Карфаген

Тана усмехнулась, легко поднялась на ноги, подняла автомат. Сказала, иронично поглядывая на остальных:

– Сразу видно чистоплюев. Не знаете, где простой народ обитает.

– А ты, можно подумать, знаешь? – с сомнением произнес Игнат.

– Я не просто с низов вышла, – криво усмехнулась Тана. В этот момент ее лицо стало неожиданно усталым и некрасивым. – Я выбралась из такого дерьма, что поклялась: что бы ни случилось – назад не вернусь!

– Выходит, нарушила клятву, – заметил Мориц.

Тана сверкнула в его сторону гневным взглядом. Лицо ее снова обрело независимый и прекрасный вид, от которого мужики млели и теряли разум.

– Чего зря трепаться? – сказала она. – Дуйте за мной!



Змей думал, что знает все самые мрачные уголки Карфагена. Но этот странный человеческий муравейник посетил впервые. Наверное, потому, что здесь не было особых интересов у многочисленных банд неприкасаемых, деливших куски пожирнее на более зажиточных уровнях. И его, профессионального вышибателя долгов, использовали в совершенно других местах.

А может, потому, что эти кривые норы не были обозначены ни на одной схеме подземного убежища. Здешние обитатели прогрызали дыры в породе постоянно, отвоевывая у тверди свое тесное жизненное пространство. В этом был смысл. За жизнь на легальных уровнях нужно было платить Директории или отрабатывать трудовую повинность – в адских условиях шахт и заводов. За жизнь на уровнях, подконтрольных группировкам, платить приходилось неприкасаемым. Трудовая повинность там тоже имелась: батрачить на банду – если мужик; зарабатывать телом – если «повезло» родиться женщиной.

С этих же тесных и грязных нор брезговали брать деньги даже самые беспринципные отморозки. Не говоря уж о том, что денег у местных просто не было. Они жили за счет мусора. Из него они делали одежду, мебель, кухонную утварь. Здесь же, на свалке отходов, добывали пропитание. Охотились на крыс, которые пытались отобрать у людей последнее. И атмосфера здесь царила соответствующая.

Вооруженные до зубов грязные оборванцы на фоне местных пейзажей выглядели грозными пришельцами из далеких миров. Тощие, испуганные люди жались к стенам маленькой круглой площади, все стены которой были изъедены ходами, как сыр – дырками. Из этих проемов таращились огромными любопытными глазами чумазые дети с дикими лохматыми шевелюрами. Одеты все были в невообразимое тряпье. Да и вообще это место больше всего напоминало средневековые трущобы в пик эпидемии чумы. Это особенно подчеркивали чадящие костры по окружности площади, дым из которых уходил в какую-то дыру в черном от копоти своде.

– Хорошо хоть вентиляция есть, – задумчиво озираясь, заметил Мориц. – И тяга хорошая.

– Да просто праздник какой-то, – мрачно сказал Змей, разглядывая худющую девочку, плетущую какое-то подобие венка из обрывков пластикового пакета. Перевел взгляд на Тану. – Не может быть, чтобы ты… Отсюда…

– Так и не скажешь, да? – невесело усмехнулась та. – Путь наверх был неблизкий. Можно, я не буду рассказывать?

– Ладно тебе. – Змей взял девушку за руку, сжал ее ледяную ладонь. – Я и не думал тебя пытать на эту тему.

– То есть моя жизнь тебе не интересна? – с вызовом произнесла Тана.

Посредник мысленно сжал зубы и закатил глаза. Внешне же улыбнулся белозубой улыбкой. В голове же застыл беззвучный вопль: «Бабы!!!»

– Ладно, я пошутила, – улыбнулась подруга.

– В чем именно – пошутила? – осторожно поинтересовался Змей.

Но девушка сделала вид, что не услышала. Она шагнула вперед, потянув за собой Змея:

– Так! Я больше не могу терпеть – надо душ принять!

– Душ? Здесь? – удивился Пшик. – Я бы тоже не отказался!

Игнат с Морицем с интересом поглядели на него. Почему-то их очень удивила любовь к водным процедурам со стороны их странного проводника.

– Не беспокойся, в очереди стоять не придется, – туманно пообещала Тана. – Чего-чего, а с душем здесь полный порядок.



– Так это он и есть? – с сомнением произнес Мориц. – Душ?

– Если есть другие варианты – предлагайте, – стягивая с себя робу, оставшуюся с Накопителя, отозвалась Тана.

Девушку ничуть не смущали впившиеся в ее тело взгляды четырех мужчин. Впрочем, странно было бы ожидать чрезмерной стеснительности от танцовщицы, а говоря прямо – лучшей стриптизерши Карфагена. По крайней мере, по твердому убеждению Змея.

Куда больше смущал, собственно, «душ». Это был просто мощный поток горячей воды, бившей из трещины в своде туннеля и утекавшей вниз по склону.

– Ну, кто еще смелый? – из глубины потока крикнула Тана. – И хватит на меня пялиться! Голых баб не видели, что ли?

– Таких – нет… – нервно проблеял Пшик и смущенно отвернулся.

Следом отвернулись и остальные. Кроме Змея.

– А в чем подвох? – косясь в сторону исходящего паром потока, поинтересовался Мориц.

– Никакого подвоха, – сказал Змей, сбрасывая куртку на влажный пол. – Просто водичка – из охлаждающего контура реактора.

– А ты откуда знаешь? – усомнился Игнат.

– Доводилось уже нырять. Только поближе к самому реактору. А здесь, видать, какой-то прорыв в контуре.


