Империя Млечного Пути. Рейтар

Юрий опустил голову и посмотрел на переключатель свистуна.

Весь бой он, не жалея патронов, стрелял боевыми.

* * *

– Да и что такого? – фыркнул Рэй, чуть не расплескав сок в чашке. – Я на боевые переключился еще возле радиорубки, когда нас из «секаторов»[16] расстреливать начали.

Они сидели за столом в «блошином» кубрике и вполголоса разговаривали, окруженные атмосферой вечернего отдыха. «Полынь» вновь двигалась по своему маршруту, оставив позади транспортник с безмолвными клонами, с дилерами и с прибывшими аж на четырех катерах полицейскими. Капитан объявил абордажной группе благодарность, предложил Гарину объявить контракторам выходной до конца корабельных суток. Юрий посчитал предложение разумным, еще раз оценив то, что Кимура оставил последнее слово за ним. Он отменил все плановые занятия и перенес наряды для «залетчиков». Контракторы ответили на это благодарным гулом, в особенности молодые «блохи», для которых это задание стало боевым крещением и им не терпелось сполна впитать победную эйфорию. Даже Андрей Журавлев, которому пули пробили скафандр и сильно обожгли бок, отказывался идти в медблок, пришлось отправлять его туда в приказном порядке.

Контракторы постарше радовались сдержанно, Глебович так вообще отправился дремать в свою капсулу. Ярвис, Рэй и Одучи организовали небольшие посиделки, натащили еды из синтезатора. Юрий сначала хотел побыть один, разобраться с собой, но Одегард все же вытащил его к остальным, тонко чувствуя состояние друга.

– Рэй, – невесело усмехнулся Юрий. – Я не посыпаю голову пеплом, если ты об этом. Что сделано – то сделано. Но ты меня знаешь уже давно, я всегда старался избегать лишней крови. А тут…

Он развел руками.

– Я мог не стрелять боевыми, мы бы их и так задавили, – продолжил Гарин. – Но почему-то переключил режим. Даже нет, не «почему-то». Я сделал это бессознательно, на эмоциях. Я такого себе раньше не позволял.

– Ну, судя по рассказам Маракши, там было отчего проявить эмоции, – заметил Рэй.

– Дело не в этом, Рэй, – Юрий ладонью расправил морщины на своем лбу, сделал глоток прохладного витаминного напитка. – Ладно, проехали. Просто хандрю.

– Да, брат, эта работка кого хочешь сведет с ума, – норвежец посчитал, что проблема решена и довольный собой улыбнулся. – Ерунда, прорвемся.

– Прорвемся, – улыбнулся товарищу Юрий, салютуя чашкой.

Чувствуя, как где-то внутри все дальше и дальше уходит разведчик с «Пилигрима-2», для которого человеческая жизнь являлась высшей ценностью. Ощущая, как на передний план все чаще и чаще выходит злой и жестокий рейтар, без сомнения стреляющий на поражение.

– Давай я тебе лучше историю расскажу, – Рэй огладил бороду, устроился поудобнее. – Служил я по молодости в отряде самообороны Хьёмлэнда и поставили нас как-то патрулировать небольшой участок границы между поселком Рьёпоталом и устьем Ново-Эльвы. Ну как небольшой – сорок километров выступом в территорию халифатского бейлика. Рельеф своеобразный, в основном илистая равнина, расщепленная узким каньоном, а ближе к устью начинается скальный хребет, похожий на такой колючий рыбий плавник.

Одегард пальцами показал полукруглый плавник с торчащими шипами.

– В целом граница не «горячая», но беспокойная, – продолжил Рэй. – По ту сторону находился небольшой халифатский поселок погонщиков алпаров[17], которые то и дело лезли на нашу сторону в поисках убежавшей живности. А еще в поселок время от времени приезжали рюффи – это такие халифатские головорезы, промышляющие вдоль всей границы. Они вроде как и за границей присматривают, и разбойничают, и контрабандой занимаются. Короче, те еще людишки, родную маму за насвай зарежут.

Одучи и Рэнт замолкли, пододвинулись ближе, с интересом слушая рассказ.

– А у нас в отряде парнишка был, Андерс Хауген, худосочный такой, тихий. Я уж не знаю зачем его каждый сезон в самооборону посылали, покрепче ребят что-ли не было, но я с ним сталкивался почти на каждой вахте. А он такой, знаешь, внешне безобидный, нескладный какой-то, ушастый и конопатый. Стрелял плохо, бегал тоже.

