Королевские клетки

Шут не очень этим интересовался, но, похоже, с Её Высочеством Его Светлость немного поссорились. Покоями эту пару комнат назвать было трудно. Несмотря на позднее время, герцогиня встретила его в первой же комнате.

Скромное изящное платье, белый воротник, сложная прическа из ниспадающих на плечи каштановых волос, легкая вуаль — замужняя женщина вынуждена принять не родственного мужчину. На губах легкая улыбка.

— Граф Лорт Уэльстерский. — И все. Поклона его не удостоили. Весьма прохладно.

— Ваше Высочество. Я не буду тут тратить время и коротко выражу надежду на Ваше благоразумие в поддержке наших общих дел. Завтра утром, пожалуй, я сообщу вам, что вы будете делать. — улыбнулся и добавил — Мне ведь не нужно звать моих людей, чтобы убедить Вас?

Ответ был, мягко выражаясь, неожиданным.

— Видите ли, Ваше Сиятельство, я не люблю и не умею вышивать. Так что, для начала, вы вернете мне двух служанок, обеспечите совершенно беспрепятственный доступ к кормилице и моим детям, ну и, наверное, я выберу пять рыцарей для своей защиты… Полагаю, будет уместно заплатить им из моих средств. А ПОТОМ я подумаю, что именно из ваших поручений и как я буду исполнять.

Шут решил, что он ослышался.

— Что?!

— Две служанки, беспрепятственный доступ к кормилице и моим детям, пять рыцарей для защиты. По моему выбору.

— Вы с ума сошли, Ваше ВЫСОЧЕСТВО?!

— Нет. — совершенно спокойно сказала Амалия Ивельен-Иртон. — Я, как уже имела удовольствие вам сообщить, не умею и не люблю вышивать. Разговаривать мне не с кем, детей мне давали на час в день. Оставалось только размышлять. Будете меня убивать, или послушаете?

Альтерс, за свою разнообразную и довольно долгую жизнь, успел очень хорошо понять, что если что-то происходит совсем не так, как ты думал — надо остановиться и выяснить почему. Потеря темпа — ерунда, по сравнению в возможными последствиями.

— Послушаю.

— Мое положение совершенно зависит от вас. Вы вольны сделать со мной почти что угодно — и я не могу воспрепятствовать вам ничем. Но, удивительным образом, все мои неприятности станут вашими. Вы стали использовать меня как фигуру. Как знамя. Вы не можете выкинуть знамя — иначе как вы станете объясняться со всей той кучей людей, которую собрал для вас — наивно полагая, что для себя — мой свекор? Конечно, вы и не собирались на них опираться — но они здесь. У вас нет лишних сил их давить, вы не сможете достигнуть своих целей. Спросите меня — а если я посажу вас в темницу, на хлеб и воду, убью, начну пытать? Еще про детей вспомните.

— А вы этого не боитесь?

— Вы можете это сделать… Но вы сократили мой штат — куда делись все эти слуги? Неужели, вы сумели всех их убить? Конечно, нет. Вы о них не подумали. И сейчас я уже для всех — ваша пленница. Они прекрасно оповестили всех, кто только слушал. Без слуг, взаперти, впроголодь, шантажируемая детьми — кого вы обманете? Вы даже не можете приставить ко мне своих людей — у вас ведь нет женщин, здесь? Я не имею в виду шлюх. Обратите внимание — обесчестить меня любым способом для вас даже хуже, чем убить.

— Ах ты… — Альтерс начал понимать, что он увлекся и, конечно, его это не обрадовало.

— Иртоновское отродье? — любезно подсказала Амалия. — Или мальдонаина дочь?

Лорт выдохнул.

— Достойная сдержанность — похвалила его Амалия. — Так вот. Если вам нужна я — а я вам пока нужна, причем нужна достойной! — Амалия Ивельен-Иртон, как подкрепление неких притязаний, я бы просила вас обеспечить то, о чем уже говорила. И, кстати, сделаю себе поблажку, скажу — если мой брат и принц Ричард живы — помоги вам Альдонай. Они, как мне кажется, ничуть не более сентиментальны, чем я, и точно не глупее.

— И что же, по Вашему, будут они делать, если живы?

— Мои оценки людей, которых вы знали только со слов слуг, как мне мнится, будут стоить вам дополнительной служанки. Разумеется, вперед. Я подожду. Мне ведь торопиться некуда — а вот у вас на шее две тысячи человек, пятнадцатитысячная Лавери и совершенно нет времени.

— Так с чего вы вообще взяли, что так уж мне нужны?

— Вы пришли сюда грозить мне сами. Ведь правда? — Амалия любезно улыбалась. — А что же случилось с моим свекром? Я полагаю, он нездоров?

— Ваше Высочество — с проснувшимся любопытством спросил Шут. — А где же были все ваши способности, когда все только начиналось?

