Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков

Но Айвор говорит, что мошенники есть везде, а я, с моими замечательно развитыми инстинктами, если потренируюсь, могу стать второй мисс Марпл. «Вы определенно очень наблюдательны. Нужна только практика. Примечайте все вокруг, записывайте».

Я пошла к Амелии, взяла у нее книжки про мисс Марпл. Это что-то, а не женщина, правда? Сидит в уголке, вяжет — и знай себе мотает на ус то, чего другие в упор не видят. Я, пожалуй, тоже могла бы прислушиваться и приглядываться к подозрительному. Правда, у нас на Гернси нераскрытых преступлений нет, но, может, будут. А я тут как тут, во всеоружии.

Книгу про шишки на голове я пока еще изучаю, но, надеюсь, Вы не обидитесь, если я займусь чем-то другим. Я по-прежнему верю во френологию, просто уже обследовала головы всех, кто мне не безразличен, кроме Вашей, а дальше это может наскучить.

Джулиет говорит, что Вы приедете в следующую пятницу. Могу встретить с самолета и отвезти к Джулиет. Эбен в будущую субботу устраивает вечеринку на пляже и просил передать, что Вы — желанный гость. Эбен редко собирает народ, но сейчас обещал торжественное объявление. Празднование! Но — чего? Свадьбы? Чьей? Надеюсь, не его собственной, ведь жены обычно не отпускают от себя мужей, а мне без Эбена будет скучно.

Ваш друг Изола





Джулиет — Софи


7 сентября 1946



Дорогая Софи!

Я набралась храбрости и объявила Амелии, что хочу удочерить Кит. Ее мнение значит меня очень много — она так любит и хорошо знает Кит. Да и меня тоже. Мне было необходимо ее одобрение, и я страшно боялась его не получить. Давилась, давилась чаем, но в конце концов все-таки выдавила нужные слова. Амелия столь очевидно обрадовалась, что меня это просто потрясло. Я и не представляла, как сильно она переживает за будущее Кит.

Она сказала:

— Если б я только могла… — Осеклась и начала заново: — Думаю, это замечательно для вас обеих. Ничего лучше нельзя и…

Потом замолчала и полезла за носовым платком. Я, естественно, тоже.

Наплакавшись, мы принялись строить планы. Амелия обещала пойти со мной к мистеру Дилвину.

— Я знала его, когда он еще бегал в коротких штанишках, — объявила она. — Мне он отказать не осмелится.

Поддержка Амелии все равно что второй фронт.

Но случилось еще кое-что получше, и мои последние сомнения съежились до размера булавочной головки.

Помнишь, я говорила про коробку, перевязанную бечевкой, которую часто носит с собой Кит? Про которую я думала, что там дохлый хорек? Сегодня утром Кит пришла ко мне в комнату и похлопывала по лицу, пока я не проснулась. С ней была ее коробка.

Она молча развязала веревочку, сняла крышку, отогнула папиросную бумагу и протянула коробку мне. И, отступив назад, смотрела, как я сначала перебирала, а потом одну за другой выложила на покрывало вещи.

Софи! Там была крошечная детская подушечка-ришелье; маленькая карточка Элизабет с лопатой в саду — она смеется, глядя на Доуси; женский льняной носовой платок, слабо пахнущий жасмином; мужское кольцо с печаткой и маленький томик Рильке в кожаном переплете с надписью: «Элизабет — превращающей тьму в свет. Кристиан».

Между страницами хранилась записка, сложенная в несколько раз. Кит кивнула, я осторожно развернула бумажку и прочла: «Амелия, поцелуй ее за меня, когда она проснется. Вернусь к шести. Элизабет. P.S. Правда, у нее самые красивые в мире пяточки?»

На дне коробки лежала медаль дедушки Кит, полученная в Первую мировую войну, и волшебный значок, тот самый, что Элизабет приколола Илаю перед эвакуацией в Англию. Что за чудесный мальчик! Ведь это он подарил значок Кит!

Она показала мне свои сокровища, Софи, ни на секунду не сводя с меня глаз. Мы обе были очень серьезны, и я для разнообразия не заплакала, просто протянула к ней руки, она ко забралась мне под одеяло и заснула у меня в объятиях. Но я спать не могла! Я слишком счастлива и строю планы нашей дальнейшей жизни.

В Лондоне я жить не хочу — мне нравится Гернси. Хочу остаться здесь, даже закончив книгу про Элизабет. Не могу представить Кит в Лондоне, где надо постоянно носить обувь, ходить, а не бегать, где нет свиней, которых всегда можно навестить. Где нет возможности рыбачить с Эбеном и Илаем, ходить в гости к Амелии, готовить отвары с Изолой, а главное, гулять с Доуси, проводить с ним дни.

Если я стану опекуншей Кит, мы сможем остаться в коттедже Элизабет, а в Большом доме устроим пансион для богатых бездельников. А для поездок в Лондон купим квартиру на мои огромные гонорары за «Иззи».

Дом Кит здесь, почему ему не стать и моим? Писатели могут писать и на Гернси — взять хоть Виктора Гюго. Из всего лондонского мне не хватает только Сидни, Сьюзан, близости к Шотландии, новых постановок и продовольственного отдела «Харродс».

Молюсь, чтобы мистер Дилвин проявил здравый смысл. Я знаю, он у него есть, и знаю, что нравлюсь ему, знаю, что он знает, что Кит со мной хорошо и что сейчас у меня хватит средств содержать нас двоих, и скажи, чего еще можно желать в дни разрухи? Амелия считает, что даже если он не позволит мне удочерить ее без мужа, то с радостью согласится на опекунство.

Сидни на следующей неделе опять приедет к маме. Жалко, что без тебя. Я соскучилась.

