Извращенные сердца

Это было правдой, но в то же время совершенно нелепой вещью.

Его глаза потемнели, и мой живот слегка дернулся.

— Все в этом городе знают, что ты моя, и просто помни, Джемма, если парень прикоснется к тебе, Римо, Нино и я будем медленно расчленять его. Ты в курсе о слухах, о том, как мы расправляемся с предателями? — так же быстро, как и появилась, темнота исчезла из его глаз и сменилась обычным высокомерием. — И мы оба знаем, что тебе нужен именно я, а не какой-нибудь неудачник. Ты сама сказала, что веришь в ожидание до свадьбы, так что как твой будущий муж, все твоё первое — мое.

Я сердито посмотрела на него.

— Слезь с меня.

Он оттолкнулся и вскочил на ноги, затем протянул руку. Я приняла ее и позволила ему поднять меня на ноги.

— Я тут подумал, почему бы нам снова не тренироваться совместно? Таким образом, мы можем проводить больше времени вместе, делая то, что нам обоим нравится, пока ты не будешь готова попробовать что-то еще, что нам обоим понравится еще больше.

— Ты просто невероятен.

Я зашагала прочь. Несмотря на мое раздражение, его глупое замечание заставило меня улыбнуться. Я даже не понимала, почему не могу устоять перед его странным юмором.

— Если ты голоден, то на кухне есть торт.

Это был шоколадный торт с восемнадцатью свечами. Я даже не потрудилась зажечь их. Это была папина работа. Вместо этого я отрезала два кусочка, огорченная тем, что мама не делала этого каждый год. Чувствуя на себе взгляд Савио, я попыталась взять себя в руки.

— Принесу тарелки.

— Подожди секунду, — сказал он, хватая зажигалку со стойки. Он зажег все свечи и выжидающе поднял брови. — Знаю, что у тебя уже исполнилось свое самое заветное желание, но попробуй.

Я усмехнулась.

— Ты невероятно самонадеян, ты понимаешь это? Кто сказал, что ты был моим самым заветным желанием?

Я задула свечи, чувствуя себя легче, чем раньше.

Савио наклонился вперед и заглянул мне в глаза.

— Так какое было желание?

— Я не собираюсь тебе говорить.

— Держу пари, что я знаю. Ты хочешь увидеть мою татуировку.

— Нет, — быстро ответила я. Хотя мне было очень любопытно узнать.

Савио прищурился.

— Ты плохая лгунья.

Так оно и было, но я не солгала. С тех пор как родилась Карлотта, у меня было только одно желание.

— Я хочу, чтобы Карлотта стала здоровой, вот и все.

Мой голос сорвался, и я быстро отвела взгляд от пристального взгляда Савио. У меня на глазах выступили слезы. Способ испортить себе настроение.

— Эй, — пробормотал Савио и притянул меня к себе.

Это было невинное объятие, но ощущение его теплой, сильной груди так близко все еще будило мое тело.

Его ладонь погладила мою спину, снова самое невинное прикосновение, но мои внутренности, казалось, ожили от желания, которое пугало меня. Прочистив горло, я отстранилась.

— Как насчет того, чтобы съесть торт и посмотреть кино? Или тебе нужно где-то быть?

Возможно с еще одной женщиной.

— У меня вся ночь впереди, — сказал Савио, забирая наши тарелки и унося их в гостиную.

Мы опустились на диван. Я потянулась к тарелке, которую протянул мне Савио, и откусила кусочек. Савио уже сунул в рот большой кусок шоколадного торта.

— Нонна настоящая кухонная богиня.

— Она влепит тебе пощечину за богохульство, если ты ей это скажешь, и ей будет все равно, что ты Фальконе.

Когда он снова поднес вилку ко рту, мой взгляд упал на татуировку на его запястье. Не на татуировку Каморры справа, а на сломанные часы, пронзенные ножом с другой стороны. Савио, конечно же, заметил мой взгляд, и некоторая легкость исчезла из его глаз. Я не хотела портить ему настроение, но в то же время мне хотелось побольше узнать о человеке, за которого я выйду замуж в недалеком будущем — надеюсь.

