Я смотрю на тебя

Я сижу уже минут пятнадцать на неудобной деревянной скамейке в третьем ряду, в роскошной центральной части собора Фрари. В воздухе дым свечей смешивается с запахом ладана. Снаружи начался сильный ветер, поэтому я решила войти внутрь. Надеюсь, что никто меня не заметит: сижу здесь собранная и сдержанная, поглядывая иногда на входные ворота. Мысль о том, что Леонардо вот-вот появится, наполняет меня возбуждением и нервозностью. Решила, что, не увидев меня снаружи, он поймет, что я зашла внутрь. В любом случае теперь у меня есть его номер, так что всегда смогу позвонить.

Я оглядываюсь вокруг – нынче ощущаю себя здесь незваной гостьей на чужой вечеринке. Некоторые посетители погружены в молитву среди рядов скамей, другие просто обходят собор в сдержанном молчании, большинство из них останавливаются перед великолепием « Вознесения Богородицы» Тициана. В солнечном свете картина еще прекрасней. Лучи солнца, просвечивая сквозь витражи, рисуют невиданные отблески на полотне, поэтому цвета выглядят особенно живыми.

– Так, значит, секс со мной перевернул всю твою сущность, – раздается шепот у меня над ухом. Леонардо уже появился и сидит рядом со мной. Я рывком поворачиваюсь, чувствуя пульсацию крови в венах. Он в упор смотрит на меня, ожидая, что я продолжу с того самого места, где остановилась.

– Да, это так, – подтверждаю. Потом глубоко вздыхаю. – Возможно, потому, что это произошло неожиданно. Обычно я не так легко отдаюсь, но ты… – Колеблюсь, поскольку приготовленная речь внезапно кажется мне бессмысленной и не к месту. – Ну, вот видишь, я даже не знаю, как объяснить тебе…

– У тебя уже кто-то есть, ты это мне хотела сказать, правда? – Его прямолинейность и откровенность заставляют меня выплеснуть все наружу как есть, без приукрашивания.

– Нет, это не совсем то, – качаю головой. – Еще несколько дней назад я думала, что хочу другого человека, но теперь я в этом уже не так уверена.

Образ Филиппо встает у меня перед глазами, и сейчас он, как и моя заготовленная речь, кажется принадлежащим прошлому. Осознав это, ощущаю укол в сердце.

Еще несколько дней назад я думала, что хочу другого человека.



– Ну так в чем тогда дело, Элена? – подбадривает Леонардо.

– Дело в том, что мне очень понравилось, возможно, даже чересчур. Я пыталась убедить себя в том, что это было лишь минутной слабостью, одной из немногих глупостей, которые я делала, и что мы не имеем друг к другу никакого отношения. В общем, мне бы следовало просто закончить с этим. Но я продолжаю о тебе думать… И хочу, чтобы это произошло снова…

Сказав это, я в буквальном смысле сгораю от стыда.

Леонардо никак не отреагировал. По крайней мере, по его виду ничего не скажешь, и от этого мое смущение возрастает. Невыносимо долгие мгновения его глаза скользят по «Вознесению Богородицы». Мне не хватает воздуха, я жду его ответа, как подсудимый в ожидании окончательного приговора.

Потом, ни слова не говоря, он берет меня за руку и подводит к картине. Рядом с нами стоят другие люди, поэтому Леонардо становится у меня за спиной и тихо нашептывает мне на ухо.

– Знаешь, почему я попросил тебя встретиться здесь, Элена?

Я качаю головой, ощущая себя полностью потерянной.

– Потому что эта картина завладела моим сердцем, после того как ты рассказала мне о ней. Я очень долго думал об этом после той ночи.

Поднимаю глаза на Тициана.

– Мне кажется, я понимаю, почему она тебе так нравится: ты хочешь быть похожей на Деву Марию, – продолжает Леонардо, обвевая мне волосы своим дыханием. – Ты стремишься быть там, наверху – в своем особом мире, далеко от всего, что может навредить тебе. В глубине души ты веришь, что в этом твой удел.

Я смотрю на фигуру Мадонны, такую далекую, умиротворенную, неколебимую. И понимаю, что он прав, – я хотела бы быть похожей на нее.

Я смотрю на фигуру Мадонны, такую далекую, умиротворенную, неколебимую. И понимаю, что он прав, – я хотела бы быть похожей на нее.