– Приятно слышать, что у нас еще и в контуре прорыв, – заметил боец.

– Это точно, – бодро сказал Змей, скинув с себя всю одежду. – Ну, что, рискнем здоровьем?

– Только не сильно рискуй, – глухим голосом сказала Тана. – Если детей хочешь, конечно.

Последнее прозвучало довольно странно. Особенно со стороны девушки, с которой они были так близки. Это был уже не первый намек с ее стороны на переход к новому уровню отношений. Тем более это было необычным в момент, когда все, казалось, летело в пропасть. Змей уже отказался от всяких попыток понять женскую логику и просто принимал все как есть.

Однако предупреждению внял. Мылся он оперативно, стараясь не глотать подозрительную воду. Тем более что дозиметров у них не было. Гарантий, конечно, никаких. Однако, как говорят, опасно не столько поймать немного лишнего излучения, сколько проглотить какой-нибудь изотоп из смертельного списка.

Помывшись и кое-как прополоскав одежду, все уселись в соседнем туннеле, чтобы перевести дух и решить, что делать дальше. Все-таки для Директории они теперь были преступниками, да еще и беглецами из Накопителя, владевшими опасной информацией о способе побега. Впрочем, они понятия не имели, что сейчас происходит там, наверху, в Центральном секторе, который определял жизнь всего этого подземного города-спрута, впившегося в недра гор длинными щупальцами туннелей.

Кто-то должен был пойти и разведать обстановку.

– Пойду я, – сказал Змей. – Осмотрюсь – дам знать, что к чему.

– Я с тобой! – мгновенно вмешалась Тана.

– Нет, – решительно отрезал посредник. – Ты знаешь эти места – вот и поможешь остальным не потеряться и не подохнуть тут от голода и жажды. А я постараюсь обернуться поскорее.

– Тебя сразу узнают и схватят! – с отчаянием в голосе произнесла девушка.

– Видящего знают многие, – эхом подхватил Пшик.

– Но не Пшика же засылать, – мрачно сказал Игнат. – Его сразу заметут – просто на всякий случай, за подозрительный вид. Пойду я. Мне надо найти Ксю, сообщить ей, что мы живы.

– Ты, кажется, забыл, что Ксю – моя сестра, – заметил Змей.

– Но я помню, что она – моя девушка, – сказал приятель. – И не надо смотреть на меня волком. Тебе давно пора с этим смириться.

– Блюстители тебя опознают, – сказал Мориц. – Ведь ты из силовиков, у тебя это на лице написано.

– Так, может, ты пойдешь? – с вызовом предложил Игнат.

– Могу и я, – не стал спорить детектив. – Но если Змей вызывается – тоже не буду возражать. Я предпочитаю не лезть на рожон, когда в том нет прямой необходимости. Вот будет драка…

– Тогда всех и кинешь, да? – с прищуром глядя на наемника, бросил Игнат.

Лицо Морица налилось краской. Но он тут же взял себя в руки, повесив на лицо натянутую улыбку.



– Не о чем тут спорить, – сказал Змей. – То, что меня считают Видящим, – не только недостаток, но и преимущество. Кто-то меня ненавидит, но кто-то всегда готов помочь. Но я не собираюсь делать ставку на это.

– На что же ты собираешься сделать ставку? – поинтересовался Мориц.

– На то, что уже срабатывало.

Змей развернул все еще мокрый после недавней «стирки» черный балахон. Мориц рассмеялся:

– Погоди… Ты хочешь туда – в этом?

– А что? – натягивая балахон, отозвался Змей. – Черные Святители в тренде. К тому же в этой хламиде есть одно существенное преимущество, даже перед бронежилетом седьмого класса защиты.

– И что это за преимущество? – с сомнением спросил Игнат.

– Здесь есть капюшон.





Глава девятая

Карфаген должен быть разрушен




Змей не шутил, облачаясь в черный балахон. Накинутый на голову капюшон давал посреднику сравнительно легальный повод показаться на улицах Карфагена с закрытым лицом. Это был шанс, что его не узнают. Сомнительная известность Видящего вряд ли могла оказаться полезной в эти непростые времена. А то, что времена настали суровые, было видно с первых же шагов по улицам Центрального сектора.

На окраинах царило странное запустение. Стены, имитировавшие обычные дома, что когда-то строились на поверхности, выглядели еще более облезлыми, чем обычно. Осыпались даже многочисленные граффити, и забавные лица на них стали напоминать полуразложившихся мертвецов. Не было обычного здесь гама, детских криков, звуков инструментов всяких кустарей и мастеров-одиночек, без конца что-то чинивших и изготавливавших различные изделия на продажу. Не было драпировки из сушившегося белья. Можно было подумать, что люди покинули подземный город. Что, конечно, не представлялось возможным. Скорее, все просто попрятались по своим норам, и только горы мусора жили своей жизнью, множась и вырастая, как что-то живое. Сквозняк пронес мимо рваный пластиковый пакет, хлопнула за спиной ставня. Краем глаза Змей успел заметить в окошке чей-то настороженный взгляд. Возможно, людей пугало его облачение – но не могло же оно испугать всех до единого?

На подходе к Месиву посредник увидел первое мертвое тело, лежавшее в луже запекшейся крови. «Этого, похоже, убили ножом, – отметил про себя Змей. – Не сказать, что совсем уж неординарное явление в таких местах – но все же. Хотя бы накрыли до прибытия санитарной команды. Куда только блюстители смотрят? Дармоеды…»