Я чувствую тебя

Глава 3




Роюсь в кармане комбинезона в поисках коробки с лакричными палочками, но, когда открываю ее, обнаруживаю, что она пуста. Вот черт! Еще только четыре часа дня, за полдня я опустошила целую упаковку «Амарелли» и теперь чувствую пустоту в желудке, а голова кружится от подскочившего давления. Но дело не только в лакрице. Это последствия вчерашнего вечера и бессонной ночи. Встреча с Леонардо стала шоком, но, наверное, этого следовало ожидать.

Продолжаю повторять про себя, что Филиппо – единственный для меня. Однако обманывать себя нет смысла: третий раз подряд, к большому удовлетворению Паолы, я ошиблась в смеси пигментов, добавляя белый вместо синего. Это окончательное доказательство (если в нем есть еще необходимость) – мне не удается сосредоточиться. Что со мной происходит? Мои мысли не здесь, они уносятся в направлении запретной зоны под названием «Леонардо». Я должна защитить себя, думать о своем благе. Думать о чем-то другом.

Вдобавок, как назло, две женщины и монашка-кармелитка способствуют помутнению моего разума, они уже с полчаса читают молитвы громким голосом прямо напротив капеллы. Их французские напевы отдаются у меня в висках. Могли бы из вежливости хотя бы понизить голос, но, наверное, они настолько погружены в себя, что совсем забыли об окружающем мире. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на них, и качаю головой, в то время как ищу подходящий цвет, чтобы оттенить кудри младенца Иисуса на руках Девы.

Сегодня Мартино не пришел, так что не могу даже отвлечься болтовней с ним. Его присутствие стало привычным постоянством моих рабочих дней, и нынче, не видя, как он бросает монетки в машинку или тратит реки чернил на свои разлетающиеся листки, я чувствую себя одинокой. Кто знает, вернется ли он или решил забаррикадироваться дома, чтобы готовиться к экзамену ужасного Бонфанте.

– Элена, какого черта ты делаешь?

Чья-то рука хватает меня за запястье и отводит мою кисть от неправильной емкости. Это Паола! Вот черт! Я обмакнула кисточку в банку с растворителем вместо банки с водой. «Да что с тобой?» – кричит она. Ее голос такой пронзительный, а рука сжимает запястье настолько сильно, что от страха чуть не падаю на пол.

– Извини, – бормочу, опустив взгляд, чувствуя, как заливаюсь краской с ног до головы. – Сегодня я не в себе.

– Я заметила, никогда не видела тебя настолько рассеянной, – комментирует Паола. Но при этом тон у нее не столь язвительный, как обычно, в нем даже проскальзывают нотки милосердия. – Что, отпраздновала вчера вечером? – Она смотрит на меня так, будто видела все случившееся вчера в мой день рождения.

– Я и правда заснула вчера поздно, – признаю, не вдаваясь в неприятные детали, – наверное, я лучше выйду, подышу.

– Иди, иди, приди в себя!

Все еще в комбинезоне, иду к дверям и, выйдя, делаю несколько шагов по церковному двору. Расстегиваю молнию, снимаю толстовку и повязываю рукава на талии, оставаясь в футболке. Вдыхаю и выдыхаю полной грудью, любуясь видом окружающих зданий. Небо уже отдает летом, воздух игристый, но мне все равно не удается успокоиться. Жаль, что я не курю, этот момент просто идеальный, чтобы закурить сигарету. Я настолько взволнована и обескуражена, что могла бы и начать именно сегодня. На углу есть табачная лавка… я могла бы зайти туда и купить пачку «Vogue Lilas» – длинных сигарет, которые курит Гайя. Но желание сразу же пропадает при виде приближающегося отца Сержа с коробкой, до верху наполненной брошюрами для епархии. На нем комплект из серого льна с длинным рукавом, и как ему не жарко?

– Elena, ça va bien?[30] – Он улыбается белоснежной улыбкой, и я догадываюсь, что отец Серж спрашивает себя, что я делаю на улице, почему не работаю.

– Oui, tout va bien. Merci…[31]

Это всего-навсего попытка, но мой французский настолько плох, что я сразу же расстаюсь с этой идеей.

– Пятиминутная передышка, – оправдываюсь со страдальческим выражением, как бы говоря: «Попробуй ты посидеть на стремянке три часа подряд».

– Конечно, иногда необходимо отвлечься, – соглашается он, пользуясь случаем, чтобы всунуть мне листовку. – Это программа на июнь, только что из печати, – объясняет с торжествующей улыбкой.