Леонардо нависает надо мной, чувствую жар его тела, и это очень возбуждающее ощущение… Здесь, в этом святом месте, среди людей, которые почти не замечают нас. Он продолжает шептать мне на ухо, как демон-искуситель.

– А теперь посмотри на апостола. Той ночью ты сказала мне, что он призывает Деву, и кажется, будто он возносит ее к небу.

– Да, так и есть, – хорошо, что хоть знания по истории искусства не покинули меня вместе со всем остальным, в чем я была уверена.

– А если ты ошибаешься? – Он с силой сжимает меня за плечи. – Возможно, на самом деле он призывает Деву остаться на земле и вернуться обратно к ее телеснойсущности.

Я никогда об этом не думала. Рассматриваю картину с абсолютно другой точки зрения и понимаю, что, несмотря на абсурдность, его гипотеза тоже может быть ключом к интерпретации. Пока не могу понять, к чему Леонардо ведет. Я только что сказала ему, что хотела бы опять заняться любовью с ним (не знаю, где я только нашла смелость), а он отвечает мне, предлагая новое толкование « Вознесения Богородицы». Я совсем запуталась и боюсь, что мои ослабевшие коленки долго не выдержат.

– Почему ты мне все это рассказываешь? – спрашиваю дрожащим голосом, больше не в силах терпеть.

Он обхватывает меня за бедра и рывком поворачивает к себе, завладевая моим взглядом.

– Потому что я хочу быть тем, кто вернет тебя на землю, Элена.

Он настолько близок, что наши лица соприкасаются. Я оглядываюсь по сторонам, надеясь, что никто нас не заметил. Но он не обращает внимания на окружающих и продолжает обжигать меня своей речью:

– Я тоже тебя хочу, снова, тысячу раз. Но все должно быть по-моему. Я желаю знать, что скрывается за этой твоей маской, такой неземной, такой рациональной… Я желаю узнать настоящую Элену. Хочу перевернуть всю твою жизнь.

Невольно сглатываю . Перевернуть мою жизнь. И глядя на него, понимаю, что он на это способен. По спине пробегают мурашки.

– Когда я впервые увидел тебя, такую сосредоточенную на той фреске, твоя застенчивость и невинный вид околдовали меня. Это было непреодолимое влечение. Ничего не могу с собой поделать, я не успокоюсь, пока не разрушу этот твой образ.

Его слова вызывают ощущение пожара в моей груди, словно туда влили горючее.

– Но ты должна позволить мне сделать это, позволить мне научить тебя… разным способам получения удовольствия, – его голос превращается в чувственную смесь шепота и сладкого стона.

Это похоже на соглашение, на некий дьявольский кон-тракт, который полностью изменит мое существование.




Я стою, онемев. Не думаю, что вполне поняла, что он действительно мне предлагает. Могу только догадываться. Это похоже на соглашение, на некий дьявольский контракт, который полностью изменит мое существование. И я не уверена, что хочу его заключить. Но в то же время каждая частица моего тела жаждет этого – как иногда притягивает что-то опасное и неизвестное.

Леонардо чувствует мою неуверенность и, взяв меня за руку, тянет за собой через боковой ход к выходу из церкви. Мы выходим в закрытый, глухой переулок. Он прижимает меня к обшарпанной стене ризницы и приподнимает мое лицо за подбородок.

– Элена, ты поняла, о чем я тебе говорю?

– Я не уверена… – бормочу в ответ.

– Если ты ищешь романтической любви, то я не тот, кто тебе нужен. Если думаешь просто о приключении на стороне, чтобы отвлечься от ежедневной рутины, то опять ошибаешься, Элена. Я предлагаю тебе путешествие– опыт, который навсегда изменит твою жизнь.

Тяжело дышу, стараясь высвободиться из его крепких объятий. Хотя вовсе не хочу отдалиться от него в этот момент.

– Я займусь тобой. Покажу тебе, что твое тело не создано для запретов и табу, и научу использовать все чувства, абсолютно все, для единственного результата – получения удовольствия. Но ты должна полностью довериться мне и сделать всёто, о чем я тебя попрошу. – Тут он останавливается, вглядывается в мое лицо. – Всё!Даже если мои просьбы покажутся тебе бессмысленными или неправильными.

– Я займусь тобой. Покажу тебе, что твое тело не создано для запретов и табу, и научу использовать все чувства, абсолютно все, для единственного результата – получения удовольствия.



