Ищейки

– Это пары спирта скопились внутри, – пояснил хмурый Ансальди. – Благо почти всё оттуда успели вывезти. Склад считается аварийным и определён под снос. А вот сейчас едва не рухнул, так сказать, внепланово. Парень, волшебница, надеюсь, уцелела?

– Наверняка, – кивнул Бен. – С мастером Энвер ничего не сталось, уверен. А вот что будет, когда она встретит нову, этого я не берусь предположить.

Створка старых ворот с оглушительным хлопком сорвалась с петель и грохнулась на мостовую у ног мэра. Из тёмного проёма медленно вышла тёмная же ведьма. Она словно вылепилась из мрака, с ног до головы перепачканная копотью. Вслед за девушкой вылетело несколько жёлтых искр, несомых разогретым воздухом. На вымазанное сажей лицо было страшно смотреть. Налитые яростью глаза нащупали тщедушное тело Финкельштейна, впились в него. Бен моментально съёжился.

– Мда-а, – Ансальди почесал затылок. – Как говорят у нас в Бингетоне, алкоголь порой меняет людей до невменяемости.

Тут у склада с громким скрежетом провалилась крыша.



От неминуемой головомойки Финкельштейна спас вовремя появившийся Кристоф. Напарница встретила его «шипением и выпущенными когтями», но мысленный импульс немного её успокоил. После того как нова принял облик стажёра и подверг ведьму нешуточной опасности, Энвер готова была видеть оборотня в каждом встречном. К счастью, магическое «прощупывание» показало, что ни Бенджамин, ни градоначальник с его полицейским эскортом подделками не являются. Стихийному магу вновь удалось ускользнуть. Кратко посовещавшись (и почистив, насколько было возможно, девушку от копоти), волшебники отпустили представителей власти по своим делам, велев держать ухо востро и удвоить бдительность. Ансальди напоследок заверил, что разыщет шефа полиции и заставит его пошевеливаться. Ищейки сначала вернулись в ратушу, где колдунья привела себя в порядок, а после завалились в ближайший кабак, чтобы под прикрытием громких тостов и звона кружек держать военный совет. По традиции заняли столик у дальней стены, в укромном уголке. Финкельштейн, которого в наказание за взорванный склад к совету не допустили, отправился к барной стойке – следить за входом и примечать подозрительные лица. В целях конспирации – и для успокоения расшатанных нервов – напарники заказали себе пиво. И если Кристоф задумчиво колотил пальцами по кружке, изредка прикладываясь к ней, то Энвер, всё ещё кипя от ярости, одолела свою пинту залпом, надеясь, что холодный напиток сможет остудить её. Увы, напиток не смог.

«Я убью его!»

«Никого ты не убьёшь, Эн. Успокойся».

«Нет, каков наглец, а?! Притворился нашим Беном. И ты, Крис, тоже хорош: слил нас со всеми потрохами, даже не усомнившись ни на секунду!»

«Эй, кто бы говорил?! Поверила на слово, погналась очертя голову, угодила в ловушку, как зелёный новичок! И между прочим, на моём месте ты вряд ли повела бы себя иначе. Кто мог предположить, что нова зарвётся настолько, что скопирует шефа полиции? А уж вероятность того, что именно в этот момент к нему нагрянет ищейка, вообще стремилась к нулю».

«Нет, я его точно убью!»

«Да подожди ты со смертоубийствами! Давай лучше думать, что делать дальше».

«Думай. Я сейчас не в состоянии: так руки чешутся кому-нибудь морду набить».

Энвер махнула рукой на принципы и велела официантке принести фирменного бингетонского виски. Кристоф расхохотался.

– Но что я вижу, подруга? Ты поступаешься словом, данным самой себе?

– Хрен с ним, пить так пить. Авось, в голову придёт что-то дельное.

– И то верно.

За раздумьями уговорили половину заказанной бутылки. После четвёртого стакана Кристофа наконец осенило.

