Кей&Джема

 * * * 




Основано на реальных событиях.



Все имена изменены, всякое совпадение с реальными лицами случайно.





1




Обычная ночь. Густое черное небо над берегом заволокло сизыми тучами, матовый свет луны почти не пробивался сквозь их плотную пелену. Стрелки часов давно перешагнули за полночь. Обычная ночь. Ничто не говорило о том, что она изменит их жизни навсегда. Ничто не предвещало перемен.



Джема лежала на кровати и болтала босыми ногами, перед ней горел экран ноутбука. Поздний разговор с подругой Ксюшей — единственная шалость, которую она могла себе позволить. Из грозивших последствий — покрасневшие глаза утром, но это казалось ей сущей мелочью. А вот в остальном ослушаться отца и мачеху девушка не смела.

«Стас опять писал мне сегодня на занятиях», — написала Ксюша.

Джема покачала головой. Ее пальчики быстро запорхали над клавиатурой.

«Не понимаю, почему он тебе нравится. Выскочка, — ответила она и добавила: — Лицемер. — И нажала «Отправить».

«Он красавчик», — высветилось в чате.

Ксюша дополнила сообщение забавным эмодзи. Похоже, подруга всерьез заинтересовалась их однокурсником.

«Только не для меня!» — с улыбкой ответила Джема.

«Но для всех девчонок академии — да!»

И еще с десяток стикеров и смайлов.

«Он бабник», — не удержалась Джема.

Она знала, что подруге это не понравится, но ничего не могла с собой поделать. Джема Алиева, дочка мэра, была отличницей и примером для подражания для многих. Она всегда говорила то, что думала, даже если рисковала показаться занудой.

Разве не для этого девочки дружат — чтобы открыто говорить друг другу правду?

«Ты как всегда», — напечатала Ксюша.

«Ну вот, обиделась».

«Так и есть».

«Нет, ты просто не веришь, что я реально могла ему понравиться!»

«Как и десятки других девчонок», — не унималась Джема.

Меньше всего ей хотелось, чтобы лучшая подруга убивалась по самовлюбленному красавчику, который каждый день тискает новую дурочку на переменке. Кому придется утешать Ксюшу, когда он разобьет ей сердце? Правильно — ей, Джеме.

«Лучше бы ты занялась учебой», — добавила она.

«Фууу! — после недолгой паузы написала Ксюша. — Умеешь ты обломать кайф!»

Джема улыбнулась. Всё-таки не обиделась.

Отцы девушек давно и плотно сотрудничали в бизнесе, поэтому Джема и Ксюша дружили с детства. Понимание с полуслова было их наработанным годами навыком.

«Мне кажется, что друг Стаса Дима интересуется тобой», — высветилось на экране. И, разумеется, сообщение тут же дополнилось смущенным смайликом.

«Зато он мне не интересен, — ответила Джема, — со спортсменами не о чем говорить, мы это уже проходили».

«Эй, пора вылезать из своего кокона, малышка! Ты просто стесняешься, поэтому прячешься от парней за горой учебников».


«Я просто правильно расставляю жизненные приоритеты».

Джема улыбнулась, довольная собственной мудростью. Уж сколько раз легкомысленная подруга пыталась ее сосватать кому-нибудь из одноклассников. И чем дольше та упиралась, уверяя, что мальчики ей неинтересны, тем с большим рвением Ксюша рвалась в бой.

«Ты, вообще, помнишь, как он выглядит?»

«Кто?»

«Этот Дима».

«Ну так…»

«Позволь напомнить».

И пока Ксения в красках расписывала достоинства красавчика-спортсмена, Джема всё ярче краснела и всё искреннее смеялась, зажимая рот ладонью, чтобы не наделать шума и не разбудить отца.

Вдруг за балконной дверью раздался глухой удар, послышалось копошение. Девушка прикрыла экран ноутбука и вгляделась во тьму. Звук повторился. «Наверное, птица ударилась об окно», — подумала она. Встала, подошла к балконной двери, надавила на рычаг и распахнула ее настежь.



За минуту до этого, стоя на хрупкой лестнице, прислоненной к фасаду особняка мэра Алиева, и слегка пошатываясь при резких порывах ветра, проклинал всё на свете парень, чьего лица не знал никто в этом городе.

Многие слышали лишь прозвище — Кей, но вряд ли кто-то, кроме близких друзей, знал, как тот выглядит на самом деле. Городская легенда, призрак, злой дух улиц, ведомый жаждой мщения. Он был никем для власть имущих — ничтожеством, бродягой, вандалом. А для обитателей прибрежных трущоб этот парень без лица стал символом сопротивления и борьбы за справедливость.

— Посвети мне, — попросил он.

Его шепот растворился в прохладном ночном ветре.

— Ты что-то сказал? — донеслось снизу.

Кей опустил с лица платок и посмотрел на товарища:

— Посвети мне! Луна зашла за тучи, и я работаю на ощупь.

— Чего?

Лестница была слишком высокой, до парней доносились только обрывки слов друг друга.

— Черт! — Кей был вынужден наклониться и повысить голос: — Фонарь включи!

— Тогда нас сразу заметут! В этом доме десятки окон!

— Включи фонарь на камере, я сказал.

Кей раздраженно махнул рукой и чуть не выронил баллон с краской. Мышцы от длительного пребывания в неудобном положении дрожали и ныли. За последние полгода художник привык работать в разных экстремальных условиях, но тут они с Филей переплюнули самих себя: забрались на территорию особняка самого влиятельного человека в городе, да еще и приволокли с собой шестиметровую лестницу.

Забираясь по ней, парень думал лишь о том, что если получится выбраться отсюда живыми и не попасться в лапы людей Алиева, то он с полным правом сможет считать содеянное чуть ли не подвигом.

— Если я его включу, через секунду прибежит охрана! — каркнул Фил, повышая голос и переходя с шепота на глухой крик.

Он переминался с ноги на ногу, стараясь не наступить на использованные баллоны с краской, раскиданные в траве под ногами.

— А если не включишь, то не сможешь снять и кадра! На черта тогда ты плелся сюда с этой камерой?

— Я не знаю. Чтобы стоять на шухере и держать тебе лестницу!

Новый порыв ветра подтвердил его слова: лестница пошатнулась, и Кею пришлось вцепиться пальцами в стену, чтобы устоять. Металл баллончика с краской звонко царапнул по кирпичной кладке.

— Черт… — Парень сжал зубы.

— Держу-держу, — прохрипел Фил.

Кей вгляделся в рисунок.

Нужно было брать флуоресцентную краску — ничегошеньки не видно. А заканчивать как-то нужно. Дописать, поработать над обводкой, нанести заключительные штрихи. Дело, конечно, не в красоте, а в смысле, который несло его граффити, но парень привык до последнего бороться за идеальность во всем.

Даже когда его жизни грозила опасность, даже когда отовсюду слышались сирены полицейских машин, он всегда заканчивал работу над рисунком, а затем уже давал дёру. И каждый раз это был бег по краю. Правда, до сегодняшнего дня ему несказанно везло.

— Включи уже его, — прорычал Кей и, изловчившись, стер пот со лба тыльной стороной ладони, облаченной в перчатку. — Хотя бы на пару секунд! Я должен видеть этот кусок.

— Будь ты проклят, — заворчал Фил.

И в следующую секунду матовый луч неуклюже скользнул по стене вверх.