не хотел. Корсар рванул к жуткому растению, чтобы вытащить из его цепких лап человека, но быстро отскочил назад, едва увернувшись от толстой лианы, просвистевшей у самого лица.

– Пригнись! – рявкнул сталкер, целясь в шишковатую выпуклость чуть ниже щупалец.

Выстрелов, однако, не последовало. Кровожадная флора, сообразив, что ей угрожает опасность, приподняла своего пленника, закрывая уязвимые участки живым щитом.

– Зараза! – выругался Неприкасаемый, подбегая к сорняку. Растение попыталось ухватить неприятеля за шею, но промазало.

Как следует размахнувшись прикладом, Корсар размозжил у самого корневища сначала левую лиану, удерживающую пленника, потом правую. Плотоядному растению это не понравилось. Сжав тонкие усики в комок, оно вдруг задрожало, потом издало похожий на кашель звук и выпустило в людей облачко зеленоватого дыма.

Сообразив, что послан в их сторону был отнюдь не воздушный поцелуй, Корсар дернул незнакомца за шиворот с такой силой, что у того затрещала одежда. Маневр был совершен вовремя – оба упали на землю за миг до того, как ядовитое облако окутало местность.

– Споры! – просипел сталкер, волоком таща за собой незнакомца. – Зажми рот. Не дыши.

Растение вновь издало жуткий хриплый кашель и расправило усики. Под ногами спасающихся что-то зашевелилось. С сухим хрустом переламывая прошлогодний валежник, из земли показались узловатые корни. Змеясь меж камней и веток, они поползли к беглецам.

Увидев эту жуткую картину, незнакомец сдавленно вскрикнул и зашевелил ногами быстрее. Корсар оказался более сдержанным. Не обращая внимания на обвившие его щиколотки тугие корни, он вполоборота, почти не целясь, выпустил очередь в шишковатый мешок и свисающие чуть ниже клубнеобразные отростки растения. Пули разворотили центр жизнеобеспечения мутантской флоры, превратив его в истекающие зеленым соком рваные лопасти. Адский «топинамбур» совсем по-человечески взвизгнул и забился в мелких конвульсиях. Хватка корней заметно ослабла.

Корсар распутал ноги и поспешил ретироваться подальше от гиблого места – облако спор начало уже оседать.

– Уже все? – спросил парень, глядя, как морщинистые наросты растения содрогаются в предсмертных судорогах.

– Все, – прохрипел его спаситель, внимательно осматривая незнакомца. – Ты кто такой?


– Вы меня не узнали, дядь Саша? – произнес тот давно забытое имя, протягивая руку.

Корсар вздрогнул, будто поцарапался. Давно его так не называли, все больше по прозвищу.

– Не узнал, – признался он, еще внимательнее вглядываясь в черты лица парня. Было что-то в них неуловимо знакомое. «Лет двадцать пять будет. Уже взрослый, плечистый, вон и руки сильные, сталкерские – обветренные, обожженные кислотой, все в шрамах от артов и аномалий.

– Меня Егором зовут».

– Саня… гм… то есть Корсар, – представился Неприкасаемый. – Так кто ты есть такой? Не узнаю я тебя что-то.

– Боец по прозвищу Кэп вам о чем-нибудь говорит? – хитро улыбнулся парень, доставая из нагрудного кармана фотографию.

– Говорит, – осторожно ответил Корсар. – Он со мной в одном отряде… был… во многих передрягах вместе побывали, не раз шкуру спасал мою… Потом в «Пепел» вроде перешел. А что?

– Я сын его. – Парень, представившийся Егором, протянул сталкеру фотокарточку.

Неприкасаемый взглянул на снимок, морщины его лица расправились. На снимке был старина Кэп с красивой брюнеткой в обнимку, между ними – мальчонка лет десяти, очень похожий на того, что стоял сейчас перед ним.

– Жена его? – спросил Корсар, украдкой кидая взгляд на парня, одновременно стараясь не выдать своих звериных глаз.

– Да, гражданская. Они с мамой не успели расписаться.

– А этот гаврик, значит, ты будешь?

– Ага.

– Похож на батю. Ну, передавай ему привет при случае.

– Рад бы, да не получится. Умер он с полгода назад, – сникнув, произнес Егор.