– Спасибо, обязательно почитаю.

Конечно же, читать не буду, но хочу осчастливить отца Сержа, который, похоже, действительно придает этому значение.

– Прекрасно! Пойду готовиться к службе! – Он прощается и спортивным шагом входит в церковь.

– До свидания, до встречи!

Несмотря на назойливость и неспособность понять, что я уже давно неверующая, отец Серж мне симпатичен. У него всегда веселое выражение лица, он говорит по-итальянски с мелодичным французско-африканским акцентом.

Пока я обдумываю, побыть ли мне здесь еще чуть-чуть или вернуться, мой айфон начинает звонить. На экране номер с кодом 340. Такого номера нет в памяти моего телефона, но боюсь, я знаю, кому он принадлежит. Удаление номера три месяца назад не решило проблемы, я помню его наизусть и, к сожалению, могла бы набрать даже после грандиозной пьянки. В течение долгих минут я была уверена, что не хочу отвечать, но эта уверенность вскоре испарилась.

На пятом звонке прочищаю горло и слабо отвечаю: «Алло!»

– Привет! – говорит Леонардо. – Это я.

– Я знаю, – отвечаю. И, не отдавая себе отчета, начинаю ходить туда-сюда и нервно оглядываться по сторонам.

– Как дела? – спрашивает.

– Хорошо.

На самом деле ничего хорошего, но я не хочу вдаваться в подробности, нужно поскорее от него отделаться.

– Ты на работе?

– Да…

Может быть, мне надо воспользоваться этим поводом, чтобы прекратить разговор и начать снова свободно дышать – мое сердце перестало биться, а я даже этого не заметила. Но Леонардо не теряет времени и, пренебрегая условностями, сразу же переходит к главному:

– Увидимся вечером? – спрашивает.

– Сегодня вечером? – Минута колебания.


– Да, сегодня, – повторяет, как обычно, уверенным тоном.

Подведем итоги: этот мужчина думает, что может ворваться в мою жизнь, превратить мое сердце в лохмотья, уйти, а потом вернуться через несколько месяцев как ни в чем не бывало, спрашивая, не хочу ли я снова встретиться. Сегодня вечером. И при этом, наверное, ожидает, что я подпрыгну от счастья. «Ты жестоко ошибаешься!» – голос гордости первым подсказывает мне ответ. Но вот в мысли проскальзывает коварное, стелющееся желание: действительно, мы могли бы и встретиться разок, просто чтобы поговорить, чтобы я получила наконец те объяснения, которых не было в конце наших отношений. Ничего в этом нет плохого…

– Не знаю, смогу ли я.

Беру еще несколько секунд на раздумье, пока гордость и чувства продолжают разбираться между собой.

– Элена, или да или нет!

Думаю, что да. По крайней мере, скорее да, чем нет. Мне кажется, что я достаточно сильная, чтобы встретиться лицом к лицу с Леонардо, проявив отстраненность и зрелость. Может быть, судьба снова поставила его на моем пути, чтобы дать шанс окончательно покончить с этой историей и навсегда освободиться от его призрака.

– Ну хорошо, – сдаюсь в конце концов. Эмоции – гордость: один – ноль.

– Я заеду за тобой на мотоцикле, ты где?

На мотоцикле? Этого я не ожидала.

– Я работаю в Сан-Луиджи-деи-Франчези, но сюда сложно доехать на мотоцикле…

– Без проблем! Встретимся в восемь на Корсо Витторио. Рядом с Сант-Андреа-делла-Валле[32].

Это его обычное повеление, не признающее возражений, узнаю его. Воспоминания о прошедших месяцах возрождаются при звуке его голоса.

– Ок, – отвечаю и сразу же жалею об этом.





* * *


Прежде чем вернуться к работе, звоню Филиппо, чтобы предупредить, что проведу вечер вне дома. Придумываю оправдание, первое, что приходит мне в голову, и поскольку здесь, в Риме, у меня еще нет подруг, ссылаюсь на Паолу. Говорю ему, что мы пойдем есть пиццу вместе с моей неприятной коллегой, которая на один вечер решила снять маску питбуля и открыться миру. Похоже, Филиппо это совсем не огорчает, он желает мне хорошо развлечься с Паолой «которой, наверное, это нужно».

