Империя Млечного Пути. Рейтар

– Ну же, – подбодрила штурман. – Не поверю, что в вашей жизни не было странных или загадочных звуков.

И тут Юрий вспомнил. Вспомнил самый странный и загадочный звук, когда-либо слышанный им. Пугающий до глубины души, особенно в исполнении бьющейся в судорогах хрупкой кудрявой девушки.

– Рэка-рэка-рэка.

– Что? Еще раз, пожалуйста! – встрепенулась штурман.

– Рэка-рэка-рэка, – произнес Юрий громче, стараясь передать ту же интонацию, что слышал когда-то от Элли. – Ну, как-то вот так…

– Что это? – спросил Си Ифмари.

– Я не знаю, – честно признался Гарин.

– Погодите-ка! – вдруг азартно воскликнула Кирика. – Я это уже слышала!

– Да? – удивился Юрий.

– Без сомнения.

Девушка коснулась тонкой серебристой полоски на тыльной стороне ладони, пошевелила пальцами, словно перелистывая страницы. Юрию лишь осталось гадать, что девушка могла понять из его пения.

– Думаю, не ошиблась, – штурман наконец двумя пальцами выудила что-то невидимое, плавным жестом бросила в сторону стационарного проигрывателя. – Это вы слышали, Юра?

Окружающее пространство рассыпалось множеством каверн, заполненных эхом. Воздух волнообразно завибрировал, повинуясь рокочущему, утробному звуку.

– Рэка-рэка-рэка-рэка, – бесконечно гудело вокруг с ударением на «а».

От этого рычания, многоголосого и пугающего, неприятно холодило в груди, голова наливалась тяжелой и колючей болью. И, вместе с тем, эта какофония странным образом приковывала к себе, растворяла, распыляла.

Словно от зубной боли скривился Корней, длинно выругался Тэ Иревиа.

– Хватит! – не выдержала Аглая. – Уберите это!

Ее точеное лицо побледнело, глаза возмущенно блестели.

Кирика жестом оборвала звук.

– Извините, – ее голос звучал искренне. – Вам было неприятно?

– Неприятно? – фыркнула Аглая. – Это ужасно! Не включайте больше подобное при мне!

– Да, это было несколько… странно, – Корней оттянул пальцем ворот куртки, высвобождая горло.

– Словно голову в центрифугу засунули, – высказался Си Ифмари. – Юра, где вы слышали такой кошмар?

– От одной девушки, – Юрий повернулся к Кирике. – Что именно это было?

– Это так называемый «Эрчек Кае», – ответила альцион и перевела. – «Невозможный клекот». Довольно известная мелодия в среде сайчолов[18].

– Мелодия, – с раздражением передразнила Рубин. – Это что, какая-то альционская песня?

– Нет, вовсе нет, – штурман покачала головой. – Но это действительно мелодия, цельная по своей фактуре, многоголосая и многоуровневая.

– Так что же это? – напомнил Юрий.

– Как вы, возможно, знаете, – с удовольствием начала рассказ Кирика. – Свой «голос» есть абсолютно у всего. При определенных условиях звучат камни, планеты и даже свет. Единственное во Вселенной, что не имеет своего «голоса», это Арки. Они ничего не отражают, ни с чем не резонируют и ничего не излучают. В среде сипси, «ловцов звука», даже есть такая шутка: «Звучать как Арка». Так говорят о чем-то не имеющем смысла, невозможном. Но вот несколько лет назад один сипси заявил, что ему удалось немыслимое. Во время пролета через одну из Арок ему удалось зафиксировать некий «белый шум», из которого сипси вычленил мелодию, позже названную «Эрчек Кае». По его заверению, именно так и звучат Арки.

– Неприятно они звучат, – хмыкнул Корней.

– Это правда? – спросил Юрий. – Это голос Арок?

Кирика развела в стороны кисти рук, словно пожала плечами.

– Опыт больше никому не удалось повторить, – ответила она. – Сипси признали мистификатором, а рассуждения о подлинности «Эрчек Кае» в среде специалистов считается дурным тоном. Некоторые, как я, например, держат эту мелодию в архивах лишь в качества исторического феномена. Юра, а где именно ваша знакомая могла ее услышать?

Гарин лишь задумчиво покачал головой.

Он и сам бы хотел узнать это.

* * *

Из кают-компании Гарин ушел поздним вечером, заигравшись в кажущуюся обманчиво простой карточную игру под названием «Двадцать одно». Ко времени, когда «дневной» свет на «Полыни» сменился бледным дежурным освещением, в кубрике остались лишь он, Корней и Тэ Иревиа. Уже как час ушла Рубин, осушившая бутылку вина и на что-то обидевшаяся. Тепло распрощавшись, компанию покинули пилот и штурман. С фразой: «Не откажите бедному лекарю» Тэ Иревиа бросил на стол образ виртуальной карточной колоды.


Ему не отказали.

Нехитрые правила игры Юрию объяснили, но первое время он все равно пользовался электронным помощником. Потом втянулся, уловил суть. Доктор предложил добавить перчинки и сыграть на интерес.

Его «интерес» исчислялся исключительно в денежном эквиваленте.

