Янтарь на снегу
Часть 7 из 49 Информация о книге
ГЛАВА 4 Руки, лежащие на коленях, сами собой смяли подол моей пыльной хламиды, нос зачесался, а глаза защипало. Таким, как мой кузен и тот же безликий канцлер, не понять — обитель для меня была не просто домом, она была спасением для всех нас, забытых, непрощеных и убогих. Не справившись с потоком жидкости, я громко шмыгнула и, забывшись, вытерла нос все тем же подолом. — Ну, будет. — Подошедший вайдил успокаивающе похлопал меня по спине. — Все зависит от тебя, Гинтаре, ты старательная — справишься. К тому же, как я понимаю, Людвика уговорила взять ее с собой. — А толку с нее здесь? — хмыкнула я, все еще некрасиво шмыгая носом. — Там ей будет нескучно, а мне — все одно веселее, что хоть не чужое лицо рядом. — Это хорошо. — К моему удивлению, старый жрец одобрил Людин отъезд. — Присмотрись к ней получше, мне кажется, что послушница Огбите не настолько испорчена, у нее просто не было возможности себя проявить. Я кивнула в ответ, после чего вайдил Фьерн продолжил: — Так вот, возвратимся к Сунагере. Как бы тебе ни было неприятно вспоминать, я должен закончить эту историю. Вайдил устало уселся в кресло напротив меня. — Тогда из твоих сбивчивых слов было сложно что-то понять, но после того как ты окончательно оправилась, мы с вайделой заметили, что твоя речь и манеры в значительной мере отличают тебя от других детей. Естественно, нам было несложно догадаться, что ты происходишь из семьи значительно более высокой по рангу, к тому же твоя фамилия это доказывала. Но здесь снова возник вопрос: что делал в приграничье ребенок из Дома Браггитас, пусть даже и внебрачный? Я навел кое-какие справки — в столице у меня еще остались связи — и многое выяснил, но при этом возникло еще больше вопросов. В те времена разгребали всю эту кутерьму с внутренним конфликтом между Домами за право наследования, и ввиду разгоревшегося военного столкновения победил Витгерд Вардас — бастард моего племянника, при поддержке своего дяди, разумеется. Так получилось, что законнорожденных сыновей у Удвига не было. Старый жрец тяжело вздохнул, переводя дух, и продолжил: — Ты должна все это знать, моя дорогая. — Он внимательно посмотрел на меня. — Хотя бы отдаленно, потому что я сомневаюсь, что у тебя будет время на изучение этой стороны жизни нашего королевства. Я согласно кивнула, ожидая продолжения истории, в чем меня не разочаровали. — Итак, по всем описаниям выходило, что ты дочь Инге и внучка старого Убера Браггитаса. Понятно, что после смерти матери и деда нынешние родственники не желали тебя видеть. Гинтаре, ты уж прости глупого старика за откровенность. Еще можно понять, что тебя отправили в приют, но Сунагере — это край королевства, причем не самый лучший, рядом Иманский каганат! Границы в то время были неспокойны, акынджеи то и дело совершали дерзкие набеги. Я бы еще долго размышлял, но ты сама пролила свет на эту историю. Сопоставив одно с другим, я пришел к следующему выводу — нынешние родственники не просто не хотели тебя видеть, они желали твоей смерти. Ты понимаешь, в частности, о ком я говорю. Тут и понимать нечего. Тетушка Рената еще тогда ясно дала понять, что сжила бы меня со свету, будь у нее такая возможность, но помехой был дед. Когда он уехал, у леди Ренаты руки оказались развязаны, как у того вора на базаре. Только зачем эти самые «ручки марать в грязи, если можно сделать так, что комар носа не подточит»? Это не ее слова, а ее лучшей подруги, которая шибко любила раздавать советы. Самое интересное, что к советам этим многие прислушивались и выполняли, особенно ее супруг, что повышало авторитетность и влияние самой леди Бекшите среди подруг. Так я оказалась там, откуда потом то ли по волшебству, то ли по воле самой Пречистой попала в обитель, а может это проделки все той же Энике, которая берегла мою бусину до сего дня. — Я собрал по крупицам факты, утаенные от поверхностного взгляда, — тем временем продолжал рассказывать вайдил. — И выяснил весьма прелюбопытнейшую вещь. Тут я замерла — вся внимание и напряжение. Жрец, заметив, как я вытянулась в струнку, сказал мне успокаивающе: — Не бойся, страшного в этой истории и так достаточно, но, признаюсь, что своими открытиями я поделился с вайделой, и мы оба пришли к заключению, что стоит подождать твоего совершеннолетия. Как видишь, — разочарованно развел руками вайдил, — не дождались. Старик встал и подошел к своему столу. — Здесь бумаги, которые я собрал за время своих изысканий. — Жрец достал свитки, разложил их перед собой. — Так вот, насчет «прелюбопытнейшей вещи»: твой дед лорд Убер Браггитас после