Красавица и Чудовище. Заколдованная книга

– Нет никакого способа, – сказал Отто. – Ты теряешь время. Ступай, Белль. Уходи.

– Но что будет с тобой? Вдруг графиня узнает, что ты мне помог? Она же накажет тебя!

– Непременно! Но она не может ничего со мной сделать, если у меня закончится завод, – Отто подмигнул Белль. – Поэтому я тебя прошу...вынь ключ из моей спины и выбрось в пруд. Или в ручей. Или спрячь куда–нибудь, где она его не найдет.

– Но это значит... ты тогда... умрешь…

– Ничего страшного, Белль, – спокойно произнес Отто. – В свой последний час я жил и любил по–настоящему, и испытывал столько чувств, что иной человек не испытывает и за всю жизнь.

Белль крепко обняла его.

– Прежде, чем ты уйдешь, обещай мне одну вещь, – прошептал он. – Будь и дальше автором своей истории. Никому впредь не позволяй ее переписывать за тебя.

– Обещаю, – еле слышно ответила Белль.

Отто прижал ее к груди и отпустил. Его улыбка исчезла, взор потух. Он схватился за пришитое сердце.

– Отто, что с тобой? – вздрогнув, спросила Белль.

Он в замешательстве взглянул на нее.

– Это...разве это тоже любовь? Вот эта невыносимая боль?

Белль кивнула.

– Как же тяжело! Я и не знал, что может быть так тяжело... Неужели любовь стоит этих мук?

– Конечно, Отто. Она того стоит.

– Тогда прошу тебя...если мне суждено умереть, я хочу, чтобы в этот момент со мной рядом были друзья... и любовь.

Белль собралась с духом и вынула ключ из Отто. Он медленно опустился на землю, прислонился к дереву и закрыл глаза. Перед Белль сидел простой манекен.

Сердце ее заныло. Она вспомнила слова Агаты: «Любовь не для трусливых».

– Ты был очень смелым, Отто, – прошептала она.

– Особняк в получасе езды отсюда, – произнес Люцианос, все еще сидевший у нее на плече. – Но это в карете, а у тебя ее нет. Надо торопиться.

Белль кивнула.

– Тогда вперед.

Жук расправил крылья и взлетел, но Белль успела заметить блеснувшие в его маленьких черных глазах слезы.



ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ



Обессиленная Белль смотрела на особняк графини не в силах отдышаться. Ее платье было забрызгано грязью, подол изорвался и вымок, когда она пробиралась мимо заросшего ряской пруда, куда выбросила ключ Отто.

Ей понадобилось два часа, чтобы добраться до шато. Некогда широкая дорога заросла по бокам колючим шиповником и ежевикой. Девушке приходилось продираться сквозь спутанные плети сухой виноградной лозы и низко торчащие ветки осин.

Заколдованный мир графини наконец–то показал ей свое истинное лицо. Грушевые деревья с идеальной изумрудной листвой, стройные яблони и раскидистые вишни оказались хилыми гранатовыми деревцами. Пале-Рояль стал ни чем иным, как большим амбаром, сложенным из выщербленного камня. Его колонны превратились в деревянные бревна, подпирающие покосившиеся стены, а рядом выстроились полусгнившие телеги, которые графиня замаскировала под роскошные экипажи. Дорога, якобы ведущая в Париж, на самом деле была все той же грязной колеей, по которой сейчас пришла Белль.

Уставший Люцианос приземлился на раскрытую ладонь девушки.

– Я почти не вижу особняка, – сказал он.

Широкая площадка перед лестницей теперь заросла деревьями, и эта чаща скрывала шато. Уже стемнело. Луна выглянула из-за облаков, освещая гравийную дорожку, ведущую ко входу. Отдохнув, Белль направилась по ней.

Подойдя к особняку, она увидела, что почти все окна в нем разбиты. Старая черепица сползла с крыши, еле держась у карнизов. Каменные львы заросли мхом, ступени, когда-то сверкающей мраморной лестницы раскрошились.

Белль остановилась перед ней и посмотрела на окна верхнего этажа. За одним из них блуждали призрачные огни, словно кто–то ходил со свечой по комнате.

– Она там, – прошептала Белль.

Нахмурившись, девушка стала подниматься по лестнице.



ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ




Перед дверями, ведущими в жилище графини, Белль замерла в нерешительности. Ей казалось, они затеяли абсолютно невыполнимое дело. По дороге в особняк девушка с Люцианосом попытались придумать план, но оказалось очень трудно планировать, когда понятия не имеешь, как все это может обернуться.

