Космический принц и его заложница

– Посмотри на нее, Хелла. Посмотри внимательно и не сопротивляйся. Это неприятно, но не больно.

Меня била мелкая дрожь от голоса, в котором хрипотца смешалась с угрозой и хорошо скрытой, но все же ощутимой яростью. Показалось, я стала каким-то приемником его эмоций и они на пару с собственным смятением разрывали меня на части.

Хелла отводила взгляд до последнего, морщилась и до крови кусала губу. Кружка выскользнула из ослабевших пальцев.

– Я сказал, не сопротивляйся, Хелла. Смотри на нее, и все закончится.

Тонкая струйка крови медленно потекла из носа женщины, и в этот момент я словно очнулась от оцепенения.

– Хватит! – крикнула я. – Что бы ты ни делал, остановись немедленно!

Удивительно, но он послушался. Выпрямился, тяжело дыша, смерил меня мрачным взглядом и отрывисто приказал:

– Иди внутрь.

– Что ты с ней сделаешь? Кто она такая?

– Брилл, иди в корабль и позавтракай. Это приказ.

Я не знала, продолжать упрямиться, сказать, что я не его рабыня, чтобы слепо следовать приказам, или послушаться. Но оставить Хеллу? Да в чем виновата исследователь дикой планеты? И что вообще он с ней сделал?

– Брилл, – спустя секунду, уже мягче, повторил Александр, – иди на корабль.

Бросив последний взгляд на бледную, вытирающую с лица кровь Хеллу, я подчинилась.

В прохладном коридоре корабля я села у стены и опустила голову, чтобы отдышаться. Ощущение, словно меня пропустили через пресс. Зачем был этот цирк? Зачем он вытащил меня на улицу и усадил перед Хеллой, что сделал с ней потом и… что будет делать сейчас?

Вчера ночью мне показалось, он утешал меня, когда я испугалась. И шутил, говорил какие-то глупости, которые отвлекали от пережитой паники. А сегодня я вдруг поняла, что может быть и по-другому. Страшно. Непонятно и неправильно.

Но на этот раз ожидание было недолгим. Александр вернулся на корабль и остановился, найдя меня рядом со входом, в коридоре.

– Идем, будем стартовать. Они знают, где мы.

– Что? – Я вскинула голову, чувствуя, как сильнее бьется сердце. – Откуда?!

– От верблюда. Эту идиотку послали на разведку, выяснить, в каком мы сейчас составе и насколько защищены.

– Она не ученый? – ахнула я.

– Такой же, как из меня герцогиня. Иди к себе и пристегнись, будем взлетать. Она первая ласточка, больше идиотов в погоне за нами не будет.

– Что ты с ней сделал?

– Ничего, покопался в ее голове и выпер на все четыре стороны. Пусть или валит к своим, или жуков кормит, мне плевать.

А я… не поверила. Просто не поверила, потому что… не знаю, может, и правда стала приемником его эмоций или сработала природная интуиция. Но в то, что Александр отпустил ее, не поверила. Однако и спросить не решалась, почему-то подумав, что если узнаю все точно, это что-то изменит. Хотя довольно глупо ждать, что он будет добр, милосерден и ласков со всем миром.

– Брилл, – с трудом сдерживаясь, сквозь зубы процедил Александр. – Я не воспитатель в детском саду. Для меня существует только одно задание, и если на пути кто-то встанет, последнее, о чем я буду думать, – это милосердие. Понятно?

Я вздрогнула.

– Как ты это делаешь? Угадываешь, о чем я думаю?

– Дгнарны – телепаты.

– Ты читаешь мысли?!

– Твои – нет. Твои красноречиво отражаются на очаровательном личике. Чтение мыслей ты видела на примере Хеллы. И еще раз, Бриллиана: иди в каюту, пристегнись и готовься к взлету. Я не желаю рисковать, мы отсюда сматываемся. Мне не нравится то, что они послали за нами какую-то дурочку со слабой легендой. Если это игра, то игрок в себе уверен.

Что ж, это больше, чем мне рассказывали раньше, и, пожалуй, можно считать прогрессом. Я мало что понимала в их играх. Хеллу послал отец… люди отца, зачем? Она не выглядела как убийца, так, может, все совсем не так и Александр врет о том, что у отца мне грозит опасность?

Я вернулась в каюту, где меня снова ждало многострадальное кресло с ремнями. Экран управлялся извне и демонстрировал мне панорамы мира, который мы покидали. Словно кто-то запустил дрон над планетой и записал туристический ролик. На самом деле это здорово отвлекало. Я с удовольствием рассматривала прекрасные, не тронутые человеком леса. С отвращением – огромные, размером с гору, муравейники. С ужасом наблюдала за стычкой двух стрекоз, которые сражались так яростно, что даже пришлось закрыть глаза и не смотреть. С интересом увидела, как над поверхностью кристально чистого озера появилась усатая морда какой-то тварюшки и тут же скрылась, заметив дрон.

Это был красивый, хоть и своеобразный, мир. Даже захотелось, чтобы он всегда оставался таким, чтобы люди не испортили его уникальность своим вмешательством.

Потом я затосковала. Размышлять по десятому кругу, строить в голове безумные теории о происходящем стало до тошноты скучно. Затекла шея, онемели ноги, я ерзала в меру возможностей, как позволяли ремни, но когда они наконец ослабли, с облегчением сползла с кресла.