себя оставил довольно приличное состояние, тебе и твоей матери полагалась доля наследства, и немаленькая. К сожалению, Инге скончалась раньше, чем твой дед, поэтому ее часть формально отошла тебе, но ты еще была несовершеннолетней. В то время у мужа твоей тетки возникли серьезные проблемы с деньгами, расходы их семьи были несоизмеримы с доходами, а наследство леди Ренаты ушло на оплату долгов. В общем, в тот момент из всех старших родственников Дома осталась в живых только она одна — Легарт отсутствовал и к тому же был несовершеннолетним. А ты являлась единственным препятствием на пути к доле Инге. От обиды в груди начал разрастаться огненный шар, руки похолодели, во рту стало сухо. И вот как, спрашивается, мне туда возвращаться? Как смотреть в глаза женщине, воспоминания о которой не сделались бледнее и не забылись за долгие годы? Как быть с теми знаниями, которые я получила сейчас? — Но это еще не все, — прервал мои переживания вайдил. — Оказалось, что твоя тетка все равно не получила права доступа к этим деньгам. Тут он загадочно посмотрел на меня и взял со стола один из свитков. — Потому как все состояние твоей матери было переведено на хранение в один из банков Ивелесского королевства в Кардасе. С этими словами он подошел ко мне и протянул слегка пожелтевший от времени рулон. Я приняла его и развернула бумагу — от цифр, которыми был исписан лист, у меня, быть может, пошла бы кругом голова, сумей я справиться с волнением и разобрать известный мне лессийский язык. — Я все равно не понимаю, отче, что здесь написано, — призналась честно. — Это выписка из кардасского банка о средствах, которые поступали на счет твоей матери, — кивнул жрец. — Еще более удивительно то, что счет на имя Инге был открыт более восемнадцати лет назад и на него регулярно зачислялись средства. В год твоего рождения сумма удвоилась, а незадолго до своей гибели Убер сам перевел всю сумму теперь уже твоего наследства на тот самый счет. Даже после того как ты пропала, деньги не перестали поступать, и сегодня, дитя мое, ты еще и богатая невеста. Тю! Ну и кому теперь утереть нос? Я себя прямо героиней сказки почувствовала: бедная сиротка оказалась некогда потерянной наследницей огромного состояния, и по всем традициям за ее доброту и красоту в нее должен влюбиться прекрасный принц. Все, как в старых добрых балладах, при условии, что принц не сбежит от одного моего вида — ведь за деньги невесте можно все простить, наверное, даже стог сена вместо волос и россыпь веснушек на лице. — Стань ты через несколько месяцев вайдилутой, — воодушевленно продолжил старик, — по закону все эти деньги отошли бы обители, предъяви я доказательства того, что ты жива. Но мы с вайделой никогда бы так с тобой не поступили. Поэтому… Он взял со стола еще один свиток. — Мы приняли решение тебя отпустить. — Что?! — Я даже из кресла вскочила от неожиданности. — А вдруг я хочу остаться? А вдруг хочу отдать все эти злосчастные деньги обители? Ведь тут мой дом, моя семья… и вы, и… — Ты не поняла меня, Гинтаре. В семьях островного королевства существует одна особенность — семейное полотно, на котором отображается рождение и смерть каждого члена семьи в виде красной дорожки. Очень многие Дома и Кланы островного государства — сильные маги крови. Сведя воедино все нити, я пришел к выводу, что твой отец родом из Ивелесса. Звучит слишком расплывчато и притянуто, но… Отец. В детстве я не понимала, почему у других есть этот отец или папа, а у меня его нет. Своим папой я искренне считала деда Убера. Несмотря на грозный вид, он был добр и ласков со мной. Но он был отцом моей матери, а не моим. Шепот за спиной и вечно одни и те же слова, произносимые с тихим, но таким звучным шипением: «Бастардка, незаконнорожденная». Воспоминания детства — одни яркие, другие не очень, но всегда почему-то передо мной всплывали виновато-грустные глаза деда, не матери. А ведь должно было быть наоборот. — Не знаю, — выдохнула я. — Мама, понятное дело, мне никогда ничего не рассказывала, у меня даже догадок не было, никаких намеков. Только запомнилось вечное теткино: «Он же конюх, ее отец. А кто, по-вашему? Моя сестра, увы, была не слишком разборчива в связях!» А ведь они все знали или подозревали, кто мой папа, но выгоднее было молчать. Будь моим отцом обычный конюх — дед вряд ли оставил бы и меня и мать при Доме. Я никогда не размышляла над этим, практически смирилась с тем, что мой отец — безликий призрак, никто. Закружилась голова, тело ослабело, меня повело, но крепкие руки поддержали, заботливо усадили обратно в кресло. — Зачем… — Во рту пересохло, голос отвратительно