Ну вот, я уже вру Филиппо…

– Конечно! – отвечаю, смеясь над его шуткой, но неестественным, почти истеричным смехом. Не люблю кого-то обманывать, надеюсь, мне удастся исправиться. Мне уже много месяцев не приходилось врать, в последний раз это тоже случилось по вине Леонардо. Достаточно было снова встретить его, чтобы заново возникла необходимость во лжи. Такая мысль оставляет неприятнейшее ощущение внутри меня. Но на сей раз (впрочем, как и во все другие) я чувствую, что выбора нет. Запретить себе идти на эту встречу – не решение проблемы. В любом случае я думала бы о нем, а мои мысли застряли бы на нереализованном желании. Я просто хочу понять, и ничего другого, и потому лучше встретиться с монстром лицом к лицу. Или это лишь мое самооправдание?





* * *


Я жду его уже несколько минут на площадке перед собором Сант-Андреа-делла-Валле. Нервным шагом прогуливаюсь вокруг фонтана, воровато оглядываясь через плечо, будто преступница, которую с минуты на минуту придут арестовывать. Продолжаю спрашивать себя, правильно ли я поступила, приняв это приглашение. Увы, ответ остается прежним: нет. В одном из моих видений наяву рука Филиппо хватает меня за ремень джинсов, словно механический крюк, и тянет к себе: «Не делай этого, Биби! Иди ко мне!»

Звук мотоцикла возвращает меня к реальности. Передо мной материализовался кентавр на «Дукати Монстер»[33], лицо полностью закрыто шлемом. И это праздник мышц, кожи и металла.

Леонардо выключает мотор и поднимает забрало, открывая магнетические глаза: они тоже кажутся сделанными из блестящего металла. Он слишком красив, чтобы быть монстром. Улыбается, приветствует меня и, не сходя с мотоцикла, протягивает мне второй шлем, который держит в руке. Я не разбираюсь в мотоциклах, но помню, благодаря одному летнему приключению с одним очень разговорчивым кентавром, что, когда у мотоцикла вся механика на виду, на жаргоне их называют «голыми». Ну так вот, я тоже чувствую себя голой под ласкающим взглядом Леонардо, внезапно становлюсь маленькой и беззащитной. Надеваю тяжелейший шлем, Леонардо помогает мне застегнуть его под подбородком, потом подвигается, чтобы я села сзади. К счастью, на мне джинсы, а не юбка: рабочий комбинезон не оставляет простора для женственности.

Я опираюсь одной ногой на педаль и, ухватившись за плечи Леонардо, провожу в воздухе полудугу второй. Ну вот, я в седле и даже без обычных нелепых приключений! Этот мотоцикл, возможно, и красивый, но уж точно не скажешь, что удобный. Мне становится страшно еще прежде, чем мы трогаемся, поэтому прижимаюсь к Леонардо.

– Готова?

– Куда мы поедем? – спрашиваю.

– Сюрприз.

Насколько я помню, когда Леонардо так говорит, нужно начинать беспокоиться.

– Пожалуйста, помедленнее! – прошу, ухватившись руками за его бока. Контакт с его телом оказывает на меня определенное воздействие, оно такое крепкое…

– Боишься? – хихикает, поглаживая мне щиколотку, будто пытаясь успокоить.

– Чуть-чуть, – признаюсь.

– Не волнуйся, я не быстро езжу.

Леонардо нажимает на стартер. Рычание мощного мотора электризует меня, заставляя слегка вибрировать на сиденье, и страх через секунду превращается в возбуждение. Газанув, уносимся по Корсо Витторио.

Свежий воздух ласкает мое лицо, меня наполняет чувство свободы. Прижимаю колени к его ногам, чтобы держаться крепче. Сердце бьется, как сумасшедшее, особенно на поворотах, но в то же время я ощущаю себя в безопасности, когда Леонардо за рулем. Его движения настолько уверенны, что я полностью доверяюсь ему. «Дукати» скользит по асфальту и с вызовом разрезает ветер, пересекает мост Понте Систо[34], приветствуя Тибр гудком клаксона, а затем поднимается наверх в направлении Джаниколо[35]. Череда повторяющихся широких поворотов, и вот наконец Фонтаноне[36] раскидывается перед нами во всем своем магическом величии. Леонардо паркуется на площади, сходит первым, потом помогает мне сойти, придерживая за талию.

На секунду замираю, завороженная сценарием, от которого прихватывает дыхание, и от звуков воды, выбегающей из труб и переливающейся в нижний бассейн. Хочется окунуться в нее. Не понимаю, почему фонтаны Рима оказывают на меня такое сильное впечатление. Они заставляют прислушаться к себе, они словно шепчут мне что-то. Но сегодня вечером я не желаю знать, что хотел мне сказать Большой Фонтан Джаниколо.