Изнанка правды

— Баринов ухаживал за Екатериной Золотовой, строил серьезные планы, но она вышла замуж за Самсонова. Что мы имеем?

Астаховская написала между фамилиями слово «ревность» и продолжила:

— Также Баринов мечтал прикарманить деньги компании. Его вина в хищениях, считай, доказана.

На доске рядом с «ревностью» появилось слово «деньги».

— И Самсонова он киллеру заказал. — На доске справа появилась фамилия Самсонов. — Не только, как помеху к деньгам, а потому что мстил сопернику, как отвергнутый любовник.

Астаховская дописала «месть» и обвила три слова в овал:

— Три сильнейших мотива: ревность, деньги, месть! Алиби у Баринова на момент убийства Золотовой имеется?

— Нет. Жил он неподалеку, мог приехать на велосипеде.

— Значит, была возможность. А теперь появилась улика, да еще какая — бриллианты из ушей убитой со следами его ДНК. Что тебе еще надо? Баринов — убийца!

Астаховская провела две стрелки от Баринова к Золотовой и Самсонову через овал с мотивами и с сознанием выполненного долга посмотрела на подругу.

Петелина подошла к доске и дописала под фамилией Самсонова слово «перчатки».

— Не забывай про перчатки Самсонова, в которых наносился удар. — Она провела стрелку от Самсонова к Золотовой через «перчатки». — А еще была шерстяная ткань, которой убийца воспользовался для смертельного удара. Кто он?

Елена вывела на доске слово «шерсть» и знак вопроса над ним.

— Вот тебе ответ. — Астаховская провела извилистую стрелку от Баринова к Золотовой через слово «шерсть».

— Тебе не кажется, что твоя стрелка тоже похожа на знак вопроса? Откуда у Баринова появилась шерстяная шаль или платок?

— Подожди, Баринова прижмут, и он расскажет.

— А если нет? Что-то здесь не так. Шерстяные ткани с красными, лиловыми и белыми нитями обычно используют женщины. И одна из женщин была там в момент убийства.

Петелина прилепила магнитом к доске цветную фотографию Сергиенко, с которой приходила к начальнику. Астаховская присмотрелась к шейному платку на снимке.

— Цвета совпадают, но… Ты думаешь, что она могла… убить?

— Я обязана проверить версию.

— Как?

— Я хотела обыскать и допросить Сергиенко на предмет этого шейного платка. Если он сохранился, экспертиза сняла бы все вопросы. Но Харченко приказал забыть об этом деле.

Астаховская ухмыльнулась:

— Как он может тебе приказать? Ты в декрете.

— Но не могу же я без постановления об обыске…

— Так, ответь сама себе на вопрос, — перебила ее заведующая архивом. — Ты очень хочешь найти этот шейный платок?

— Он выведет на убийцу. Или снимет подозрения.

— Это означает — очень? — еще раз спросила Астаховская.

— Только о нем и думаю, — призналась Елена.

— Тогда есть вариант. Правда, рискованный.





52




Утром следующего дня Людмилу Владимировну Астаховскую было не узнать. Не смотря на пенсионный возраст, она предпочитала элегантную стильную одежду, подчеркивающую ее неувядающую женственность. Однако сегодня женщина была одета, как благочинная бабушка, которая донашивает добротные вещи не первой молодости. Имидж наивной сердобольной старушки дополнял седой парик, хозяйственная сумка с обмотанной изолентой ручкой и очки для чтения на кончике носа, поверх которых смотрели добрые глаза.

Она сидела на скамейке у незнакомого многоквартирного дома и приветливо здоровалась со всеми выходящими из подъезда. Ей озабоченно кивали на ходу, пытаясь вспомнить, кто же она такая. Людмила Владимировна ждала конкретного человека и вскоре увидела свою цель.

Из подъезда вышла Маргарита Сергиенко. Девушка выглядела эффектно: укороченное пальто-халат по последней моде, черная юбка, плотные колготки, элегантные туфли, сумочка на цепочке через плечо, кремовая блузка, аккуратно уложенные волосы и очки «кошачий глаз». Она не опасалась быть помятой в метро. После утверждения в должности управляющей бизнес-центром ей выделили парковочное место в подземном паркинге, и она добиралась на работу на прокатной машине.