Но Гарин за свою недолгую работу в клубах Дэннийорда уяснил простое правило: «Азарт облегчает кошелек», а рисковать чем-то серьезным за столь несерьезным занятием он не собирался. Поэтому поставил для себя лимит трат в символическую сотню, о чем твердо заявил за столом. Старый аджай презрительно хэкнул, но спорить не стал. Ловкими пальцами хирурга раздал карты.

Как пролетело полтора часа Юрий не заметил. Игра шла легко, компания не напрягала. Корней оказался веселым балагуром с сотней историй, но ему катастрофически не везло с картами. Корабельный доктор то и дело отпускал едкие шуточки, изредка пытался мухлевать.

А Гарину было просто хорошо. Он смеялся над шутками, слушал истории и больше не думал о проблемах. Оказалось, что именно этого ему и не хватало.

Однако когда наручный коммуникатор просигналил, что в «блошином» кубрике объявлен «отбой», он сбросил карты и закрыл банк – он не хотел ломать свой устоявшийся режим. Тем более, что перед сном он планировал еще раз просмотреть записи штурма транспортника, проанализировать действия подчиненных.

А также разобрать самым критическим образом свои собственные действия.

Проходя мимо спортзала, обратил внимание на горящий внутри свет и на характерный звук работающих «дольфов». Кто-то из технарей, любящий потягать «железо» между сменами? Или абордажник, забывший про распорядок?

Он поправил форму и свернул к открытой двери. Перешагнул порог, осматриваясь.

С первого взгляда зал показался пустым. Тихо шумела вентиляция, попискивая ионизаторами, светились дорожки вокруг тренажерной площадки. На ринге, спиной ко входу, топтался потертый тренировочный робот.

Юрий нахмурился – неужели кто-то опять забыл прибраться за собой после занятия? Одно время этим «страдали» молодые контракторы, в частности Маракши и Гречин, хотя попадались матросыи и из других подразделений. Со всеми Гарин провел разъяснительную беседу и считал, что вопрос закрыт раз и навсегда. Оказывается, нет?

И тут он услышал тихий, сдержанный стон со стороны ринга. Потом стук чего-то твердого по полу.

Юрий быстрым шагом обогнул невысокий помост. Отметил капли крови на канвасе, странного сгорбленного «дольфа», словно у того вдруг скрутило живот. Переступил лавку и заглянул за ринг.

– Не смотри!

Юрий отшатнулся, словно этот полувскрик-полушипение оттолкнуло его. Перед глазами стояла увиденная мельком картина – кажущаяся обнаженной женская фигура, свернувшаяся на полу, неестественно длинные руки, выгнутые в разные стороны, что-то явно искусственное, торчащее из локтей.

– Я не смотрю, Кира, – успокоил он девушку. – Я могу как-то помочь?

За рингом болезненно задергались, что-то сухо хрустнуло. Аоки воскликнула, зло и резко:

– Не надо ничего! Уходи!

– Я понял, хорошо.

Гарин попятился, пока не уперся в лавку. Почесал затылок, раздумывая, потом осторожно присел на край ринга.

За рингом вновь неприятно хрустнуло, и Кира издала долгий мучительный стон.

Юрий нервно постучал пальцами по коленям. Все его естество порывалось помочь девушке, но он не знал чем. Может, вызвать доктора? Но у Киры у самой есть такая возможность, она ею не воспользовалась. Значит, ситуация для нее не нова?

– Уходи, – в голосе Аоки прорезалась мольба.

– Нет, – отрезал Юрий. – Я тебя одну не оставлю.

Кира гортанно выругалась, зашипела сквозь зубы, а потом и вовсе замолчала.

Шло время. За рингом что-то происходило, но Гарин туда не лез. Сначала он просто сидел, разглядывая рисунок царапин на лавке. Когда ему это надоело, встал и, стараясь не шуметь, решил навести порядок в зале.

Первым делом дал «дольфу» команду на прекращение программы. Робот, словно изможденный старик, проковылял в угол ринга и там выключился, уронив на грудь гладкую голову. В нем явно что-то сломалось, с этим стоило разобраться завтра.

Сходил в зону тренажеров, но там все было деактивировано. Погасил дорожки, подхватил лежащее на скамье трико Киры и вернулся обратно. Подавив желание заглянуть за помост, уселся на свое место, приготовившись ждать сколько нужно.

– Ты очень упрямый, доно, – раздался глухой, но насмешливый голос Аоки.

Девушка, скособочившись и обхватив себя тонкими руками, поднялась по ту сторону ринга. Тяжело села на край, откинувшись на канаты. Подняла измученное лицо с закрытыми глазами вверх. На ее коже отчетливо поблескивали бисеринки пота.

– Тебе нужна помощь? – на всякий случай спросил Гарин.

Кира лишь покачала головой.

– Нет, доно, с этим уже не помочь.

– Почему ты называешь меня «доно»? – Юрий повернулся к ней и вопросительно поднял брови.

Девушка бросила на него взгляд через плечо. Ее глаза, все еще красные и влажные, насмешливо сощурились.

– «Доно» означает «самый важный кожаный мешок».

Гарин улыбнулся в ответ. Шутит – значит приходит в себя.