Королевские клетки

— Позавчера ничего не было.

— А мне почему-то показалось…

— Так. Граф Иртон. Мы повелеваем вам удалиться нафиг. Вы что-то много замечаете.

— Жениться вам надо, Ваше Величество…

— Ну, раз ТЫ говоришь — оно конечно. Как человек опытный, ты открыл Нам глаза, Мы прониклись. Все, езжайте.





Итоги




В камеру принесли табуретку и поставили напротив стены, к которой был прикован Шут. Как раз там, куда цепь не позволяла добраться. Потом в камере появились два сержанта без оружия и тихо встали по углам. Со странным шипением они зажгли яркие лампы. Было бы приятно, если бы это было колдовство — но поставили они их просто чтобы его было виднее.

А потом вошел Король. Ричард Ативернский, первый этого имени.

— Альтрес, граф Лорт Уэльстерский, Наши приветствия.

Шут не ответил.

— Невежливо дворянину не ответить королю.

Король поднял руку, останавливая сержантов.

— Не нужно. Человеку больно, Мы понимаем. Не нужно говорить, граф Лорт. Мы не думаем, что Нам стоит вас слушать. Но Мы думаем, что вам придется послушать Нас.

Один из сержантов, ухмыляясь, почти нежно протер лицо и уши Шута влажной тряпицей.

— Итак Ваш брат Гардвейг, вместе с Вами, понял, что статьи дохода Уэльстера серьезно пострадают из-за целого ряда успехов Ативерны, страны Нашей. Вы решили, что потеря влияния и доходов недопустима, а для этого надо убрать удачливого соперника.

Конечно, разница в размерах, военной силе, населении огромна. И вы решили, что вы устроите смуту — и долгое-долгое время Ативерне будет и не до вас, и не до экономики… Не перебивайте Нас, Мы не закончили. Конечно, это была авантюра — вы мечтали, но не очень верили, что она удастся. Более вероятным, вы посчитали другой сценарий — Ативерна давит смуту, несколько — а то и сильно — теряет в темпах, но выясняет кто стоит за этим. И тогда Мы объявляем вам войну. Вы останавливаете нас на перевалах, и уже Мы вынуждены контролировать и как-то обеспечивать жизнь в разрушенных, экономически невыгодных регионах — что-то же надо делать бывшим соледобытчикам? И они, на все накопленные деньги, борются с захватчиками — а у вас нет на них даже расходов. И Нам надо как-то поддерживать свою власть, восстанавливая управление.

Шут дернулся.


— Потому что иначе зачем такая странная структура заговора? Все на скорую руку, все агрессивно, без подготовки. Амалия Иртон — наследница трона, разоряющиеся дворяне, какая-то истерическая партия арбалетов. Хотя выбор персонажей был хорош. Скольким Мы были бы вынуждены не доверять!

Вы даже нашли деньги. Как вам казалось, правда? Но Стеклянный Дом — не мстит, и не "дает" ничего просто так. Вы наверное так и не поняли — они заполучили записку о том, что Гардвейг знал, куда вы отправляетесь. Это не от меня была тайна — от вас. Это АКЦЕПТ. Ваши обязательства — обязательства Уэльстера, под процент. Вам не денег дали. Вам дали ВЗАЙМЫ. И вы под этим подписались, а Король подтвердил свое обязательство вассалитетом. Вы полагали, что уж графиню Иртон они всяко выкрадут, и долг спишется. Не вышло. Вы предполагали, что сумеете им отдать земли Наших подданных — но это не так. В Уэльстере аристократ — ВЛАДЕЛЕЦ земли. В Ативерне — он уже целое поколение только НАМЕСТНИК на ней. Мы решаем — можно или нельзя передать право использования. Только Мы.

Вы ошиблись. Вы с Гардвейгом очень любите действовать, драться. Вы умны, вы не лезете в драку без подготовки — но она вам слишком нравится. Это, наверное, очень приятно — смотреть, ждать, планировать — и нанести один-единственный удар, а потом смотреть как враг умирает, не в силах понять даже откуда его ударили.



