Истребительница вампиров

Прозвучало так, будто Сильверы действовали по ее приказу. Ей всегда удается строить фразы так, что кажется, что все и всегда работают на нее.

– Надеюсь, в скором времени мы получим от вас письменный отчет.

Меня все еще бесило, что эта тема оказалась важнее, чем сегодняшнее нападение адской гончей, но по всему миру разбросаны сотни стационарных порталов. Мама осмотрела только Великобританию и Америку – Северную, Центральную и Южную. Столько еще предстоит сделать. Цель. Цель, благодаря которой Сильверы уедут, и мне не придется смотреть в глаза Лео.

Ведь его глаза – два бездонных колодца, такие темные и глубокие, что, когда я смотрю в них, я забываю дышать. О, как же я ненавижу его. И ту злосчастную тринадцатилетнюю версию себя.

– Сопоставив информацию от Хелен с нашей, мы можем официально признать все адские врата и демонические порталы неактивными. Теперь, когда мы воссоединились, пора двигаться дальше. Снова стать Наблюдателями, – сказала Ева, и мои мечты об их скором отъезде разбились вдребезги. – Пришло время найти Истребительницу.

– Она у нас уже есть, – Руфь Забуто небрежно взмахнула рукой.

Брэдфорд Смайт непроизвольно закашлялся.

Первой заговорила мать, ее голос больше не звучал бесстрастно:

– У нас ее нет.

Ванда Уиндэм-Прайс бросилась в атаку. Она всегда ненавидела нашу мать. Когда- то Уиндэм-Прайсы были самой уважаемой семьей Наблюдателей, но затем их золотой мальчик, Уэсли Уиндэм-Прайс, – эта семейка помешана на созвучиях и на чувстве собственного превосходства, – потерпел столь сокрушительную неудачу, что его выгнали из Совета. Ванда так никогда и не оправилась от негодования из-за того, что мой отец в качестве Наблюдателя пользуется уважением, тогда как единственный из Уиндэм-Прайсов, кто когда-либо работал напрямую с Истребительницей, в конце концов стал частным сыщиком в Лос-Анджелесе – работая на вампира.

Вот почему Ванда наслаждалась, чувствуя, что задела мою мать за живое.

– Да! У нас есть причины подозревать, что наша Нина – Истребительница.

Лео вздрогнул. Он посмотрел на мать, но она не обратила на него внимания. Он явно был огорчен этой новостью, но я едва успела это заметить, потому что Риз, охнув, повернулся ко мне. Я не знала, что ему ответить, поэтому промолчала, продолжая следить за происходящим в комнате.

– Представьте, – сказала Ванда, – каково ее матери: она даже не подозревала, что Нина может быть потенциальной Истребительницей. Изменение должно было случиться не менее двух месяцев назад. Как странно, что ты не заметила ничего существенного, Хелен.

Моя мать не поддалась на провокацию. Но ее неподвижность – такой же знак, как если бы она заламывала руки. Она в гневе. Небольшая, злая часть меня ликует. Она не захотела обсуждать это с нами, но она не может играть в молчанку с Советом.

– Чушь. Наши провидцы заметили бы Нину. И она всего лишь убила адскую гончую. Каждый член нашего сообщества должен уметь делать такое. Это ничего не значит.

Ее пренебрежительный тон снова пробуждает во мне протест. Она отлично знает, что меня никогда не обучали. Она запретила мне. И она знает, как я отношусь к насилию. То, как именно я убила адскую гончую, заслуживает внимания. Словно что-то, крепко спавшее во мне, пробудилось, как только появился повод. Что-то ужасное, могущественное и пугающее. Что-то, что я не могла контролировать.

Брэдфорд Смайт повернул голову, так что я могла разглядеть его профиль. Плотно сжатые губы исчезли под усами. Он вздохнул.

– Прости, Хелен.

– Не смей, – сказала она. Я вздрогнула от ее тона, но Брэдфорд не обратил никакого внимания.

– Слишком поздно, – он помедлил. Мое сердце билось так сильно, что удивительно, как это не услышали за стеной. Затем он потянул себя за ус и продолжил. – Мы всегда знали, что Нина – потенциальная Истребительница.

Риз охнул еще громче. Артемида выругалась. Но стены толстые, а члены Совета сами были заняты тем, что на разные лады выражали удивление. Я отшатнулась, и картинка исчезла. Это не могло быть правдой. Просто не могло.

Они бы мне сказали. Молчать не имело смысла. Я Наблюдатель! Разве они согласились бы вырастить потенциальную Истребительницу в своем кругу?