— Маргарита, вы меня извините, выслушайте, пожалуйста, — вскочила ей навстречу Астаховская и участливо заглянула в глаза: — Это очень важно.

— Кто вы? — насторожилась Сергиенко.

После телепередач её стали узнавать соседи, но далеко не каждый выражал сочувствие. Некоторые могли и нахамить.

— Прежде всего телезрительница. Видела ваши передачи, так переживала и страшно обрадовалась, когда все благополучно завершилось, — заверила Астаховская и мило улыбнулась.

— Спасибо, — расслабилась девушка. — Мне надо идти.

— Постойте. Не знаю, как начать, но вам грозит опасность.

— Что?

— Моя основная работа в Следственном комитете, бумажки в архиве перекладываю. Я там как мебель, меня не замечают и говорят порой такое, а я-то слышу.

— Вы слышали мою фамилию?

— О, да! — Астаховская доверительно тронула девушку за рукав и понизила голос. — Я слышала, что следователь Петелина очень обозлилась на вас и продолжает копаться в том деле с убийством.

— Петелина? — выразила удивление Маргарита. — Она же недавно родила.

— Поэтому опять может бегать и искать за что бы зацепиться. Вчера, представляете, явилась к начальнику и попросила об обыске в вашей квартире.

— А в чем дело?

— Одежда. — Астаховская умолкла, пока рядом проходили жильцы, и зашептала: — Петелина хочет найти капли крови на вашей одежде, в которой вы были в ночь убийства. Кровь жертвы могла попасть на вас?

Глаза Маргариты забегали.

— Я наклонялась над Катей. Кажется, трогала ее. Все как в тумане, точно не помню.

— Вот! Вы были рядом с трупом, этого достаточно. Петелина найдет микрочастицы крови, проанализирует их положение и к чему-нибудь прицепится. Я знаю их методы. Петелина способна на любую подлость.

— Вот сука! — вырвалось у Сергиенко. — Самсонова ей мало, теперь за меня взялась.

— Я верю, вы невиновны, но Петелина — это петля! Дай повод — задушит!

— Что же делать?

Маргарита была напугана, этого и добивалась Астаховская.

— Избавьтесь от одежды, — посоветовала она. — Отвезите куда-нибудь подальше и выбросите. А лучше сожгите.

На миг в глазах Сергиенко мелькнуло сомнение:

— Постойте, а как вы узнали, что я живу здесь?

— Я же в архиве работаю. Дело Самсонова у нас хранилось, там и ваш протокол с личными данными. Но после первой же передачи на телевидении, Петелина забрала дело к себе и начала расследование по новой. Она жутко обиделась, что ее унизили на ток-шоу. И все из-за вас, она будет мстить.

— Стерва!

— А вы, я вижу, расслабились. Думали, все завершилось. Куда там, Петелина взяла паузу из-за родов. А сейчас засуетилась как раньше. Требует обыски, особые экспертизы.

— А когда? Когда обыск?

— В любой момент! — Астаховская посмотрела на дорогу, словно машина с криминалистами вот-вот подъедет. — Будьте бдительны, Петелина дружит с оперативниками, те могут что-нибудь подкинуть.

— Я пойду, — запаниковала Маргарита и поспешила в подъезд.

— Если будет новое ток-шоу, пригласите меня, — попросила Астаховская и крикнула вслед: — Я такое расскажу!





53




Минут через двадцать Маргарита Сергиенко вновь вышла из подъезда. На этот раз ее одежда была заурядной и неброской: джинсы, курточка, кроссовки, светлые волосы были упрятаны под бейсболку, лицо закрывали темные очки, плечо оттягивал набитый рюкзак.

Астаховская наблюдала за подъездом из припаркованной неподалеку машины. За рулем сидел Марат Валеев. Он первым заметил перевоплощенную Сергиенко и похвалил Людмилу Владимировну: