kamataYan
Часть 11 из 19 Информация о книге
Стильные стекла стильных smartverre небрежно блеснули. – Нам поступила информация, что вы несколько раз назвали себя «она»: один раз в переписке и трижды – в устном разговоре. – Что? – растерялся Аккерман, ожидавший услышать что угодно, включая обвинение в ядерном терроризме, но только не подобную чушь. – Вы несколько раз назвали себя «она», – терпеливо повторил доктор. – Это важно? – Очень. А2 еще раз огляделся, словно проверяя, не заснул ли он во время разговора, после чего демонстративно ущипнул себя за руку – Морган сопроводил жест вежливой улыбкой, – и спросил: – Перефразирую вопрос: это настолько важно, что кто-то на меня донес? – Когда подобное случается единожды или в течение длительного промежутка времени, это действительно не важно, – объяснил врач. – Однако вы назвали себя «она» три раза в течение пяти лет, и система обратила на несоответствие внимание. И не только система. – Подождите, подождите… – А2 судорожно потер виски. – Объясните… я искренне не понимаю… Как это связано и почему именно вы… – Как я уже сказал, достижение счастья – одна из важнейших целей современного общества, – в голосе Каплан послышались довольные нотки, ему явно нравилось видеть растерянность Алекса. – Все должны быть счастливы. – Я вполне счастлив, я всегда улыбаюсь… – Сейчас мы говорим не о funny, а о серьезных проблемах. – Я в порядке! Я… Морган остановил возгласы несчастного легким взмахом руки и сообщил: – Есть веские основания считать, что у вас нарушена система самоидентификации. – Не понял. – В глубине души вы не уверены в своей гендерной принадлежности, – объяснил доктор. – Я убеждаюсь в ней всякий раз, когда подхожу к писсуару, – пробормотал А2. – Или когда бреюсь по утрам. – Это внешние проявления, господин Аккерман, а институт несет перед обществом ответственность за ваше психологическое здоровье. Вы должны быть тем, кем себя считаете. – С моим психологическим здоровьем все в порядке. – Мы не уверены. – Из-за того, что однажды я оговорился? – Однажды? – поднял брови Каплан. – Три раза в течение пяти лет?! Это не «однажды», доктор Аккерман. – Вы сейчас серьезно? – Внутри вас живет девочка, которую вы жестоко подавляете, – отчеканил Морган. – И мы обязаны ее спасти! Время молча проносилось мимо, а вот жизнь, похоже, готовилась совершить потрясающий и совершенно неожиданный кульбит. – Кого спасти? – мяукнул А2. – Маленькую девочку, которая живет внутри вас, – объяснил Морган. – Возможно, речь идет о неродившейся сестре. – У меня никогда не было сестры! – Об этом я и говорю, доктор Аккерман: бедная девочка не родилась, но застряла в вашем сознании и тридцать шесть лет испытывала жесточайший психологический прессинг. Вы заставляли ее быть мужчиной. Алекс судорожно вздохнул и в отчаянии всплеснул руками: – Вы правда говорите то, что я слышу? – Правда, – подтвердил Каплан. А2 нервно вытер выступивший на лбу пот, как ни странно, он не забыл сделать это носовым платком, после чего простонал: – Тогда скажите, что я сумасшедший, и пропишите какие-нибудь таблетки. – Вы – глубоко несчастный человек с искаженной гендерной идентичностью, – очень мягко, по-отечески, произнес Морган. – Возможно, вы долгих тридцать шесть лет были несчастливы, даже не подозревая об этом. Не понимая, откуда берутся депрессии… – У меня не бывает депрессий. – …внезапные вспышки гнева… – Никогда на замечал. – …желание все бросить и покончить с жизнью. – Вы, случайно, не о себе рассказываете? Однако перебить, остановить или разозлить Моргана оказалось непосильной задачей: врач поймал нужный тон и наслаждался каждой секундой разговора. – Мы сделаем все, чтобы вы стали по-настоящему счастливы, доктор Аккерман. Мы проверим вас и выясним, кто эта несчастная девочка. Жизненный кульбит обретал явственные очертания и грозил переломом шеи – в переносном смысле, потому что все рассыпалось на глазах. Ведь новую гендерную идентичность ему собирались нанести вместо старой. – Мне нравится быть мужчиной, – прошептал Алекс. – Проверим, – пообещал доктор. – И если окажется, что вам действительно комфортно, – оставим все как есть. – Так речь о моем комфорте или о спасении сестры, которой у меня никогда не было? – Речь о том, чтобы вы были счастливы, – назидательно произнес Каплан. – Уверены? – Вы когда-нибудь слышали о таком понятии: гуманизм? – Разумеется. – Вы понимаете, что оно означает? – До сих пор думал, что да, – выдохнул А2. – А вот сейчас нет необходимости ерничать, доктор Аккерман, – дружески произнес врач. – В вашем положении нужно серьезно задуматься. – О чем? – Будем называть вещи своими именами, доктор Аккерман: сознательно или нет, вы препятствуете существованию свободной, полноценной личности. – Я – личность, – дрожащим голосом заявил Алекс, с ужасом догадываясь, чем закончится визит в институт Права и Толерантности. – Возможно, вы живете за счет другого, – печально ответил Морган. – А вдруг вы ошибаетесь? – Мы проведем тесты. – Психологические? – В том числе психологические. – Каплан скрестил на груди руки. – Вам не о чем беспокоиться, доктор Аккерман, наш институт профессионально занимается счастьем, и если окажется, что внутри вас нет девочки, я первый вас расцелую. – А если вы решите, что она есть? – хрипло поинтересовался А2. – Тогда я просто пожму вам руку, – рассмеялся Морган. Он был очень, очень доволен собой. Paris, Champigny-sur-Marne Власть. Когда мы говорим о природе общества – мы говорим о власти и только о ней, потому что без власти нет ни структуры, ни порядка, ни движения. А отсутствие движения – признак смерти. Общества без власти не существует, как и человека вне общества. Как бы далеко человек ни ушел от себе подобных, как бы ни гордился своим отшельничеством, он все равно остается частью общества. Либо продуктом, либо поваром. Либо человек потребляет предлагаемые цивилизацией блага, либо распределяет их, сосредотачивая в своих руках ресурсы и… власть. Власть лежит в основе всего. Ради власти совершаются преступления и ведутся войны, ради власти крушат империи и предают самых близких людей. Власть – вожделенный приз, которым никто и никогда не делится. Потому что либо она у тебя есть, либо ее нет. Третьего не дано. Третьего пути не было, но его придумали, когда государственная система безопасности стала рушиться под давлением набравшего силу криминала. Когда уличные войны стали обыденностью, и для их прекращения в города приходилось вводить войска. Полиция сдалась, признав поражение перед лицом не столь хорошо оснащенного, но многочисленного и безжалостного противника, и тогда разработали «Всемирный билль о неотъемлемом праве личности на частную безопасность»: единая полицейская организация упразднялась и заменялась частными охранными службами – MS, содержащимися на взносы жителей района и небольшие государственные субсидии. Забота о сохранности имущества и жизни стала неотъемлемым правом и обязанностью гражданина.