Искупление грехов

Мудрецы отставили кружки и поднялись.

— Ну, будь здоров, Шрам! Не пропадай, читай договор — ждём тебя, — попрощались они и покинули таверну.

Я оглянулся на Воаса — у стойки столпился весь персонал, включая вышибалу, повара и двух девочек-разносчиц. Они не мигая смотрели то на меня, то на дверь. Я решил не обращать внимания на такую странную реакцию — решив, что в таверну, видимо, редко заходят мудрецы. А вечером мы смогли забрать свою оплату за последний заказ, и я направился к Воасу оплачивать оставшиеся девять лет съёма казармы.

Мы разместились в одном из номеров, который владелец гостиницы переоборудовал в свой кабинет. Воас пересчитывал деньги, принесённые мной и Хохо — и явно не решался начать разговор, хотя я прямо чувствовал исходивший от него сгусток эмоций.

— Воас, вас что-то волнует? — спросил я.

Тот посмотрел на меня и снова перевёл взгляд на монеты.

— Мне шестьдесят семь лет, ребятки, — тихо сказал он. — Я пять лет ходил в ааори и двадцать лет в нори. У меня была мечта иметь свою гостиницу, где останавливались бы уважаемые люди, появлялись бы денежные гости… Чтобы построить эту гостиницу, я потратил ещё пятнадцать лет. Мой приятель… Это он продал мне землю под строительство, а потом передал вашу казарму. Из этих денег большую часть мне придётся отдать ему…

— Зато через десять лет вы получите отличную казарму и будете дорого её сдавать, — напомнил Хохо.

— Мне шестьдесят семь. Будет семьдесят семь, — старик оторвался от перекладывания монет и грустно посмотрел на нас. — У меня ни детей, ни жены… А я хотел самую лучшую гостиницу, а не эту развалюху… И сделать я её уже не успею.

— А ваши работники знают о вашей мечте? — внезапно догадался я.

— Знают, — старик улыбнулся. — Пять лет мы тут с ними бьёмся, а ничего не получается. Надо достраивать два этажа под номера, на втором делать отдельные кабинеты для переговоров, покупать новую мебель, нанимать ещё персонал… А эта гостиница еле окупает оплату работников.

— И при чём тут мы? — не понял Хохо.

— Мне посоветовали обратиться к вам… Знаете, весь город уже знает про глубоководную тварь… и про награду тоже. Может быть… — старик запнулся, явно пытаясь переселить себя.

— Не хотим ли мы вложиться в ваше дело? — закончил я за него. — Конечно же, с долей от доходов?

— Да! — старик облегчённо вздохнул. — Да… Спасибо. Вот, сказал…

— Нет! — возмутился Хохо.

— Ничего, — кивнул старик. — Это ничего… Главное, я попробовал, иначе бы…

Он опустил глаза на стол и сцепил руки в замок. Хохо открыл было рот, но я положил руку ему на плечо, чтобы удержать от потока словесных излияний.

— Воас, вы подождите расстраиваться, — я почувствовал, что Хохо сейчас начнёт возмущаться, и сжал пальцы. — Сейчас мы поговорим с казначеем нашего отряда и как следует подумаем.

Я выразительно посмотрел на Хохо. Тот поджал губы и скорчил мне вредную рожу.

— Давайте только закончим с подсчётом, — предложил я, отпуская плечо десятника.

— Да, конечно, — старик продолжил пересчитывать деньги, не глядя на нас.

— А сколько вы хотите, Воас? Какую сумму? — поинтересовался я.

— Нужно восемьдесят четыре тысячи восемьсот ули, — старик опустил взгляд ещё ниже. — Я столько раз просчитывал, что нужно сделать… Уже наизусть помню.

— И сколько вы рассчитываете получать? — поинтересовался я.

— Через квартал стоит гостиница, так у них получается около пяти тысяч ули прибыли в месяц, — пожал плечами старый вэри. — Условия в ней такие же, у нас даже место лучше…

— А если не получится столько? — с подозрением спросил Хохо. Старик в ответ снова пожал плечами. — Почему вы думаете, что люди к вам пойдут?

— Пойдут, потому что удобно, — сказал Воас. — В городе не так много гостиниц. Но я ведь сначала жалел, что сдал вам казарму на десять лет…

— Не сомневаюсь, — хмуро согласился Хохо.

— Ребятки, но ведь это всё, — старик повёл рукой вокруг, — вообще сплошной обман на обмане. Я когда склад забирал, разве же знал, что он стоит не больше ста тысяч? Согласился старый дурак на сто пятьдесят. И на гостинице меня приятель мой тоже нагрел. И я вас пытался… Да простят меня боги, устал я что-то за эту жизнь концы с концами сводить.

— Хорошо. И всё-таки почему вы думаете, что люди пойдут? — не унимался я.

— Так потому что они уже идут, — Воас грустно улыбнулся и посмотрел на меня. — Вы хоть представляете, какое вино взяли себе два этих мастера мудрости утром?

— Вкусное? — не понял Хохо.

— Для вас — нет, — старик засмеялся. — Кувшинчик за триста ули.

— Сколько?! — Хохо выпучил глаза. — Его, что, из золота делают?

— У богатых свои причуды, — Воас продолжил пересчёт монет. — Есть кувшинчики и за тысячу… Да не в этом дело, а в том, что они пришли к вам. Понимаете?

— И вы считаете, что к нам так и будут ходить? — поинтересовался я.

