Империя Млечного Пути. Рейтар

– Сам отогни.

Юрий присел на колено, готовясь к удару, но Мао все же не рискнул дергаться.

Запустив палец за мягкое голенище правого ботинка, Гарин нащупал и вытащил наружу четыре квадратных пластиковых пакетика с желеобразной субстанцией внутри.

– Наркота, – констатировал Рэнт. – А я то все думаю, что это за пакетики по всему корвету разбросаны?

Гарин повернул голову и посмотрел через плечо на Иову. Тот играл желваками, хмуро разглядывая стену.

– Этого, – Юрий указал на Мао. – В карцер. Рэнт!

– А?

– Охрану из наших поставь, чтобы больше никто с ним не общался.

– Сделаем, – Ярвис махнул Одучи и они повели враз поникшего Мао прочь из сушилки.

Юрий убрал наркотики в нагрудный карман, подошел к Маракши.

– Ничего не хочешь сказать?

– Босс, – хрипло сказал парень. – Я с этой темой завязал, как и обещал.

– Мао просто пытался тебе аппендицит удалить?

Гарин указал на порез, где в прорехах распоротой куртки виднелась неглубокая царапина на животе Иовы.

Маракши криво улыбнулся, покачал короткостриженной головой.

– Да не, босс. Просто повздорили, краями зацепились. Ерунда.

– Иова, – Юрий строго посмотрел на парня. – Давай начистоту. Я знаю, что всю эту историю с наркотиками начал не ты. И я уверен, что ты держишь данное мне слово. Но вот сейчас я пойду беседовать с Мао…

Гарин указал себе за спину, в сторону карцера.

– …Который всеми силами будет убеждать меня в обратном. И не только меня, но и капитана. А ты прекрасно знаешь Мао, этот хитрый хорек сделает все, чтобы выставить организатором сбыта тебя. И если я тебе верю, то не могу ручаться за капитана или за корпоративную комиссию, которая будет решать вашу судьбу.

Маракши это прекрасно понимал, даже чуть кивнул, задумчиво сведя брови над переносицей.

– Чтобы постоять за тебя, – продолжил Гарин. – Мне нужны факты. Пока что у меня есть лишь предположения, этого может оказаться недостаточно. «Фактами» с радостью поделится со мной Мао. Но, как считаешь, мне следует прежде услышать твою версию?

Иова невесело ухмыльнулся, вздохнул.

– Босс, я не стукач, – серым голосом сказал он. – Я сам со всем разберусь, без капитана и комиссий.

– Разобрался уже.

– Просто наши пришли не вовремя.

Маракши посмотрел на сбитые костяшки.

– Я не буду давать официальные показания, – упрямо произнес он. – У нас за такое семьи вырезают.

– А я и не прошу тебя давать официальные показания. Главное, чтобы я четко понимал что к чему.

Юрий на самом деле считал, что сможет решить ситуацию на уровне капитана. Он вполне закономерно считал, что Кимура не захочет выносить мусор с корабля, привлекая функционеров «Сфорца». С другой стороны, никто не сможет запретить капитану устроить показательную порку, дабы другим не было повадно. И тут уже Гарину придется использовать весь свой кредит доверия, чтобы вывести из-под удара Маракши. А без участия высшего офицера от Мао не избавиться – не выбрасывать же его в открытый космос.

А тем временем Иову терзали сомнения, это хорошо читалось на его лице.

– Что ж, – Юрий сделал вид, что устал ждать. – Решил, что сможешь все сделать сам – дело твое. Сообщи, когда найдешь себе новую работу. А сейчас иди в лазарет, зашейся.

– Эй, босс! Босс! – Иова дернулся, чтобы остановить уходящего Гарина, ойкнул, схватившись за рану на животе. – Погоди!

Юрий повернулся к молодому контрактору.

– Я расскажу, – Маракши убрал ладонь от пореза, вытер ладонь о штанину. – Но только тебе. Если решишь, можешь сдать меня капитану, но я больше рта не раскрою.

– Договорились. Сейчас иди в лазарет, пусть тебя подлатают. Скажи доктору, чтобы он пока не рапортовал о ранении наверх, передай, что я сам все сделаю. После жду тебя в своей каюте. И смотри, Иова, я два раза не предлагаю.

– Я может и не самый сообразительный, босс, но я не дурак.