«Эврика! Послушай, мне в голову пришла одна мысль…»

«Удивил. У меня прорва мыслей. А толку?»

«Поправка: наклёвывается план. Так лучше?»

«Лучше. Выкладывай».

Слегка захмелевший Кристоф с жаром принялся выкладывать, помогая себе активной жестикуляцией (забыв, что разговаривает мыслеречью).

«Короче, ситуация такова: с одной стороны, нове известно, сколько нас, как нас зовут и как мы выглядим; с другой стороны, мы не знаем о нём практически ничего, за исключением того, что это крайне нахальный плут, охочий до юбок, – тут светлый поднял палец вверх. – Это, кстати, намекает на то, что нова – мужчина. Или лесбиянка… А, не суть. Проблема в том, что мы не можем его поймать ввиду его исключительных способностей, лучшей информированности и несовершенства нашей поисковой магии. А, чуть не забыл: Бингетонское столпотворение тоже ему на руку. Он уже сумел представиться Беном, и это стало для нас полной неожиданностью. Улавливаешь, к чему я клоню?»

«Продолжай».

«Он теперь уверен в своих силах. Так давай подыграем ему».

«Что-о?!»

«Поясню. Он убедился, что может безнаказанно нас дурачить, и есть вероятность, что захочет попробовать ещё. Надо подтолкнуть его к этому. Изобразим растерянность, беспомощность, сделаем вид, что утратили бдительность и концентрацию. Притворимся пьяными, чёрт возьми. Тогда нова может ещё рискнуть. Шанс невелик, но он есть. Ну как?»

Энвер несколько секунд переваривала слова напарника, а потом вынесла вердикт:

«Весь твой план – грёбаная авантюра».

«Ага. А чем мы рискуем? Дела-то – хуже некуда. Давай! Смотри, мы опять разделимся, нова обернётся одним из нас, приклеится к другому – тут-то его и…»

«Ты меня не дослушал, Крис. Это авантюра. Ничего конкретного, одни вероятности. Но я согласна. Не то чтобы я в восторге от твоего безумного плана, не обольщайся. Просто у нас нет альтернативы. Меня всё ещё тошнит от местных традиций, но это не повод сидеть сложа руки и терпеть этот бардак. Начнём уже действовать!»

«Вот теперь я узнаю старушку Энвер!»

Волшебница осадила напарника суровым взглядом.

«Пить будем, но так, чтобы не терять контроль над собой. У новы должна создаться видимость, что мы пьяны и подавлены, но только видимость. Понял меня?»

«Понял. Тогда пускай Бен останется с тобой. Если я увижу вас вместе, то буду знать наверняка, что ты – это ты, а он – это он. Так спокойнее».

«Проверять друг друга будем мыслеречью. Не ответил – значит, самозванец. Тогда вырубать с ходу».


«Посвятим в план Бенни?»

Девушка покосилась на торчавшего у стойки стажёра.

«Не нужно. Так он, по крайней мере, будет вести себя естественно. И потом, нова может быть сейчас где угодно. Болтать о плане вслух опрометчиво».

«Согласен. Начнём прямо сейчас?»

«А чего тянуть? Выходи на улицу и сворачивай направо. Мы с Финкельштейном пойдём налево. Будем ловить на живца. Если нова себя не проявит, после заката встречаемся здесь и решаем, как поступить дальше».

«В кои-то веки у нас простой, немудрёный замысел: ходи и жди подарка. Хо-хо! Ну, я пошёл. Удачи, Эн!»

«Не вытаскивай Силу без меня, если повезёт тебе. Хочу посмотреть, как его скрючит».

Кристоф поднялся с табурета и, не оборачиваясь, быстро вышел из зала. С весёлой и беззаботной миной. Бен проводил наставника удивлёнными глазами, бросил свой пост и пробрался к столику тёмной волшебницы.

– Мэм, а куда отправился мастер Кристоф? – в тоне стажёра читалось: «Вы что-то задумали?»