– Прямо как Одучи, – прокомментировал с хитрым прищуром Рэнт, косясь на урсулита.

Тот в ответ несильно ударил его лохматым кулаком в плечо.

– В общем, очередная смена, – Одегард вошел во вкус, его голос сделался более выразительным. – Ближе к вечеру оператор сообщил, что кто-то вырубил «змеиный глаз» в шестом секторе. Поехали проверять – на броневике и двух трициклах. И как назло, буря поднялась, все приборы статикой забило, а прямая видимость – метров сто, не больше. Короче, мы к границе жмемся, чтобы мимо сектора не проскочить, и тут замечаем халифатский яйцетряс – такая машина, похожая на кусок мусора с шестью колесами, плод фантазии местных умельцев. Обычно, на таких разъезжали пастухи, но иногда под них подделывались всевозможные преступники и террористы. Ну и, в общем, мы за этой таратайкой припустили. Один раз сблизились, рожу водилы увидели – как сейчас помню, рябой, нос крючком и усы такие длинные, аж развеваются на ветру. Мы вдоль дороги предупредительными пальнули, «ревун» включили. А этот урод в нас гранатой швырнул и газу поддал. Мы только успели в стороны разъехаться, а когда на дорогу вернулись этот усатый придурок уже в буране исчез. И так прямо нас это разозлило, что искали его пока батареи красным мигать не стали.

– А чего вы ответный огонь не открыли? – удивился Ярвис.

– На трициклах стационарных пулеметов нет, а на броневике… Так в том и прикол, что на пулемете сидел этот самый Андерс! А он то ли затупил, то ли не успел на гашетку нажать, уже неизвестно. Ну и когда мы уже из сил выбились, кто-то возьми и ляпни, что, мол, это все Андерс виноват, мог срезать дриттсека одной очередью. А теперь, как на базу возвращаться? В общем, паренька загрузили по-полной, он аж лицом посерел. А потом как вскочил, как запрыгнул на трицикл – и в сторону границы! Мы за ним, но он уже на ту сторону умчал.

– Психанул пацан, – предположил Мартин Гавел, подсевший к столу.

Норвежец смочил горло соком, расправил рыжие усы. Продолжил:

– В общем, мы у пробоя сидим, друг на друга смотрим. Что делать? А, главное, куда Андерс подевался? Связь пытались с ним наладить, да без толку. Ну, подумали, все, либо дезертировал вместе с казенной техникой, либо головой тронулся. Кто-то предположил, что он погоню продолжил, но остальные лишь посмеялись – парнишка никогда смелостью не славился, даже, скорее, наоборот. И вот уже буря закончилась, почти стемнело. Смотрим – фары со стороны халифатской территории приближаются. Приметные такие фары, знакомые. И быстро приближаются, что характерно, торопливо. Мы на всякий случай их на прицел взяли, а это – без дураков! – наш Андерс на трицикле катит! И того самого усатого дриттсека с собой тащит, прикиньте?

Ярвис громко хмыкнул, Одучи удивленно заворчал.

– Оказалось, что Андерс после наших шуток не хило так разозлился, – продолжил Рэй. – У него, видишь ли, накипело за все это время. И он в одну рожу помчался вслед за этим мужиком в тарантасе. А тот уже добрался до поселка, а это, на секундочку, двадцать километров от границы. Переоделся, сидит такой со своими друзьями, чай попивает, над нами смеется. И тут вваливается наш Андрисик, взмыленный, злой и с оружием наперевес. Ничего не объясняя хватает за шкирку усатого и вместе с ним сваливает в ночь. Местные пока сообразили что произошло, пока организовали погоню, наш паренек уже с халифатской территории слинял.

Последние слова Рэя потонули в дружном хохоте собравшихся контракторов. Норвежец выдержал паузу, с широкой улыбкой закончил:

– Самое примечательное, что этот усатый дриттсек оказался самым настоящим рюффитским рахмилем…

– Кем? – переспросил Гарин.

– Ну, типа нашего лейтенанта, младший офицер, – пояснил Одегард. – Мы когда на базу вернулись, нас вся застава высыпала встречать. Андрису потом благодарность объявили за храбрость и бдительность. Он аж расчувствовался, драя туалеты в наряде за самовольное оставление группы.

