Иные города

Она схватила Джонни за волосы и подняла его голову. Занеся над его лицом соединенные вместе пальцы с длинными ногтями, резко развела их в стороны. Джонни, словно повинуясь ее жесту, широко открыл глаза.

— Нет! — Настя бросилась к Кали с мечом, но та небрежно махнула рукой, и сильная волна воздуха оттолкнула Настю в сторону, да так, что она налетела на столб, сильно ударилась о него спиной и снова выронила меч. От удара на мгновение перехватило дыхание, ноги ослабли.

Тем временем Кали обхватила пальцами левый глаз Джонни и воткнула острые когти в глазную впадину.

Настя заорала от ярости и бессилия, увидев, как кровь потекла по щеке Локи и как побагровела его русая борода. Демонесса рванула руку к себе и, покатав на ладони глаз, вставила его в свою пустую глазницу. Через мгновение на Настю смотрела женщина с голубым глазом.

— Так-то лучше. Теперь я смогу полностью насладиться местью. Итак, чей глаз мне забрать — твой или Диего? Решать тебе.

— Она лжет, Настя. Она добывает себе глаза не для мести. Так она увидит, кто из земных женщин сможет стать плотью для Ноктурны! — Призрак стоял в стороне, почти во тьме бокового нефа.

— Куда ты глаза косишь? — с подозрением спросила Кали.

— Смотри на нее. Она не заберет твой глаз, ей нужен глаз оборотня.

Настю трясло от происходящего. Она видела кровавую впадину на красивом лице Джонни. Видела вбитые в ладони Диего огромные гвозди. Видела раскачивающегося зомби. Смотрела на самодовольное лицо ведьмы, стоящей перед ней.

— Ты мерзкая жестокая тварь!

Ее противница улыбнулась.

— А ты бесполезная девчонка. Вот и скажи мне, что хуже.

Она приблизила окровавленную руку к лицу Насти. Против своей воли девушка отвернула голову.

— Что ж, тогда глаза лишится котеночек.

Распятие стало опускаться. Демонесса отвернулась от Насти и пошла к Диего. Настя осторожно подняла свой меч и бросилась на Кали. Но меч развернуло в сторону, а вместе с ним отшвырнуло и девушку. Крест с глухим стуком коснулся пола. Кали была совсем близко от Диего. Настя взвыла от безысходности и, отбросив меч, помчалась к ней. Зомби бросил Джонни на пол и схватил Настю за ногу. Девушка грохнулась на землю и закричала, отбиваясь. Мертвый вампир раскрыл рот и со всего размаха вонзил зубы в ее сапог. Она лягнула его в лоб свободной ногой. Зомби отцепился от сапога, и в это мгновение стрела пронзила его голову. Вампир обмяк. У главного входа в собор, противоположного алтарю, Настя увидела Лику. Ее золотые волосы светились мягким светом. Не теряя времени, Настя встала и побежала к Диего.

Кали как раз тянула свои пальцы к его глазу. Девушка набросилась на нее, вцепилась в волосы, норовила расцарапать лицо, но ее тут же скрутила страшная боль — судорога, от которой она упала и с диким криком забилась на полу.

Кали отпихнула от себя корчащуюся девушку и одну за другой отразила стрелы Лики. Все они вернулись, заставив ангела уворачиваться от своего же оружия. Торопясь, демонесса повернулась к оборотню, чтобы вырвать его глаз, но вместо распятия и парня увидела графа Виттури. Он схватил Кали за руку. Та злобно зарычала, выхватив кинжал, со всей дури ударила графа в живот, а потом вытащила окровавленный клинок. Граф на мгновение выпустил Кали. Настя закричала, но тело ее не слушалось, несмотря на острейшее желание вцепиться в тварь. Демон не обратил внимания на рану. Когда ведьма, понимая, что к Диего ей путь закрыт, метнулась к девчонке и почти схватила ее за косу, чтобы перерезать горло, граф одним взмахом руки отбросил Настю в другой конец собора, к Лике. Девушка проехала по полу и оказалась у ног ангела. Тогда Кали взвилась вверх. Граф — за ней. В витражной розетке демонесса заметила тень Азазелло и бросилась к нему. Граф пытался поймать ее, но Кали была проворнее. Хохоча, она выскользнула в какую-то лазейку и исчезла.