* * *


Гарин передвинул виртуальный обзорный экран в сторону, чуть растянул в длину. Забросил ноги на тумбочку, устраиваясь поудобнее, и взял со стола чашку с горячим кофе. Включил внешнюю трансляцию, на которой «Полынь» заходила на стыковку со станцией «Левиафан» в системе Тау-Эриды.

Маракши подтвердил догадки Гарина – за всей историей с наркотиками стоял Мао Зэй, использующий парня как дилера. Когда не без участия Гарина и Одегарда Иова лишился части товара, а вместе с ним и желания дальше участвовать в незаконном бизнесе, Мао решил припугнуть Маракши. Навесил на него долгов, постоянно терроризировал, что сдаст его Кимуре. Деньги за утраченные наркотики Маракши честно пытался вернуть, но сумма постоянно не поспевала за процентами. В какой-то момент Иове это надоело и он решил разобраться с этим раз и навсегда. В ходе жаркого спора, который и привлек внимание проходящих мимо Рэнта и Одучи, Мао решил проучить Иову при помощи ножа. После чего и был схвачен подоспевшими контракторами.

Для общения с Мао Юрий привлек лейтенанта Джаббара, преследуя сразу две цели – натравить на Мао действительно хорошего специалиста по военной юриспруденции, и показать Кахиру свою открытость и расположение.

Мао Зэй отпирался недолго. Когда Джаббар выкатил перед ним перспективы отправиться «нюхать вакуум» за подрыв боеспособности команды в условиях военного времени, Мао без особенного рвения, но заговорил. Он рассказал все, что Гарин уже знал, добавив лишь имя торговца на станции «Тэ Махуон».

На доклад к капитану Юрий также пошел с Джаббаром. Кимура молча их выслушал, сдержанно поблагодарил за бдительность. Пообещал принять решение о дальнейшей судьбе Мао Зэя и Иовы Маракши чуть после, приняв во внимание пожелания командиров мобильной группы.

Гарин сделал глоток кофе, прищурил один глаз, когда горячий напиток побежал по пищеводу. С удовольствием выдохнул, ощущая губами контрастную прохладу. Бросил взгляд на таймер – станция вот-вот должна показаться в зоне видимости.

Свою волю Кимура объявил два дня назад. По сути, Мао легко отделался – вместо военного трибунала уже бывший контрактор попадал под юрисдикцию станции «Левиафан», где будет вкалывать на принудительных работах до тех пор, пока не отработает положенный штраф. После чего, скорее всего, будет отправлен на все четыре стороны с долгосрочным «волчьим билетом».

Иова Маракши, в свою очередь, схлопотал десять суток карцера и полугодовую субботнюю вахту. Свое наказание парень принял с искренней радостью.

Космос в системе Тау-Эриды был по-своему красив, хотя и не очень разнообразен. Зеленая звезда с длинными протуберанцами походила на диковинную морскую звезду. Вокруг нее кружился одинокий газовый гигант с разноцветным пылевым поясом, на границе небольшой системы раскинулось астероидное поле, усеянное пористыми минеральными осколками.

Между планетой и астероидами расположилась некогда дрейфующая торгово-промышленная станция «Левиафан» – огромное составное чудовище из тел других станций и рабочих частей звездолетов. Когда она появилась в обзорном экране, Юрию пришло сравнение с огромной корабельной свалкой, спаянной воедино. Лишь приглядевшись можно было опознать «балконы» стыковочных шлюзов, купола жилых зон, дюзы потушенных двигателей и снующие вокруг транспортные и обслуживающие катера.

Помимо Мао Зэя с корвета на «Левиафане» сходило еще двое – Идган Патаки, который по совету Юрия переводился на одну из «грунтовых» баз корпорации, и Иван Гречин. Гарин пытался поговорить с парнем, но тот отвечал пространно или вовсе отшучивался. Не пролил свет и его товарищ, Андрей Журавлев, также пребывающий в недоумении по поводу поступка друга. Единственный, кто высказал версию, был корабельный врач. Когда Юрий пришел к нему за советом, Тэ Иревиа, пренебрегая всеми санитарными нормами, расположился под вентиляционной решеткой в смотровой и курил короткую трубку с чем-то едким и вонючим. На вопрос Гарина об Иване скорчил свою и без того кислую физиономию, выдохнул вместе с дымом: «Черствый ты субъект, Гарин. Тебе под пули сходить, что в бане помыться, только бодрее становишься. А Иван твой – гомо сапиенс молодой, ранимый. Вот и спекся».