— Я считаю, что мне очень с вами повезло, — кивнул старый вэри. — Может, к вам и нечасто будут заходить, но просто наличие вашего отряда рядом делает трактир и гостиницу уже очень привлекательными. К тому же, заходи такие гости даже раз в год — это очень и очень много. Про мою гостиницу уже пошли шепотки. А ещё есть вы сами — вы же иногда будете сидеть в трактире, отдыхать здесь, а вас уже сто человек! И чем больше людей будет здесь — тем больше новых придёт.


Мы с Хохо переглянулись, но промолчали. После того, как деньги были подсчитаны, Воас оставил нас в кабинете, сообщив, что будет ждать внизу. Стоило двери закрыться, как Хохо возмущённо уставился на меня.

— Вот надо было мне плечо до синяка давить? — спросил он.

— Ты бы сейчас столько ему наговорил, что и обсуждать было бы нечего, — буркнул я. — Ты чего сразу взъелся-то на человека? Ему и так тяжело было просить.

— Просить всегда тяжело, — огрызнулся Хохо. — Тяжелее только долги отдавать! А он, между прочим, просит в долг!

— Он, кажется, предлагал в долю войти и прибыль делить, — ответил я.

— Так давай со всеми посоветуемся, — предложил Хохо, но я в последнее время так устал от вольницы бойцов, что с негодованием отверг это предложение:

— Ты казначей отряда?

— Ну казначей…

— Вот и советоваться по денежным вопросам я буду только с тобой! — отрезал я. — А решения буду принимать сам. Потому что если так дальше пойдёт, то Ладна будет тебе советовать, как распорядиться деньгами, Кри-ане будут говорить, как использовать мудрость, а Пятнашку и её девчонок будут поучать, как людей лечить… Хватит!

— Слова не мальчика, но мужа, — одобрил Хохо. — Моё мнение не изменилось: нет!

— Почему?

— Потому что это слишком рискованно, — ответил мне десятник. — Даже если брать себе четыре пятых, отбивать это вложение мы, знаешь, сколько будем?

— Чуть больше двух лет, — кивнул я.

— А нас, Шрам, могут убить раньше!

— А мёртвым, что, деньги нужны? — удивился я. — Что-то правитель Аностена не слишком переживал по поводу своей старой казны, только цацку дочкину забрал.

— Лучше сделать двух человек вэри. Толку будет больше, — буркнул Хохо, но я уже почувствовал, что он сомневается.

— Дружище, давай посмотрим на этот вопрос с разных сторон. Сколько у нас осталось?

— Миллион двести шестьдесят тысяч, — ответил Хохо.

— Каждый месяц мы платим почти семнадцать тысяч жалования бойцам. Ведь так?

— Так…

— Мы больше не сможем зарабатывать в Пуще…

— Как не сможем? Почему?! — вытаращился на меня Хохо, и я неожиданно понял, что так и не рассказал своим об этой неприятности.

— Ну… ты вторым узнаешь, забыл рассказать, — смутился я. — Нас всех отметил Гано-Имис. Какая-то мудрая метка, её невозможно убрать. Я её заметил, но не знал, что это навсегда… Скас объяснил.

— Проклятье!.. Это же немаленькие деньги… А как так-то?

— Вообще такие метки стоят у многих, — пояснил я. — У всех эров и лори, у многих вэри. Я не вникал в подробности, но это что-то вроде договорённости между эрами и этим Гано-Имисом.

— И в чём договорённость? — спросил Хохо.

— А я откуда знаю? — ответил я удивлённо. — Они, знаешь, не делятся. Это больше мои догадки. Но, как сказал Скас, по окраинам Пущи нежить будет от нас бегать, а если пойдём вглубь — накинутся всем скопом и уже не отстанут.

— Это печально очень, — Хохо покачал головой. — По деньгам — совсем грустно. В хорошие годы, как я понял, в Пуще такой отряд, как наш, может и двести тысяч поднять.

— Вот-вот, — подтвердил я. — А теперь у нас есть жалованье, почти семнадцать тысяч на всех, и нет Пущи.

— Ну, ладно, принимается… — Хохо кивнул.

— А ещё нам нужно где-то принимать клиентов и заказчиков. И нужно самим отдыхать. И ещё нам неплохо бы выбить скидку в гостинице, и позарез нужны дополнительные способы заработка… Мы же не вечно будет оружием махать, верно?

— И ты предлагаешь вложиться в заведение Воаса?

— Да, причём ещё и просить скидку бойцам на услуги. Но брать не четыре пятых прибыли, а половину…

— Нет, Шрам. Не меньше двух третей, пока не вернётся вложение, — не согласился со мной Хохо. — Иначе он решит, что нас можно кинуть. Меньше двух третей просить нельзя.

— Хорошо, пусть будут две трети, — кивнул я. — Скидка для всех наших бойцов, свободный стол перед камином и пара кабинетов.

— Согласен, и ещё бы номера для десятников, — кивнул Хохо, но под моим укоризненным взглядом отказался от этого предложения. — Ладно, не будем наглеть… А как мы будем всё это возвращаться в случае, если с тобой что-нибудь случится? Кстати, этот вопрос я давно хочу обсудить. И по поводу казны тоже!

— Не знаю, честно говоря, — ответил я. — Не думал об этом… Если со мной что-нибудь случится — отряд перестанет существовать. И тогда казну придётся под опись сдавать…