Вам не нужно было ничего этого делать. Вам нужно было всего-лишь поговорить с Нашим венценосным отцом. Будучи Королем, он никогда не выбирал варианты решения, связанные с обнищанием и гибелью большого количества людей. Да, ваша власть скорее всего стала бы номинальной. Но Его Величество нашли бы, чем заняться Уэльстеру. Вы же мыслили категориями войны. Категориями драки. Вы считаете страной дворец, а не людей, которые вокруг живут.

Я не люблю драться. Вот мой близкий друг, Джеррисон Иртон, он очень любит — он мастер войны. А я — нет. Я люблю, когда все работает. Когда все заняты делом. Когда растут сады и дети. Я люблю считать.



Теперь Мы расскажем вам, что будет дальше.

Мы не станем никуда выдвигать войска. Вас никогда не было в державе Нашей. Мы выразим неопределенное соболезнование в связи с кончиной… Грядущей, грядущей — но это не важно — Нашего Брата Венценосного, Гардвейга. Ибо Мы запретим — да она и сама не захочет — Лилиан Мариэлле, графине Иртон, помогать ему. Она весьма умна, Мы думаем ей не потребуется много времени для оценки доказательств. А докторусов, способных справиться с болезнью вашего брата, больше просто нет.

Мы также считаем, что совершенно не важно — кто она, откуда взялась и кем была ранее эта ныне достойнейшая графиня, супруга ближайшего Нашего друга и советника, изумруд в короне Ативерны — вы этот секрет берегли? Он не интересен Нам, не думайте, что это повод для шантажа.

Дальше в Уэльстере начнется борьба за власть и деньги. Потому, что венценосный брат Наш Гардвейг задумался о создании способа передачи управления — но это вы, а такие вещи нельзя переделать за год-два. Тем более, что Мы предпримем шаги по затруднению создания такого способа. И Стеклянный Дом предпримет для этого все, что сможет — потому что именно из этого болота они и вынут свои деньги. Бороться будут любители драк и власти, они даже не поймут, что сражаются за тухлые куски. Что порт и верфи, шахты и дороги уже не будут приносить деньги им — но будут их требовать. А потом они будут драться просто чтобы выжить в этой бойне. И пока они будут драться, они будут сидеть тут. В приемных Наших сановников. Они будут кормить Наш аппарат. И когда они накормят его достаточно — Мы негласно поможем кому-нибудь. Не самому сильному. Мы будем подкидывать понемножку и ждать. А потом поможем кому-нибудь еще. И все это время Ативерна будет выбирать — кого пускать к себе, а кого оставить в Уэльстерском аду — а это будет Ад.

И вот потом, Мы выберем те куски Уэльстера, которые будут работать на нас. И Мы их не завоюем — Мы так и быть разрешим им продавать нам то, что сочтем нужным, по Нашей цене. Потому что — вспомните карту — больше это никого интересовать не будет.

Мы же любим считать. Договариваться. Делать. И теперь, за Нашего отца, за сотни погибших, за все беды, незаслуженные Ативерной, Мы отомстим.

Теперь — будущее Уэльстера таково. Оно еще не наступило, но оно уже есть. И вот с этим сознанием — Вы умрете. Не на площади, нет. Ваши люди наверное подготовили вам побег — но ничего этого не будет. Ибо Мы повелеваем — смерть.



Альтерс со вспышкой злой радости подумал, не спросить ли ему — а что же Его Величество пришел исповедаться? Он уже совсем было собрался этот вопрос задать, как вдруг до него дошло. Это был не рассказ и уж тем более не исповедь. Это был допрос. Все время Ричард внимательнейшим образом смотрел на него и видел ответы на два своих вопроса: такой ли был его расчет и реалистичен ли план самого Ричарда. И ответы он получил.



Король встал и вышел, не оглядываясь. За ним в камере раздался хрип — сержанты не отрубили голову графу Лорту. Они просто удавили Шута.