Как бы там ни было, на «Левиафане» Юрию предстояло набрать трех новых контракторов из числа соискателей местных рекрутинговых компаний. А также сделать еще пару нужных и важных вещей, к примеру, починить протез.

В дверь гулко постучались. Юрий не успел ответить, как гермостворка уже отъехала в сторону. Такую беспардонность мог себе позволить лишь один человек.

– Расслабляешься? – осведомился Одегард, заходя в каюту. – Ничего себе ты тут устроился! Откуда кофе?

– Из синтезатора. Рэй, ты вечно так врываешься, словно хочешь меня тут голым застать.

– Чего я там не видел? – отмахнулся Одегард, принюхиваясь. – Хватит заливать, что из синтезатора – из синтезатора так не пахнет!

– Смотри, чтобы образ Патаки на тебя не перекинулся, как на главного по «чего я там не видел, мужики!», – Юрий убрал ноги с тумбочки, толкнул дверцу. – Ладно, хватит жалом водить. Угощайся.

Рэй радостно хмыкнул, полез в тумбочку.

– Друзей обманывать нехорошо, – наставительно произнес он, вытаскивая небольшую коробку из спрессованной бумаги.

Потряс, проверяя содержимое.

– А обжирать друзей хорошо? – парировал Юрий. – Чашка вон, под синтезатором. Как там дела?

– Выходной по распорядку, господин рэй-мичман, – норвежец отсалютовал небольшой кофейной чашкой. – Наряд в наряде, остальные кто где. Гречин страдает.

– Это нормально, это пройдет. Главное, чтобы не передумал на пороге.

– Почему?

– Он уже сломался, Рэй. Снаружи пусть и не видно, но это так. Если он сейчас останется, то совсем пропадет.

– Да как он останется, если капитан уже перевод подписал? – Одегард от души сыпанул себе в чашку мелкомолотый натуральный кофе, который Гарину подарил Си Ифмари. – Да, слабенькая молодежь пошла.

Он подставил чашку под синтезатор и налил себе кипятка со сливками.

– Я тут что выяснил, – норвежец принялся мешать исходящий паром напиток пластиковой ложкой. – Представляешь, мы с Мартином, оказывается, у одного человека учились.

– Это как?

– А вот так. Служил у нас в Хьемлэнде такой мужик, Нгуа Иверсен. Я когда в самооборону вступил, он уже инструктором был. Мог стволом двадцатитонной самоходки пробку на бутылке открыть. А еще мог тягач на полном ходу в воздухе развернуть. Ты когда-нибудь видел, как боевой тягач в воздухе разворачивается, словно велосипед? А я видел. И дядька Иверсен меня обучал, пока в одном замесе под орбитальную бомбу не попал. Ему тогда хорошо досталось, организм сильно тряхнуло, аж ослеп и ноги отказали.

Одегард сделал глоток кофе. От удовольствия зажмурился, замычал, качая головой.

– Хорошо быть офицером, – растягивая слова, сказал он. – Такой кофе хороший, ах.

– Так что с инструктором-то? – нетерпеливо поторопил друга Юрия, косясь на экран – «Левиафан» приблизился настолько, что заслонил собой остальной космос.

– А, ну так вот. Иверсена тогда долго выхаживали, но без особенного толку. А дочь его все не сдавалась, пообещала отца на ноги поставить. Продала дом и они улетели в Метрополию в какую-то крутую клинику. Сначала письма от нее приходили, а потом как-то потерялись. Так чтобы ты думал? Сидим мы сегодня утром, с мужиками болтаем о том, о сем. И тут Гавел вспоминает, что у него инструктором на шагающих тракторах был такой полуслепой чернокожий норвежец по имени Нгуа. Представляешь?

– Тот самый?

– Тот самый! Дочь таки слово сдержала, отца выходила. А он еще и на работу устроился, прикинь? И, надо ж такому случиться, на планету, на которой Мартин жил. Дела, да? Космос, вроде, огромный, а все всё равно как носки в чемодане – вроде и далеко друг от друга, а все ж рядом.

– Бывает же, – из уважения к истории улыбнулся Юрий. – Действительно случай.

– Я к чему это, – Рэй присел на край тумбочки. – Про твой «Пилигрим» вспомнил. Ну не пропал же он без следа, верно? Тут с обычными людьми такие совпадения случаются, а тут целый огромный корабль! Кто-нибудь да наткнется. Тебя-то нашли, верно?