А моя мать так старалась не дать мне пройти обучение. Она утверждала, что я не подхожу. Не давала мне получить даже базовые навыки борьбы для Наблюдателей и подталкивала меня к врачеванию. А Артемида проходила боевую подготовку.

Брэдфорд Смайт снова заговорил, и я постаралась сосредоточиться на его словах, не обращая внимания на отчаянное сердцебиение и разбегающиеся мысли.

– Это было одной из причин, почему дети находились здесь, когда на наш главный штаб напали. Ходили слухи, что над потенциальными Истребительницами нависла угроза, так что Хелен взяла младших учеников с собой, чтобы до Нины не добрались.

То есть мы не просто так оказались вдалеке во время нападения. Они защищали меня. Но к чему такие предосторожности, если они вовсе не собирались обучать меня или вообще когда-либо открыть мне правду?

– После того как магия была уничтожена и линия Истребительниц пресеклась, – продолжил Брэдфорд, – мы решили, что ее потенциал не раскрылся и она никогда не станет Истребительницей. Получается, мы ошиблись.

Артемида и Риз застыли. В темноте я чувствовала, как они не сводят с меня глаз, не обращая внимания на комнату. Подозревать, что я Истребительница, – совсем не то, что знать наверняка. А уж узнать, что это совсем не новость, просто ее нарочно скрывали от меня, – и заодно от большинства членов Совета? Это не просто шок. Это предательство.

– Ты забыла предупредить Совет, что твоя собственная дочь – потенциальная Истребительница? – Ванда Уиндэм-Прайс не столько злилась, сколько торжествовала. – Это заслуживает общего порицания и пересмотра твоего членства в Совете. И твоего тоже, Брэдфорд, раз ты участвовал в сокрытии правды.

– Какого еще Совета? – фыркнула Руфь Забуто. – Мы что, выгоним Хелен? Разжалуем Брэдфорда? За что? Довольно уже той глупости, что мы не позволили нашей дорогой Артемиде стать полноправным Наблюдателем. Нас осталось так мало, что испытание уже не играет никакой роли. А ты, Ванда, можешь убираться на все четыре стороны со своими правилами. – Она принялась за вязание, качая головой.

Ванда Уиндэм-Прайс разъярилась.

– Я не потерплю, чтобы это вопиющее нарушение наших стандартов осталось без последствий. Без наших правил мы ничто. Они все еще что-то значат.

– Девочка жива благодаря этой предосторожности, – Брэдфорд Смайт говорил тихо, но твердо. – Я полагаю, что одно это оправдывает поступки Хелен. Я на ее стороне – и сейчас, и тогда.

– И это означает, что у нас есть Истребительница. – глаза Евы сияли. Она приложила руку ко рту, и я была готова поклясться, что на глазах ее выступили слезы. – Прямо здесь. Одна из нас.

Моя мать поднялась, отодвинув стул назад.

– Она не наша. Она моя. Снаружи есть тысяча других девчонок. Если вам нужна Истребительница – идите и найдите настоящую.


И с этими словами она покинула комнату.

Я почувствовала мягкое прикосновение к плечу. Мне хотелось сбросить руку. Притвориться, что слова моей матери – и все эти откровения – ничего не значат.

Но если слезы в глазах Евы мне только почудились, то в моих они стояли совершенно точно.

– Нина, – сказала Артемида.

– Ты должна… – начал Риз, но я не стала его слушать.

– Я не могу сейчас это обсуждать. – Физически. Я не понимала, как я должна себя чувствовать, не говоря уж о том, чтобы облечь эти эмоции в слова. Я была напугана, растеряна, в гневе. Вся моя жизнь оказалась ложью.

– Мне нужно побыть одной.

Спотыкаясь в темноте, я была почти уверена, что заблудилась и умру среди этих стен, но в конце концов я наткнулась на тупик и заметила свет, пробивавшийся из прохода.

Вернувшись в свою комнату, я бросилась на кровать и, глотая слезы, уставилась на металлический вентилятор под потолком. Это самая дорогая покупка, которую нам позволила мать. Мы с Артемидой наточили его лопасти. Мы внесли и другие изменения в комнату. Повсюду стоят снежные шары, наполненные святой водой, кислотой и горючей жидкостью. Ножки стола, заостренные как колья, легко снимаются. Каждую комнату, где мы с Артемидой обитали, мы методично превращали в оружейную. Чтобы я могла чувствовать себя в безопасности. Чтобы у нас было оружие, даже если я не умела им пользоваться.