Демон опустился на пол собора и подошел к Лике, хлопотавшей над бьющейся в судорогах Настей. Изо рта уже шла пена.

— Не могу остановить! — Лика в ужасе посмотрела на демона. Страх сделал ее васильковые глаза темными и глубокими.

— Займись остальными. Я ей помогу.

Ангел послушно убежала к парням, лежавшим у алтаря.

Граф Виттури от головы к ногам провел ладонью над Настей. Заклинание было сильным, но демону подчинилось тут же. Судороги прекратились, и девушка с облегчением вздохнула.

Он вытер пену с ее губ, дал ей выпить из своей фляги. Потом приподнял и оставил сидеть, опершись на одну из колонн. А сам пошел к Лике.

— Ваша рана! — слабо окликнула его Настя.

Граф Виттури усмехнулся. Она когда-нибудь думает о себе?

— Я бессмертен, — бросил он, не оборачиваясь.

Диего уже пришел в себя. На нем все заживало быстрее, чем на людях. Демон забрал его первым и перенес в Барселону, в квартиру Итсаску. Джонни потерял глаз. Тут Лика была бессильна. Она лишь остановила кровотечение и перевязала Локи. Когда граф унес Джонни, Анжелика подошла к Насте.

— Как ты?

Девушка пожала плечами и расплакалась.

— Не плачь. — Лика села рядом и обняла ее покрепче. От объятий ангела стало легче. — Ты сделала все, что могла. И даже больше.

— Тут еще призрак, — сказала Настя. — Того вампира. Просит, чтобы я убила его. Так он якобы освободится.

— Я не уверена, что ты способна убивать призраков. Скорее ты отсылаешь их из этого мира.

Настя помолчала.

— Он говорит, его это устраивает. Это лучше, чем бродить среди людей, не имея возможности пить их кровь.

Лика улыбнулась. Встала, нашла меч Насти и принесла его.

Настя взяла меч в руку. Она не могла подняться, но призрак опустился перед ней на колени.

— Не думал, девчонка, что буду тебе обязан, когда повстречал тебя на улице Барселоны. Ты не из тех, что производят впечатление и остаются в памяти. А вот пришлось даже на колени перед тобой встать. Передай Итсаску, что я ей всегда завидовал. Она смогла изменить правила игры. А я нет.


Призрак упал на клинок меча и растворился в воздухе. Настя опустила оружие. Они с Ликой сидели в темном соборе, обнявшись, пока перед ними из темноты не появился демон.

— Лика, ты первая. Иди в агентство. Я приду туда с Настей.

— Мы можем вместе… — нерешительно начала Лика.

— Делай, как сказал, — грубо прорычал граф Виттури из темноты.

Лика нехотя поднялась, взяла лук и ушла.

Темнота перед Настей оставалась неподвижной, и она, чтобы преодолеть страх, заговорила:

— Почему все это случилось именно в храме? Разве демоны и нечистая сила могут входить в храм?

— Могут, конечно.

— Значит… все неправда? Все, чему учат? Вера, Бог, рай, ад? Всего этого не существует, все обман? Только зло вокруг… — Она обхватила себя за плечи.

У графа не было желания вступать с ней в дискуссии на религиозную тему. Все равно не поймет. Он сгреб ее в охапку и поставил перед собой.

— Подумай о том, что такое рай. Рай — это отсутствие сомнений, поисков, экспериментов, страсти. Рай — это жизнь животных. Это не конкретное место, а способ существования. Как только в сознание человека врывается знание, рай для него заканчивается. То же самое с адом. Ад пуст, все бесы здесь. Ведь ошибки и проступки, равнодушие и страсти именно тут.

Она разозлилась.

— Хватит сыпать цитатами! Это не твои слова, ты срываешь их с губ других людей!