– Ну и как мы это сделаем? – шепотом спросил жук. – Как добудем браслет?

– Вежливо попросим графиню его снять, как же еще? – невесело усмехнулась Белль.

Она толкнула дверь. Петли негромко скрипнули; сердце Белль бешено забилось.

«Лишь бы никто не услышал!»

Она медленно кралась по холлу, вслушиваясь в тишину. Кто–то ходил по комнатам со свечой, она видела свет мгновение назад. Кто бы это мог быть?

Ответ не заставил себя долго ждать.

В конце холла показался Мушар, снова в человеческом обличии. В руках у него был большой канделябр с горящими свечами и ворох одежды. Рядом с ним семенила молоденькая служанка.

На верхние этажи вела широкая винтовая лестница. Белль, Люцианос и Арана успели за ней спрятаться.

Мушар остановился в паре метров от друзей.

– Госпожа удалилась на покой, – сказал он служанке. – Ее нельзя беспокоить. Скажи остальным слугам, чтобы не смели появляться на третьем этаже.

Он передал одежду девушке.

– Вытряхни дорожный плащ госпожи, почисти ее обувь и трость, – наказывал он. – Утром все должно быть готово. На Венецию напала очередная эпидемия, госпожа отправится туда на рассвете.

Служанка быстро кивнула и шмыгнула в сторону. Мушар ушел в другую.

– Я знаю, что нам делать! – торопливо зашептала Белль, когда они оба скрылись из вида.

– Что ж, дорогая, я весь во внимании.

– Графиня легла спать. Она должна снять все свои украшения и куда–то сложить – на столик или в шкатулку. Все, что нам нужно сделать, это проникнуть в ее комнату и забрать мой браслет!

– Отличный план! – презрительно фыркнул Люцианос. – Все, что нам нужно сделать, это ограбить Смерть. Всего-то делов!

Белль покосилась на него.

– У тебя есть идея получше?

– К сожалению, нет, – скривился жук.

– Тогда идем. Спасибо Мушару – подсказал, где спальня графини.

Троица бесшумно поднялась на третий этаж. Широкий коридор расходился направо и налево от лестницы. Правая сторона тонула в темноте, а левая была ярко освещена свечами в настенных канделябрах. Еще больше свечей заливали светом массивную дверь в конце коридора.

Люцианос указал на нее.

– Чутье мне подсказывает, что это и есть комната графини, – сказал он.

Они медленно подошли к двери. Белль приложила к ней ухо, но ничего не услышала. Тогда она тихо повернула ручку и открыла дверь. Яркий свет сотен толстых восковых свечей ослепил ее. В воздухе висел тяжелый пряный аромат. Белль узнала его – так пахли духи графини. Но теперь она вспомнила, откуда он был ей знаком – так пахло в церкви Вилльнёва, когда в ней отпевали покойника. Мирра, масло корицы и гвоздики – этими веществами умащивали мертвые тела. Она задрожала, в очередной раз осознав, с кем ее угораздило связаться.

В комнате было холодно. Высокий потолок напоминал заостренный купол. Из всей обстановки была лишь огромная кровать под балдахином, на которой спала графиня. Четыре мраморные колонны по бокам кровати были высечены в виде скелетов. Изголовье украшено еще одним, сидящим на троне, с лавровым венком на черепе. Ложе графини напоминало могилу.

Ее глаза были закрыты. Правая рука покоилась на груди, левая была вытянута вдоль тела. Отчаяние охватило Белль, когда она увидела, что графиня не сняла ее браслет – он по–прежнему обвивал ее запястье. Как же теперь его снять, не разбудив графиню?

Белль шагнула к кровати, но тут Арана подняла одну из лапок, останавливая ее.

Паучиха бесшумно пробралась к изголовью и принялась опутывать плечи графини своей липкой паутиной.

«Отлично придумано!» – мелькнуло в голове Белль.

Арана работала быстро и аккуратно, стараясь не задеть ни браслет, ни лицо графини. Спустя четверть часа все ее тело было привязано белой паутиной к деревянному каркасу кровати.

– Спасибо тебе, Арана! – прошептала Белль, когда паучиха спрыгнула на пол.

С замиранием сердца Белль подкралась к неподвижной фигуре. Глубоко вздохнув, она склонилась над графиней и осторожно расстегнула золотую застежку. Та поддалась, тихо щелкнув. И в этот момент графиня открыла глаза.



ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