«Ишь, проницательный!»

– По нужде, наверное, – Энвер сощурилась, посмотрела на подопечного так, будто решила сдать его внаём. – Вот что, Бен, принеси-ка мне пинту эля. Самого лучшего.

– Простите? – парень ушам своим не поверил.

– Иди к стойке и закажи эля. Помнишь, сколько это – пинта?

«Идиотский план, Крис. Очень надеюсь, что нам повезёт».

Озадаченный стажёр сходил к бармену и вернулся с кружкой для наставницы. Девушка залпом осушила посудину, брякнула ею о столешницу, встряхнулась.

– Значит так, сидишь здесь и греешь мне стул. Из кабака – ни на шаг. Узнаю, что ты куда-то подрывался – уши оборву. Ясно?

– Ясно, мэм, – приунывший Бен опустился на указанное место. – А вы куда… если не секрет?

– Меньше знаешь – крепче спишь.

«Тебя, Бен, я с собой не возьму. И не потому, что ты желторотый недотёпа. Просто нова может опять принять твой облик. А мне только того и надо».

Чародейка вышла на улицу и уверенно повернула налево. Дальнейшее утонуло в зыбком тумане забвения. Единственное осознанное воспоминание зафиксировалось рассудком у самой границы сна: мягкая прохлада подушки, встретившая щеку. И ещё фраза, произнесённая голосом Финкельштейна: «Доброй ночи, мастер Энвер».



– …а потом я тоже пошёл спать. Вот, собственно, и всё.

Бен сложил пальцы в замок перед грудью, выжидающе переводя взгляд с Кристофа на Энвер и обратно. При этом стажёр благовоспитанно избегал смотреть на обнаженные до середины бёдер ноги волшебницы.

– Ничего этого не помню, – завёрнутая в одеяло девушка сокрушённо покачала головой.

– Я тоже, – признался светлый маг. – Всё было именно так, Бенни? В точности?

– Ну… – Бен посмотрел куда-то вверх и вбок. – Если опустить мои догадки о тех похождениях, свидетелем которых я не… Да, именно так всё и было.

Кристоф картинно выдохнул. Энвер, наоборот, посуровела.

– Ладно, допустим: мы расслабились, потеряли контроль, и тебе в одиночку пришлось тащить нас сюда. Ругать здесь не за что. Но кто дал тебе право раздевать нас и класть в одну постель? Объяснись, молодой человек!

– Лично вас, мэм, – надулся юный Финкельштейн, – по моей просьбе раздевала жена хозяина гостиницы. И укладывали мы вас по очереди, при свете единственной свечи. Так что поводов для неловкости не вижу. А насчёт всего остального – что мне нужно было делать? Я еле-еле доволок вас до гостиницы. В городе праздник, постоялые дворы забиты до отказа. Повезло ещё, что пустовал единственный – лучший – номер для новобрачных. Я решил, что вам будет комфортнее приходить в себя именно здесь, а не в пыльной каморке под лестницей, в которую вы попросту не влезли бы и которую ваш покорный слуга занял сам, – ворчливо докончил он.

Ведьма пару секунд сверлила паренька глазами.

– Хорошо, – наконец произнесла она. – Прекрасно. Кажется, теперь мне всё ясно.

– Мэм?

– Не говори загадками, Эн, – поддержал стажёра колдун. – Чего тебе ясно?

– Ясно, что нас дурачат, Крис. Это нова, а никакой не Бен.

Финкельштейн вытаращил глаза. У Кристофа отвисла челюсть. Колдунья не выдержала, расхохоталась в голос.

– Видели б вы ваши рожи! Умора! Как будто это вас в одну кровать голыми положили! – тут девушка заметила откровенную натянутость веселья и прекратила смеяться. – Ну что, как вам версия?

– Эм-м… ты в своём уме? – выделяя каждое слово, поинтересовался напарник.