Последние слова Рэя потонули в дружном хохоте контракторов. Норвежец с довольным видом оглядел собравшихся, остановил взгляд на Гарине.

– Это я, собственно, к чему, – сказал он. – Все мы иногда психуем, и становимся сами на себя не похожи.

Гарин ничего не ответил, разглядывая стакан с соком.

– А вот у нас был случай…, – начал было Мартин, но его бесцеремонно перебил возглас Иовы.


– Мы сегодня тоже оторвались! – он уселся на скамью, скрестив ноги и поддернув штанину комбинезона. – Всех положили! Я одному иглами всю рожу исполосовал!

– Одучи каюра поломал, – с гордостью дернул головой урсулит. – Напополам.

– Серьезно? – удивленно спросил Рэй, хитро улыбнувшись. – Прямо пополам?

– Одучи сильный. Босс видел.

– Так и было, – утвердительно кивнул Юрий, пряча улыбку в усы. – Прямо вдоль порвал, от пяток до макушки.

Хихикнул Маракши, тихо рассмеялись подсевшие за край стола Журавлев и Гречин.

– Суров, – уважительно хлопнул урсулита Ярвис. – Прямо как я.

– Все это ерунда, мужики, – отмахнулся норвежец. – Всем вам далеко до Киры.

– Чего это? – буркнул Иова, косясь по сторонам.

Юрий тоже бросил быстрый взгляд влево и вправо – девушки в кубрике не было.

– Ее можно было одну на эту посудину запустить, – Одегард большим пальцем указал себе за спину, в направлении оставшегося далеко за бортом транспортника. – Я только успевал ее одергивать чтобы сильно вперед не убегала.

– А как она того парня срубила? – поддакнул Журавлев.

– Мы пока радиорубку взламывали, к нам за спину придурок один с ружьем подкрался, – подхватил историю Рэй. – Я даже ничего понять не успел, а Кира уже назад выключенную гранату швырнула – и прямо тому в лоб. Тот словно шкаф упал, даже пыль поднялась.

Вновь дружеский смех.

– Вот ведь, – прокомментировал Гавел. – Вроде мелкая, а надо ж!

Гарин мог бы рассказать кто такая Кира Аоки и на что способна, но, конечно, не стал этого делать.

– Подумаешь, гранатой в лоб, – ревниво фыркнул Иова. – Так и Патаки сможет, если сопли жевать перестанет. Раз такая крутая, пусть вон, Черного Кета из технического прогонит.

Черным Кетом с легкой подачи Мао Зэя «блохи» прозвали существо с «Каукета», у них не прижилось сложное и непонятное имя «Такрикас».

– Чем тебе Черный Кет не угодил? – спросил Рэй. – Технари на него не жалуются, а нам он в свое время с пиратами помог.

– Ну, не знаю, – протянул Маракши. – Мне от этой чертовщины под боком не по себе. Да и, поговаривают, если эту тварь изловить, то она может желание исполнить, главное ему в глаза не смотреть.

Ярвис коротко хохотнул, Гарин, не удержавшись, прокомментировал:

– Что за ерунда?

Иова чуть смутился, но тут же с вызовом дернул подбородком:

– Чего ржете? Все равно никто толком о нем ничего не знает.

Тут он был по-своему прав, и спорить с ним дальше никто не стал, лишь норвежец хмыкнул под нос:

– Желание исполняет… Лепрекона себе нашли, мать твою.

– А видели какую фиговину дистанты на борт притащили? – сменил тему Гавел.

– Одучи видел пузыри, – кивнул лохматой головой урсулит.

– Искусственное энергетическое существо, – со знанием дела протянул Мартин, выпучив глаза от значимости. – Эдак он как наша «Полынь» стоит.

– Как три наших «Полыни», – подал голос Журавлев. – Мы в Академии изучали таких, они иксджиннами называются.

– А у нас такие есть? – спросил Ярвис.

Андрей пожал худыми плечами:

– Не слышал. Вроде, прототип создали, но такой… Самый банальный. А у Высших иксджинны очень хорошие, многофункциональные.

– А как в бою? – осведомился Рэй, предвосхищая общий вопрос.

Бывший курсант грустно улыбнулся, сказал:

– При желании он весь корвет может выжечь.

Гавел присвистнул, Одучи удивленно крякнул.

– Вот пусть Кира с этим пузырем силами померяется, – не сдержался мстительный Иова.