Его голос звучит не как приказ, нет… Он соблазнителен, дьявольски непреодолим. Если бы он приглашал меня потанцевать или выпить бокал вина вместе, думаю, он говорил бы тем же самым тоном.

– Мне нужно подумать, – умоляю я. – …Не знаю, что ответить… Не сейчас…

– Нет. Ты должна сделать свой выбор здесь, сейчас, – он неумолим. – Это первый барьер, который тебе надо преодолеть. Всё или ничего.

Задерживаю дыхание, прикрываю глаза и подготавливаюсь, словно к прыжку со скалы. Да. Прыжок в пустоту, вот что я делаю – та самая я, которая даже не умеет плавать, которая всегда принимает решения, лишь тщательно обдумав их, и никогда не повинуется минутным порывам. В этот момент я совершаю самый опрометчивый поступок в своей жизни. И возможно, именно поэтому – самый верный.

– Хорошо, – говорю с комом в горле.

– Согласна? – переспрашивает он.

– Да, согласна, – открываю глаза.

Я возвращаюсь в настоящее, в его объятия, и пока что – живая-невредимая. Леонардо улыбается мне и с жадностью целует, проталкиваясь языком к моему пересохшему от эмоций небу. Отрывается на минуту, чтобы заглянуть мне в глаза, словно хочет убедиться, что я действительно здесь, потом с еще большей жадностью начинает целовать, покусывая мне губы.

Его рука похотливо пробирается внутрь моих джинсов, с уверенностью забираясь туда, где ей не позволено быть, вызывая водоворот чувственного удовольствия.

– Я хочу, чтобы сегодня во время работы ты думала обо мне, занимаясь тем, чем я сейчас занимаюсь с тобой, до тех пор, пока не достигнешь оргазма, – шепчет он, продолжая ласкать меня.

– Нет, прошу тебя… – протестую. – Я не уверена, что это хорошая идея. Не могу, меня это слишком смущает.

Леонардо прерывает меня, закрывая рот рукой и пронизывая меня убийственным взглядом.

– Именно поэтому ты и должна сделать это. Я принимаю решение, а ты должна доверять мне, не подвергая сомнению мои решения. Ты помнишь, что согласилась на это?

Моя воля внезапно сошла на нет.

– Хорошо, я попробую.

– Молодец, Элена, вот так мне нравится…

Он не перестает трогать меня между ног, лаская второй рукой мой сосок. Отвожу полный желания взгляд, уже полностью влажная и возбужденная, но вряд ли я получу то же удовольствие, делая это сама. Я никогда не трогала себя там.

Мое желание растет, я хочу, чтобы он дошел до конца. Но Леонардо внезапно останавливается, оставляя меня оглушенной и неудовлетворенной. Садистская ухмылка на его лице говорит мне, что это преднамеренно.

– Мне пора, увидимся вечером, когда я вернусь домой, – он упирается обеими руками в стену и приближает лицо к моему. – Помни, Элена, с этого момента ты принадлежишь мне.

Еще один поцелуй, и Леонардо поворачивается, чтобы уйти.

– Леонардо! – останавливаю я его, хватая за руку. – Скажи мне, для чего ты делаешь все это?

Он склоняет голову, белоснежная дьявольская улыбка раздвигает губы.

– Потому что я хочу этого. И потому что с ума по тебе схожу.

Он замечает мое недоумение и вздыхает, как бы подыскивая слова.

– Послушай, Элена, все, что я делаю или решаю не делать, – это чистый гедонизм. Для меня не существует других причин или мотивов. Я не верю в мораль и силу идей. Я прожил достаточно, чтобы понять, что боль так или иначе настигает нас, даже если мы не совершили ничего, чтобы ее вызвать. И раз уж этого нельзя избежать (и учитывая, что абсолютного счастья не существует), остается только одно – стремиться к удовольствию. Поэтому я ищу его с упорством, которое ты еще позна́ешь.

У меня нет слов. В его чертах я лишь теперь замечаю твердость человека, которому в жизни пришлось побороться, а также скрытые следы страдания, неизгладимые, как татуировка у него на спине. Но в его гордом взгляде и улыбке (она будто бросает вызов всему миру) я читаю волю к жизни и смелость человека, который никогда не сдается.

Ты – настоящая тайна, Леонардо, неразрешимая для меня загадка. Но как бы то ни было, я согласна, с сегодняшнего дня я – твоя.