— Срываю? — изумился демон ее наглости. — Или нашептываю? Может, у меня авторские права на всю эту дребедень!

Настя почувствовала смех в его тихом голосе. Да он просто издевается над ней!

— На все? Ты претендуешь на все?!

— Я во всем, что когда-либо создавало человечество. Почему бы и нет?

— Но я хочу услышать тебя. Не Сократа, Гете и Булгакова. Тебя.

— То, что я думаю, не так красиво.

— Скажи.

Он приблизился к ее уху, и, когда заговорил, тихо, раскатисто, словно гром вдали, она задрожала.

— Тебе лучше сбежать, маленькая девочка. Волк слишком велик и хитер для маленькой Насти. Ты не справишься, маленькая девочка. Ты в лесу. И за каждым деревом волки.

— Я не боюсь тебя, демон! — Она постаралась унять дрожь в коленках и подняла подбородок.

— Ты еще не знаешь демона. Ты знакома лишь с графом Виттури. Демон слишком огромен для разума маленькой девочки. Твой лес темен, опасен, полон ужасов… — Каждое его слово раскаленным кинжалом било в ее сердце.

— Я не маленькая девочка. У меня есть меч! — Дрожь стала такой заметной, что она клацнула зубами.

Но граф, казалось, наслаждался ее страхом и попытками выдержать напор.

— Девочки-воины долго не живут. Жанна тоже считала, что в силах бороться со злом. Один неверный шаг, и те, за кого ты борешься, кого защищаешь, разорвут тебя в клочья. Есть только ты, темный лес и волки. Ты можешь осветить все вокруг огнем своего сердца, но помни, что огня не хватит на весь лес, свет исчезает, мрак побеждает, а горячее сердце рассыпается на искры и гаснет.

— Тогда в чем смысл всего? — Она крикнула, и эхо разнесло вопль по храму.

Демон обнял ее, и дрожь, от которой тело девушки ходило ходуном, улеглась. Довольно испытаний на сегодня.

— Вот это я и ищу, — промурлыкал он ей на ухо.

Его руки крепко держали ее за талию, голова кружилась от его прикосновений и голоса.

— Может, он в волке, в лесе или в тебе, маленькая девочка. Или во мраке, скрывающем все это. Пойдем домой, маленькая Настя. Ты однажды вырастешь до Анастасии, если волки не растерзают тебя до этого.

Смысл сказанного был неясен, но ее сознание цеплялось за перекаты его голоса, как за нить Ариадны, способную вывести из ночного кошмара, в который давно превратилась реальность. Покорно, доверчиво, она уткнулась ему в плечо, хотя безумно хотелось обнять его. Мрак смотрел на них сотнями равнодушных глаз. Демон усмехнулся ему с вызовом, подхватил рыдающую девушку и шагнул с ней в проход.

Из дневника Насти



Я сломалась после того вечера в Ином городе. Что-то неисправимо повредилось во мне, нарушилось. Так на фарфоровой чашке ни с того ни с сего появляется трещина. Может, это осознание того, что мы не так круты, как казалось до этого. Я думала, мы победоносны, неуязвимы, эта мысль жила во мне, несмотря на то что здравый смысл давал понять, что мы уязвимы. Но именно после того как Джонни потерял глаз, а яничего не смогла сделать, чтобы этому воспрепятствовать, во мне резко упал боевой дух.

Помимо того, что меня до сих пор сильно знобит, я ощущаю чувство вины перед Джонни. Я была там и ничего не смогла сделать, чтобы ему помочь. Джонни теперь носит повязку на лице и шутит, что решил стать пиратом, но мне кажется, что его здоровый глаз смотрит на меня с осуждением. И еще в нем ощущается какая-то внутренняя ярость, которой я начинаю побаиваться.

И в то же время именно он через два дня сгреб меня с дивана в кабинете Цезаря, откуда я не выходила, мучаясь из-за пережитого, и вместе с Диего вытолкал на экзамен по испанскому. Экзамен я сдала плохо, потому что все то время, пока сидела, склонившись над листами с тестами, в голове звучал голос этой дьяволицы: