Интересные времена. Мелкие боги
Часть 5 из 16 Информация о книге
Чудакулли уставился на преподавательский состав чистыми, невинными глазами человека, который от рождения одарен полным отсутствием воображения и который во время пресловутых темных дней в истории Университета действительно находился в нескольких сотнях миль от этого заведения. – Отлично, – произнес он, когда все затихли. – Значит, Ринсвинд. И, по-вашему, он полный придурок. Итак, дальше. Ты говори, декан. Все остальные – молчать! Во взгляде декана мелькнула неуверенность. – Ну, э-э… Я хочу сказать, это лишено всякого смысла, аркканцлер. Он же ни одного заклинания не способен запомнить. Что от него проку? А кроме того, куда бы Ринсвинд ни отправился… – он понизил голос, – за ним по пятам следует беда. При этих словах старшие волшебники сгрудились поплотнее, словно пытаясь спрятаться друг за друга. – Ну и что с того? – пожал плечами аркканцлер. – Самое лучшее место для беды – сзади. Глядишь, и отстанет. А ты предпочел бы столкнуться с бедой лицом к лицу? – Аркканцлер, все куда сложнее, – пояснил декан. – У этой беды целая сотня маленьких ног, она просто так не отстанет. Губы Чудакулли по-прежнему были раздвинуты в улыбке, тогда как все остальное лицо аркканцлера вдруг окаменело. – Декан, может, ты по ошибке выпил пилюли казначея? – Аркканцлер, я… – Тогда не пори всякую чушь. – Ладно, аркканцлер, хорошо. Я не буду спорить. Но ты отдаешь себе отчет, что на поиски Ринсвинда уйдут годы? – Э-э, – вмешался Думминг, – не совсем, если нам удастся раздобыть магический код Ринсвинда, то Гексу понадобится не больше дня, чтобы… Декан яростно сверкнул глазами. – Это не волшебство! – рявкнул он. – Это просто… это какое-то инженерство! Прошлепав по мелководью, Ринсвинд достал кокос, охлаждавшийся в небольшой тенистой заводи, и ловко сколол его вершину острым камнем. После чего поднес кокос к губам. Сверху на Ринсвинда упала чья-то тень. – Э-э… привет? – произнес кто-то сзади. Все старшие университетские волшебники знали: чем дольше беседовать с аркканцлером, тем больше шансов на то, что хотя бы часть излагаемых вами фактов будет усвоена его разумом. – То есть вы хотите сказать, – в конце концов произнес Чудакулли, – что этого беднягу Ринсвинда преследовали чуть ли не все армии мира, что его кидало и бросало, как горошину на барабане, и что он, вероятно, единственный волшебник на Диске, которому хоть что-то известно об Агатовой империи. Также он может свободно общаться на тамошнем наречии, и в друзьях у него… – Чудакулли мельком сверился со своими заметками, – «странный четырехглазый человечек», выходец из этой самой империи, который и подарил ему ту забавную штуку на ножках, которой все вы так боитесь. Я ничего не упустил? – Ничего, аркканцлер, – кивнул декан. – Однако еще раз хочу заметить: может, я полный идиот, но я не понимаю, кому и зачем мог понадобится такой тип, как Ринсвинд. Чудакулли вновь заглянул в заметки. – То есть ты все-таки решился вызваться добровольцем? – Э-э, нет, разумеется, нет… – Ты привел массу доводов, твоя речь была очень развернутой и обстоятельной, однако… – Чудакулли наградил декана торжествующей улыбкой. – Однако кое-что в ней отсутствовало, а именно – общий знаменатель. Несмотря на все злоключения, парень умудрился выжить. А это талант. Найдите его. И доставьте сюда. Где бы он не находился. Может, бедняга как раз сейчас участвует в каком-нибудь ужасном приключении. Кокос даже не дернулся в его руках, но глаза Ринсвинда яростно завращались. Наконец в поле его зрения вступили три фигуры. Фигуры, по всем признакам, женские. Обильно женские. Одежды на них было не слишком много, и для людей, которые совсем недавно гребли на большом боевом каноэ, вид у женщин был чересчур свежий, как будто они только что побыли в косметическом салоне. Но с прекрасными амазонками часто так бывает. По бороде Ринсвинда потекла тонкая струйка косового молока. Одна из женщин – судя по виду, главная – откинула назад длинную русую прядь и ободряюще улыбнулась. – Знаю, в это трудно поверить, – произнесла она, – однако я и мои сестры являемся представителями затерянного племени. Все наши мужчины недавно погибли от смертельной, но краткосрочной и чрезвычайно специфической болезни. С тех пор мы плаваем по островам в поисках мужчины, который помог бы нам продолжить род. – Как думаете, сколько он весит? Брови Ринсвинда подскочили. Женщина застенчиво опустила глаза. – Ты, наверное, задаешься вопросом, почем мы светловолосые и белокожие, в то время как всех остальных жителей этих островов кожа смуглая, – продолжила она. – Но, похоже, это одна из загадок генетики… – Фунтов сто двадцать – сто двадцать пять. Плюс пара фунтов на… э-э, одежду, если это можно так назвать. – Извините, что вмешиваюсь, но где этот… ну, сами знаете кто… тот самый?… – Ничего не получится, Думминг, нутром чую. И ты будешь виноват. – Он всего лишь в шестистах милях от нас и на нашей половине Диска. К тому же я уже все просчитал на Гексе – осечек быть не должно. – Вы получше посмотрите… Он такой… ножками… Брови у Ринсвинда заплясали. Из горла послышался удушенный свист. – Нет, его я не вижу… Слушайте, кончайте дышать на хрустальный шар! – И, разумеется, если ты решишь присоединиться к нам, мы подарим тебе все те чувственные радости, о которых ты только мечтаешь… – Отлично. Итак, на счет три… Кокос упал и откатился в сторону. Ринсвинд сглотнул. В глазах у него застыло голодное, мечтательное выражение. – А пюре вы делать умеете? Ну, картошку?… – только и успел спросить он. – ДАВАЙ! Сначала возникло ощущение давления. Мир перед Ринсвиндом вдруг растворился и всосал волшебника в бездонную дыру. Потом тот же самый мир до предела истончился и сделал «тван-нг». Мимо, размытое из-за огромной скорости, пронеслось облако. Когда же Ринсвинд решился вновь открыть глаза, то увидел далеко впереди крохотную черную точку. Точка росла. Пока не превратилась в плотное облако предметов. Среди них – пара тяжелых соусниц, большой медный подсвечник, несколько кирпичей, стул и огромная бронзовая бланманжетница, отбитая в форме замка. Все это по очереди врезалось в Ринсвинда, при этом бланманжетница, отскакивая от его головы, издала веселый звон, после чего, виляя в воздухе, растворилась у него за спиной. А следующее, что он увидел, был октагон. Нарисованный мелом октагон. Ринсвинд летел прямо в его центр. Чудакулли уставился на октагон. – Думаю, до ста двадцати пяти фунтов он немножко не дотягивает, – пробормотал аркканцлер. – Но все равно, отличная работа, господа. Растрепанное пугало в центре октагона трудом поднялось на ноги и принялось яростно хлопать себя по бокам, сбивая занявшиеся на одежде огоньки. После чего мутным взглядом посмотрело вокруг и вопросило: – Хе-хе-хе? – В нынешнем своем состоянии он, должно быть, несколько дезориентирован, – продолжал аркканцлер. – В конце концов, за две секунды проделал больше шестисот миль. Так что не набрасывайтесь на него, для его здоровья это сейчас опасно. – То есть это как с лунатиками? – уточнил главный философ. – В каком смысле? – Ну, моя бабушка утверждала: если неожиданно разбудить лунатика, то у него отвалятся ноги. – А это точно Ринсвинд? – декан недоверчиво поднял бровь. – Разумеется, это Ринсвинд, – подтвердил главный философ. – Мы потратили столько времени, разыскивая его. – С таким же успехом это может быть какая-нибудь опасная оккультная тварь, – упрямо возразил декан. – С такой-то шляпой? Шляпа и впрямь была остроконечная. В каком-то смысле. Своеобразная самодельная остроконечная шляпа, сварганенная из бамбуковых щепок и листьев кокосового дерева в тщетной попытке привлечь проходящее мимо волшебство. Примотанные травой ракушки образовывали слово «ВАЛШЕБНИК». Хозяин шляпы невидящим взором смотрел прямо сквозь волшебников. Вдруг, словно влекомый внезапным воспоминанием о каком-то неотложном деле, рванулся, чуть не упав, из октагона и стремительно направился к выходу. Волшебники с любопытством последовали за им. – Что-то не верится… А она сама видела, как них отваливаются ноги? – Не знаю. Об этом она не рассказывала. Кстати, казначей частенько бродит во сне. – В самом деле? Гм-м, а если… Ринсвинд, если именно так звалась «оккультная тварь», вышел из здания и направился в сторону Саторской площади.