И еще хотелось есть. Хотя нет… жрать. Я бы съела сейчас целую курицу, наверное.

И все-таки Александр врал насчет мыслей, написанных на лице. Сейчас он не видел моего лица, а мысли все равно прочитал:

– Приходи на мостик, Брилли. Я тебя накормлю.


Логичнее было бы позвать меня на кухню, но, вероятно, когда Александр работал, он ел, не отрываясь от этого процесса. Непонятно, конечно, почему я не могла бы поесть одна. Хотя что ж тут непонятного? Зато теперь меня выпускали из комнаты. Один шажок к тому, чтобы не чувствовать себя пленницей.

Я никогда не была на мостике, но меня вела, как ни странно, подсветка коридоров. Я шла по освещенным тоннелям, входила в подсвеченные двери и, как хорошая девочка, избегала темных участков. Не хотелось, чтобы вместо завтрака меня отскребали от частей двигателя.

Оказавшись в святая святых, самом сердце корабля, я замерла, пораженно рассматривая большое куполообразное помещение. Визуально его делили разноуровневые площадки. С той стороны, где зашла я, располагались какие-то экраны со статичными графиками и формулами. Если спуститься на несколько ступеней ниже, то можно увидеть два белоснежных кресла – для пилотов, я полагаю. В одном из них сидел Александр.

Еще тройка кресел была на самом нижнем уровне, а всю стену занимал экран. Он начинался от самого пола и шел до середины купола. Часть экрана демонстрировала черный, с мигающими звездами, космос. А часть служила экраном для каких-то показателей и разной пилотной ерунды.

Я чувствовала себя как неандерталец в кабине самолета. Александр с явным удовольствием наблюдал за моим шоком. Перед ним прямо в воздухе висел небольшой столик. Сервированный на одну персону.

– Садись. – Мужчина кивнул на соседнее кресло.

– Я могла бы поесть сама на кухне. Если ты занят.

Из большой, глубокой, овальной формы тарелки торчал какой-то голубой хвост, напоминающий креветкин. Если бы креветки были размером с небольшую кошку.

– До прыжка еще долго.

– А где мои приборы?

Вместо этого Александр усмехнулся, выковырял из креветки вилкой кусочек мяса и поднес к моему рту. От запаха съестного закружилась голова, но я нахмурилась.

– А что, нормально мне поесть нельзя?

– Брилли, я имею право на моральную плюшку. Кормить тебя очень захватывающе.

– За что это тебе моральная плюшка? По-моему, тут я жертва похищения, домогательств, насильственного татуирования и чего там еще…

– Ты выучила язык, я всю ночь возился с твоим маячком, и теперь тебе не надо носить ошейник. Разве я не заслужил полчаса удовольствия?

– Я… погоди, что?! Я выучила язык?

Тут я замерла, вспомнив, что без проблем понимала Хеллу, а ведь вряд ли она знала английский.

– А как это возможно?

– Съешь кусочек, расскажу.

Это походило на игру. Для меня неловкую и смущающую, для него, кажется, веселую и возбуждающую. Все-таки в каждом мужчине есть что-то от мальчика, которым он некогда был. Даже в часы наивысшей сосредоточенности они готовы дурачиться по полной.

– Это морской гад? – Я пожевала нежнейшее сочное мясо голубой креветки и рассмотрела ее подробнее.

Ну да, как есть. Только цвета другого и вместо крошечных лапок вполне себе клешни. Ну и глаза, как два ограненных алмаза, очень необычные. Пожалуй, такой креветкой могли бы наесться три Бриллианы.

– Ну не знаю, насколько он гад, – совершенно серьезно ответил Александр. – Мне он ничего плохого не делал.

– И поэтому ты его сожрал.

Мне сунули второй кусочек.

– А вопрос? Я еще не задала!

– Как это? Про гада задала. Ам.

Тьфу на него. Надо бы раскричаться и отказаться от такого завтрака, но так не хочется, кто бы знал! И гад вкусный, и гад напротив, зараза, красивый, и когда еще меня будут кормить с вилочки на борту огромного космического корабля голубой креветкой?

– Ладно, – прожевав, я задумалась, о чем бы спросить. – Как я выучила язык?

– Сывороткой.

– Чем?

– Ам.

– Да блин, так нечестно! Сначала скажешь что-то непонятное, а потом засчитываешь мне вопрос. Отвечай развернуто, вдруг я обожрусь раньше, чем выясню все интересное?

– Я вколол тебе ночью сыворотку, подключил к обучающей системе, и ты выучила язык. Осталось отшлифовать в диалогах и закрепить все. Технологии.

– Ладно… – Я снова задумалась. – Куда мы дальше?

Получила кусочек гада и подумала, что, пожалуй, ради такого вкуса стоит потерпеть игры Александра. Врут все, кто считает, что если ты живешь рядом с океаном, то непрерывно питаешься деликатесами. Если денег немного, то хоть у океана, хоть в глухом лесу – не до изысков.

– На одну из планет в очень интересной системе. У звезды три планеты. Первая – мир на уровне отсутствия разумной жизни. Что-то типа той, где мы были. Природа, никем не тронутая, красота. Вторая планета с развитием уровня, может, чуть пониже, чем у твоей Земли. Мы ее не трогаем, потому что она застыла в развитии уже много-много сотен лет.

– Это как? – нахмурилась я.