С любовью, Джулиет





Джулиет — Сидни


8 сентября 1946 года



Дорогой Сидни!


Мы с Кит собрали корзинку для пикника и пошли на луг наблюдать за Доуси — он начал перестраивать обвалившуюся каменную ограду дома Элизабет. Это был великолепный предлог подглядеть за ним, как и что он делает. Он внимательно изучал и взвешивал в руке каждый камень, думал, а потом клал на подходящее, по его мнению, место. И, если результат соответствовал замыслу, улыбался. Если нет — убирал камень, подыскивал другой. Прямо бальзам на душу.

Он так свыкся с нашим восхищенным вниманием, что — фантастика! — в конце концов взял и позвал на ужин. Кит уже была ангажирована Амелией, но я приняла приглашение с неподобающей поспешностью. Когда я пришла, мы оба умирали от неловкости, но у него хотя бы имелся повод ретироваться на кухню. От помощи он отказался, и я воспользовалась возможностью посмотреть его книги. Их немного, но вкус у Доуси отменный — Диккенс, Марк Твен, Бальзак, Босуэлл и старый добрый Ли Хант. Записки сэра Роджера Коверли, романы Энн Бронте (они-то с чего?), а также ее биография моего пера. Не знала, что у него есть, он ни разу не обмолвился ни словом. Неужели до такой степени не понравилось?

За ужином мы обсуждали Джонатана Свифта, свиней, Нюрнбергский процесс. Согласись, поразительно обширный круг общих интересов. Разговор шел довольно легко, но ели мы мало, хотя щавелевый суп он приготовил очень вкусный (у меня получается гораздо хуже). После кофе мы отправились к его амбару смотреть свиней. Взрослые особи при близком знакомстве явно не выигрывают, зато поросята другое дело — у Доуси они пятнистые, резвые, хитрые. Каждый день они роют под оградой новую ямку, якобы пытаясь сбежать, но на самом деле ради развлечения, чтобы посмотреть, как Доуси ее закапывает. Видел бы ты его улыбку, когда мы подходили к ограде.

В амбаре у него на удивление чисто. А еще он очень красиво складывает сено в стог.

Я становлюсь попросту жалкой.

Скажу больше. Думаю, я влюбилась в этого выращивающего цветы и вырезающего по дереву каменщика, плотника и свиновода. То есть точно влюбилась. Не исключено, что завтра я буду глубоко несчастна оттого, что он-то меня не любит и, возможно, неравнодушен к Реми, но сейчас, в данную секунду, я близка к эйфории. В голове и в животе у меня происходит что-то очень странное.

До встречи в пятницу! Разрешаю тебе позадирать нос — ты первый угадал, что я люблю Доуси. Если хочешь, прими гордый вид, но только один раз, не больше.

С любовью и тысячей поцелуев, Джулиет





Джулиет — Сидни



Телеграмма


11 сентября 1946 года

ГЛУБОКО НЕСЧАСТНА. ВИДЕЛА ДОУСИ ДНЕМ В ГАВАНИ СВ. ПЕТРА ПОД РУЧКУ С РЕМИ. ОНИ ПОКУПАЛИ ЧЕМОДАН И УЛЫБАЛИСЬ ДО УШЕЙ. ДЛЯ МЕДОВОГО МЕСЯЦА? КАКАЯ Я ДУРА. ВСЕ ТЫ ВИНОВАТ. УБИТАЯ ГОРЕМ ДЖУЛИЕТ





Записки мисс Изолы Прибби, частного детектива


Не читать, даже после моей смерти.

Воскресенье

Эту разлинованную тетрадь подарил мне мой друг Сидни Старк. Прислал вчера по почте. На обложке золотая надпись «PENSEES», но я ее зачеркнула, потому что по-французски это значит «размышления», а я собираюсь записывать ФАКТЫ, собранные благодаря моим острым зрению и слуху. Но я не рассчитываю на многое — для начала надо научиться наблюдательности.

Вот что я заметила сегодня. Кит нравится Джулиет: она успокаивается, когда та входит в комнату, и перестала корчить рожицы у людей за спиной. Еще Кит теперь умеет шевелить ушами — а до приезда Джулиет не умела.

Мой друг Сидни приезжает читать письма Оскара. На сей раз он остановится у Джулиет. Она освободила кладовку Элизабет и поставила туда для него кровать.

Видела Дафну Пост. Она, как всегда безлунными ночами, копала яму — под вязом мистера Ферре. Хорошо бы всем собраться и купить ей серебряный чайник, пусть успокоится и сидит по ночам дома.

Понедельник

У миссис Тейлор на руках царапины. От чего? Помидоры — или муж? Разобраться.

Вторник

Ничего выдающегося.

Среда

Опять ничего.

Четверг

Приходила Реми. Она отдает мне марки с писем из Франции, они ярче английских, и я их наклеиваю. У нее было письмо в коричневом конверте с маленьким окошечком: от ФРАНЦУЗСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА. Уже четвертое. Чего им от нее надо? Выяснить.

Сегодня кое-что происходило (за лотком мистера Сале на рынке), но они это прекратили, как только меня заметили. В субботу Эбен устраивает пикник на пляже, там найдется за чем понаблюдать.

Листала книгу про художников — как они выбирают темы картин. Например, если хотят изобразить апельсин, то вовсе не берут и не вглядываются в него, ничего похожего. Они обманывают собственное зрение — смотрят на банан позади апельсина, а то еще вниз головой между ног. И видят апельсин по-новому. Это называется поиск перспективы. Я тоже буду учиться смотреть по-новому. Конечно, не вниз головой между ног, но ни в коем случае не прямо. Если чуть опустить веки, можно водить глазами незаметно. Попрактиковаться в этом!!!

Пятница

Получается! Не смотреть прямо действует.