сипел. — Зачем вы говорите мне это сейчас, отче? — Потому что у нас не осталось времени. — Жрец озабоченно всмотрелся в мое лицо. — Кто же знал, что оракул окажется таким прозорливым? Надо будет познакомиться с ним поближе, в смысле с оракулом. Побеседовать по-хорошему, спросить, с чего бы это вдруг ему вздумалось переворачивать человеческие судьбы? Я менять свою жизнь и не помышляла, а теперь вот как эту кашу расхлебать? — До моего восемнадцатилетия осталось не так уж и много времени. — Я посмотрела вайдилу прямо в глаза. Всего-то три месяца до моего совершеннолетия, так много и в то же время так мало. — Когда вы собирались мне все рассказать? — Перед посвящением. — В серых глазах жреца отражалась грусть, а в голосе звучало сожаление. — Мы с вайделой Беатой надеялись уговорить тебя не принимать постриг. У тебя есть деньги, и ты могла бы не возвращаться в семью, а уехать из королевства. Я бы помог тебе переправиться в столицу Ивелесса — Кардас. Там в банке тебя бы опознали по крови, и, возможно, ты бы встретилась с тем, с кем мечтала встретиться все эти годы. Только надо ли мне это? Впервые за столько лет я получила ответ на свои грезы и мечтания о прекрасном рыцаре — отце, который придет и спасет меня из горящего города. Тогда среди копоти и черного дыма предо мной предстал вайдил Фьерн в своей светлой хламиде, с развевающимися на горя чем ветру седыми волосами и длинной бородой, словно Дейвас в своем величии и благородстве. Мне казалось, что я умерла и попала в небесный Клаусас, а вместо этого очутилась здесь, в обители, ставшей мне домом на долгие годы. — Не хочу я ни с кем встречаться, отче, — проговорила честно, только голос все равно дрожал от страха. — Здесь мой дом… «А там, за его стенами, огромный мир, в котором люди не такие уж и добрые!» — хотелось мне выкрикнуть, но я смолчала: что от этого толку? Ясно же сказали — увезут. Всем не объяснишь, что только при одной мысли, что придется покинуть обитель, все у меня внутри холодело, и руки становились влажными. — Ты всегда можешь сюда вернуться, — назидательно заметил вайдил. — Если захочешь. — И вернусь. Делать мне больше нечего, как сидеть при дворе да на короля смотреть. Думаю, что за смотрины я им, пригожим, налюбуюсь. Додумать мне не дал стук в дверь. На пороге возник один из сопровождающих Легарта. — Лорд Браггитас приносит свои извинения. — Судя по тону вошедшего, Браггитас если и извинялся, то примерно как дед Еслав перед свиньей, которую в прошлом году пытался зарезать на Коляду. — У нас слишком мало времени, пора двигаться в путь. Внутри опять стал скручиваться тугой узел. — Мы уже идем, — заверил его вайдил. — Дайте нам еще минуту времени. С недовольным видом сопровождающий закрыл за собою дверь, буркнув напоследок: — Только быстро. Никакого уважения к служителям Живы! — Гинтаре, — не обратив никакого внимания на тон и манеру общения постороннего, жрец обратился ко мне, — в столице неспокойно. — Вы го… — Да-да, говорил и еще раз повторюсь, — быстро зашептал старик. — Из-за отсутствия у короля жены и наследника снова поднимают голову желающие занять престол. Будь очень осторожна. Суматоха с невестами — это еще и проделки сторонников короля, попытка одних отвлечь от проблем в государстве, а других подстрекнуть к необдуманным и скоропалительным действиям. — Но это же бесчестно! — В игре за престол и наследие нет чести и бесчестия, есть только победители и проигравшие. Поэтому пообещай мне найти своего отца, кем бы он ни был, и попросить у него защиты, если тебе будет угрожать опасность. Я молча, с непроизвольно открывшимся ртом, кивнула. — Вот и умница! — От переизбытка чувств вайдил даже по голове меня погладил. — И… старайся никому не доверять. При этих словах пальцы жреца впились в древко посоха железной хваткой. — Х-хорошо. — А что тут еще скажешь! — И вот еще, — спохватился вайдил. — Документы возьми с собой, они тебе пригодятся. — Нет, у вас они будут целее, а там, вы ведь сами сказали, доверять некому. — Это ради твоей безопасности. Видишь ли, можно было бы довериться лорду Легарту, но прошло столько лет, кто знает, что у него на уме! Несмотря на не очень дружелюбные отношения с Вардасом, он верен молодому королю. От этих его слов стало как-то совсем тоскливо. По всему выходит, окажусь я среди вражин, и не к кому мне будет даже за простеньким советом обратиться, а уж про доброе слово совсем молчу. — И еще… Но договорить вайдилу не дал очередной стук в дверь. На этот раз на пороге возникла раздраженная вайдела Беата. — Достопочтенный, не соблаговолите ли объяснить, отчего не отпускаете послушницу на обед?