Но что, если теперь я сама – оружие?

Изменилась не только вся моя жизнь, но и все мое прошлое. Все по-другому. Мама знала – всегда знала. И все равно выбрала Артемиду. Она все равно отправила Артемиду на обучение, чтобы она стала лучшей из нас двоих. Думала ли она – надеялась ли? – что провидцы ошиблись, что Истребительницей должна была стать Артемида, а не я? Или она знала, что это я, и ненавидела меня за это?

На тумбочке пропищал мой телефон. Вытерев глаза, я увидела на экране несколько отчаянных сообщений от Киллиана. Обычно он пишет мне только тогда, когда ему нужно что-то передать Ризу или он собирается доставить припасы.

Но эти сообщения были адресованы мне.

Нина срочно зайди ко мне

Сейчас же

Боже Нина умоляю

Одна

Не могу говорить пожалуйста умоляю срочно



По венам разливался адреналин. Я схватила ботинки и побежала.





Глава 6




БЫЛО ЧУТЬ ЗА ПОЛНОЧЬ. Единственным источником света была почти полная луна. От этого бледного освещения тени казались еще чернее. Кожа под вязаным свитером зудела, в ушах звенело, пока я неслась сквозь лес, вздрагивая от каждой хрустнувшей под ногой ветки и от шелеста опавших листьев. Я чуть из кожи вон не лезла, пытаясь добраться до Киллиана как можно скорее, – так меня встревожили его сообщения.

Один демон на самом деле способен вылезти вон из кожи, отсюда и поговорка. В случае опасности – или при сильном удивлении – демон выпрыгивает из собственной шкуры и убегает, совсем как некоторые ящерицы сбрасывают хвост. Мне однажды попалась такая картинка в книге, и я очень надеялась, что мне не придется увидеть это воочию.

Сначала я взяла медленный разбег – мама всегда настаивала, чтобы я не перетруждалась, поэтому до города я всегда добиралась размеренным шагом, – но затем начала прибавлять в скорости, все быстрее и быстрее. Пытаясь убежать прочь от себя – той себя, какой меня всегда считала мама. Девушки, которой противопоказаны стресс и паника. Девушки, которая не должна перенапрягаться.

Я споткнулась, когда все вдруг встало на свои места – как меч в ножны. Она пыталась не дать раскрыться моему потенциалу Истребительницы. Я считала, что она хотела оградить меня от стресса, потому что чувствовала свою вину за пожар. Но ведь те, у кого есть потенциал, становятся Истребительницами, когда достигают физической зрелости и сталкиваются с ситуацией, которая пробуждает их. Она старалась сделать так, чтобы этого никогда не произошло. Для того чтобы выдернуть меня из тепличного, безопасного бокса, в который она меня поместила, потребовался демон из другого измерения. Если бы не он, я никогда не стала бы Истребительницей.

И я не знала, что хуже – никогда не узнать эту тайну или стать Истребительницей.

Я бежала так стремительно, что деревья в лесу превратились в размытое пятно, вызывая головокружение. Впервые в жизни я понятия не имела, каковы мои физические пределы. Мне не хотелось проверять, потому что любое усилие, бег на предельной скорости делал реальным тот факт, что я Истребительница. А я этого не желала.

Когда я остановилась у дома Киллиана, он уже ждал меня. Потрясение на его лице было созвучно моим чувствам.

– Что случилось? – Я окинула его взглядом в поисках ран, но не нашла физических повреждений.

– У меня, гм, проблема. Мне надо показать тебе кое-что во дворе.

Киллиан жил в коттедже на окраине Шанкума, примыкавшем к лесу. На небольшом заднем дворе возле забора приютился крепкий сарай. Два года назад наш замок упал посреди леса, но никто из местных жителей так и не обнаружил его. Раньше у нас были охранные заклинания, но оказывается, люди просто крайне нелюбопытны, когда дело касается леса.

Я всего пару раз бывала у Киллиана, но мне у него нравилось. Это настоящий дом. И хотя умом я понимала, что жить в замке – это классно, всякий раз, когда я заходила к Киллиану, я чувствовала тепло и комфорт. Уютное, обустроенное пространство, где вы живете вместе с теми, кого любите. Здание, единственное назначение которого – заботиться о вас.

Конечно, в последнее время в доме Киллиана было довольно пустынно. Его мама уехала шесть недель назад. Я старалась не расспрашивать его – это не мое дело, да и по тому, как мягко вел себя Риз, можно было догадаться, что это не самая приятная тема. Я кое-что вспомнила.

– Почему ты не позвал Риза?