– Умер? – опешил Корсар. Смерть встречал он и раньше, порой в боях гибли его самые близкие товарищи, с которыми он прошел огонь и воду. Но сейчас, услышав это слово, сталкер не знал, как реагировать. Словно перевернули его вниз головой и макнули пару раз в пыль дорожную. – Умер. Как? Что случилось?

– Несчастный случай. Полез в драку разнимать двух идиотов, а те его бутылкой… прямо по виску. Он умер через два дня в больнице.

– Мне очень жаль… – выдавил из себя Корсар не своим голосом.

В мыслях заметалось: «Не так все должно было быть! Кэп, старина Кэп, разбирающийся как никто другой в технике, отличный боец, хороший мужик… и так нелепо покинул этот свет. Бутылкой по голове… ведь герои так не умирают! Эй, ты, там, на небесах?! Ты слышишь? Не уходят так настоящие герои! Они должны сгинуть в последнем бою. Как викинги. Драться и не сдаться, даже когда старуха с косой положит им на плечо свою костлявую руку и прикажет идти за ней. Где же справедливость? Ее нет. И никогда не было. Жизнь гораздо страшнее любого ужастика. И страшна она своей серой бытовухой. Будь ты хоть трижды герой, никто не даст тебе гарантию, что завтра тебя не собьет грузовик, не задавит экскаватор, на голову не упадет кирпич. Или не шибанут бутылкой пьяные отморозки вечером в подъезде собственного дома. Это не фильм, это жизнь. Черная, несправедливая, гадкая, липкая, как навозная куча, жизнь. И твоя дочь тому прямое подтверждение».

– Ты почему Зону не покинул? – спросил Корсар первое, что взбрело в голову, – просто, чтобы заполнить затянувшуюся неприятную паузу. – Комендантский же час всем объявили.

– Потому и не покинул, что вас искал.

– Меня?!

– Ну да. Мне отец про вас рассказывал. Говорил, что вы ему жизнь не раз спасали.

– Всякое бывало, – кивнул Неприкасаемый.

– Вот и решил найти вас.

– Тебе совсем делать нечего? Или ты ненормальный?

– Почему ненормальный? – обиделся парень. – Обычный. Просто… так отец хотел. Последнее его желание было. Он, когда в больнице лежал, перед самой кончиной ваше имя прошептал. Одно только ваше имя, за все те два дня, и больше ничего. Ни мое, ни матери, ни родителей. Ваше. – Корсару вдруг показалось, что в голосе парня прозвенели нотки ревности. – Хотел, наверное, так сильно увидеться. Вот я и решил вас найти. Сначала фотографию вашу отыскал в отцовском альбоме. Потом в Зоне уже начал расспрашивать. Сложно было. Очень мало о вас информации среди сталкеров ходит. Потом молва среди местных прошла о поисках какого-то опасного преступника. Завертелось вдруг все. Комендантский час объявили, выводить всех начали. А я подумал, что если останусь в Зоне, притаюсь чуть ближе к блокпосту, то смогу вас обнаружить, когда вы обратно входить будете. Я ведь думал, что вы тоже ушли. А в лицо я бы вас точно узнал. Такой вот план был.

– Дрянной план.

– Знаю. Но другого не было. Это я понял уже потом, когда сообразил, что пропускной пункт не один. Вы ведь могли через любой другой пройти. А потом вертолет этот стрелять начал, когда я к восемнадцатому КПП направлялся. Понял, что это того преступника прессуют. Ну и пошел туда, когда вертушка улетела.

– Зачем? А если бы тебя за меня приняли?

Парень пожал плечами.

Корсар тяжело вздохнул, закатив глаза.

– Ну ты и… болван! – с языка чуть не сорвались более крепкие ругательства, но Неприкасаемый сдержал себя.

– Зря вы так. Я, может, и молод еще, но на местности ориентируюсь очень хорошо и к месту боя шел, уже четко убедившись, что там чисто. Отец меня кое-чему научил!

– Если ты такой крутой, чего тогда к борщевику этому ожившему в стебли попался?

– Это случайно вышло.

– «Случайно»! – передразнил его Корсар. – Это ты правильно сказал, что молод. Мозгов бы тебе побольше.