— У меня были дети, дом, муж, поместье. Слуги, которыми надо управлять — что вы умеете, судя по тем помоям которыми нас кормят, даже хуже чем мой свекор. Вам не надо было вытаскивать меня из моей жизни. Не смею задерживать вас…



Амалия Ивельен вежливо наклонила голову и Шут понял, что его выставили ИЗ ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЫ, только тогда, когда оказался в коридоре. И, несмотря на всю свою злость… Пошел отдавать приказ разыскать служанок. Времени и правда было очень мало.



Когда дверь за ним закрылась, Амалия мешком без сил свалилась на кровать. Спаси и сохрани, Альдонай, ей ничего не оставалось кроме этого наглого блефа. Боже мой, как же страшно-то! Может быть, он хоть чуть чуть поверит?!

Тоненький спокойный голосок какой-то другой Амалии, которая завелась у нее внутри в последнюю десятинку, после смерти дядюшки, спросил:

— А почему "чуть-чуть"? И какая разница, насколько это блеф, пока в него веришь не только ты?





Все хорошо, прекрасная графиня…





Лиля проснулась в прекрасном настроении. Да, время было уже к трем часам дня (судя по солнцу). Я графиня или где?! Хочу — лежу, хочу — встаю! Впервые, наверное, за… хм… полгода? Она проснулась выспавшись.

Можно было полежать в постели. Можно было не спеша вставать. Все можно. Ладно. Хватит валяться! Вставать! Лиля спрыгнула с кровати, с удовольствием потянулась напротив своего же отражения. Почти год она здесь. И результаты — налицо!

"Накинуть" платье, конечно, не получилось — платье приличной дамы тут было совсем непростым. Позвала служанку и оделась.



Первым делом она конечно проведала Ингрид. Все было хорошо. Ничего не кровило, слабость проходила очень быстро. Ингрид улыбалась самой себе, прижимала краснолицый сверток и не очень воспринимала все остальное. Сверток тихонько сопел, с кормежкой явно не было никаких проблем. Кстати, прекрасная мысль!



За завтраком — который вообще-то был уже обедом, настроение у нее и вернулось к привычной уже мрачноватой норме.

— Лейф, а что у тебя с головой?..

— Госпожа, это не стоит твоего внимания, мы выкрутились.

Лиля отложила вилку.

— Поподробнее пожалуйста?

— Да, ничего особенного, задело камнем. Женщины отлично перевязали меня.

— Откуда взялся камень?

— Ну, это мы уже уезжали, просто на излете.

— На излете? Кто это в вас камнями кидался?

— Да это не в нас, это уже там, кажется, с какими-то дворянами купеческая охрана сцепилась, и еще кто-то.

— А вы там причем?

— Мы уже были совершенно ни причем! Они к тому времени повалили ворота, и что-то между собой выясняли.

— КТО повалил ворота?!

— Зачем нам это знать, госпожа? Мы как раз загрузили ячмень, а купца мы с собой прихватили просто чтобы его не побили. Мы его высадили у вторых ворот, как он и просил.

— Кто собирался бить купца?!

— Госпожа, они почему-то не назвались!

— ЛЕЙФ! Что, прямо молча какие-то "ОНИ" пошли бить вас всех вместе с купцом?!

— Госпожа, зачем тебе знать что они кричали?! То же самое, что и перед этим — кровопийцы, пираты — вот какая им разница?! — душегубы, алчные гады и… госпожа, да зачем тебе это?!

— ЛЕЙФ! Давай рассказывай все!

— Да нечего рассказывать-то, мы же все купили! Расплатились совсем без торга!

— А что — "все" вы купили?

— Да почти все, что было на ярмарке. Нам сапоги-ножи ведь не нужны, так что вот то, что ты и говорила — мы и купили. Много только, госпожа, потратили — триста восемь корон…

Лиля глубоко вдохнула и выдохнула. Не помогло. Прочла про себя "Отче наш пресветлый". Помогло, но мало. В голове вертелась известная — ей известная — песенка.



— Так. Лейф Торвальдсен. Рассказывай мне ВСЕ подробно, с того момента, как вы приехали на ярмарку.



Расказ Лейфа заслуживал внимания.

Приехавшая на ярмарку "закупочная" команда в принципе была даже не самой большой. Формально — сезонное торговое мероприятие (в отличие от постоянно действующих рынков в самой Лавери) было простонародным, но в реальности дворяне тоже люди, им тоже скучно, поэтому народу там было много и самого разного. В одиночку солидному человеку ходить не подобает, так что ходили от трех до пяти людей.

Принципиальное отличие было в том, что ни в одной такой команде (что "дворянской", что "купеческой") не было пяти человек с деньгами. ТАКИМИ деньгами. Нет, вообще товара на ярмарке было куда больше, чем на пятьсот корон. Вот только в основном дорогим товаром были доспехи, одежда, металлическая посуда.

Часть вирман и дружинников Лейса Антрела резонно сообщив командиру, что на загрузку и сопровождение они явятся пошли "походить по своим делам" — при деньгах же, серьезные люди! Остальные пошли закупаться, слегка поругавшись по специализации.

"Веселуха" началась тогда, когда они определились с поставщиками и начались разговоры типа:

— Сколько?