— Что означает эта татуировка? — спросила я, и Савио снова расслабился. Неужели он думал, что я спрошу его о матери и о том, как она пыталась убить его и его братьев?

Савио повернулся ко мне всем телом и протянул руку, чтобы я могла получше рассмотреть татуировку. Часы были так замысловато набиты, что казались настоящими, как и нож, воткнутый в них сверху. Если бы вы не знали, что они там были, вы могли бы даже пропустить шрамы. Я не осмеливалась прикоснуться к нему, не только потому, что боялась, что это место слишком личное для него, но и потому, что не доверяла себе, находясь так близко с Савио. Мое тело никогда прежде не испытывало такого возбуждения.


— Часы символизируют время и смерть. Люди всегда говорят тебе, что время уходит. У нас есть ограниченное время на этой земле, и мы должны учитывать каждое мгновение.

— Но разве ты не живешь этим кредо? Ты, кажется, наслаждаешься своей жизнью больше, чем немного, так почему же нож уничтожает часы?

— Потому что я никому не позволяю, даже времени или смерти, диктовать, как мне жить, черт возьми. Поэтому нож останавливает тиканье часов, напоминая мне, что каждое мгновение может быть последним. Я не нуждаюсь в напоминаниях.

Я тихонько вздохнула.

— Мне кажется, что я еще не жила по-настоящему. Ты уже испытал так много, а я нет.

Савио придвинулся ближе и обхватил мое лицо ладонями. Я замерла, потому что внутри меня бушевала война. Какая-то часть меня хотела поцеловать его, почувствовать его близость, но другая часть не могла взять на себя эту ответственность, по крайней мере до тех пор, пока Савио не мог взять ее полностью. Он не мог иметь часть меня, когда ему заблагорассудится. Я бы не позволила ему сделать это только наполовину. И все же я не отступила.

Савио внимательно посмотрел мне в глаза.

— Ты испытаешь со мной все, что захочешь, Китти.

Его лицо приблизилось, но я все еще не двигалась. Мой мозг не функционировал, даже когда разум начал кричать мне, чтобы я прекратила это.

Наши губы были всего в паре сантиметров друг от друга. Замок повернулся, и я рванула прочь.

— Джемма, я дома! — крикнул Диего.

Я быстро отодвинулась на другой конец дивана, как можно дальше от Савио, прежде чем вошел Диего. Он нес еду на вынос с Капри. Его улыбка погасла, как только он увидел Савио. Его взгляд метнулся от него ко мне.

— Что здесь происходит? — он прошествовал в комнату, бросил коробки с едой на стол и сердито посмотрел на нас.

Савио откинулся назад и указал на торт.

— Мы праздновали День Рождения Джеммы. Я не хотел, чтобы она оставалась одна, поэтому составил ей компанию.

Диего посмотрел на меня, ожидая подтверждения.

— Мне было одиноко.

На лице Савио мелькнуло покровительственное выражение, но затем он встал.

— Я сейчас уйду.

Диего отрицательно покачал головой.

— Я принес достаточно еды. Ты можешь поесть с нами.

Савио, казалось, был так же удивлен его предложением, как и я. Он встретился со мной взглядом.

— Ты как думаешь, Джем?

— Останься.

Больше я ничего не сказала.

Савио снова опустился на диван и вытянул ноги, положив руки на спинку кресла. Его футболка задралась, обнажив эти пресловутые рога. Заметив мой пристальный взгляд, Савио ухмыльнулся.

— Что у тебя есть? — я спросила Диего, который распаковывал коробки.

— Лазанья и ньокки, — он пристально посмотрел Савио. — Почему бы тебе не взять тарелки и столовые приборы?

Савио тяжело вздохнул, но все же поднялся на ноги.

— Так, чтобы ты смог допросить свою сестру? Не волнуйся, никакие традиции не были нарушены.

Он ушел на кухню, а Диего повернулся ко мне.

— Что произошло?

— Ничего, — ответила я, закатив глаза.

— Потому что я вернулся домой?

Я покраснела. Диего выругался.

— Я так и знал. Я просто знал!

— Ничего не произошло, Диего. Мы почти поцеловались, но не поцеловались и не будем целоваться.