Хроники Максима Волгина

Оступился не Максим, а Ильма. Девушка вскрикнула, не удержалась на слишком круто уходящей вниз трубе, опрокинулась, падая в пустоту… Нет, она не расшиблась, антигравитаторы работали исправно. Она медленно парила, опускаясь на висящую тридцатью метрами ниже платформу. Но рой тут же устремился за ней, в один миг накрыл и девушку, и олли, которого та держала в руках. Максим вскинул станнер… Но какой смысл стрелять? Разве что избавить их от боли?

– Макс, сюда! – закричал Шур. – Быстрее!

Сфинкс уже карабкался по свисающему сверху канату. Спрашивать, что он задумал, было некогда. Максим подпрыгнул, ухватился за канат и полез следом. Остановились они у самого купола Отстойника. Только здесь Шур выпустил спасенного коротышку. Приказал коротко:

– Рассказывай!

Олли – это был Гуня-Гундарин – плаксиво фыркнул, запричитал:

– Они сбесились! Они ж мусор должны…

– Конкретней! – оборвал причитания Шур.

Рассказ получился недолгим. Ильма и трое коротышек выследили небольшую стаю блохо-крыс. Все шло как обычно: стаю обложили, Ильма подстрелила с десяток. Но когда олли побежали, чтобы подобрать добычу…

– Тут эти мухи и налетели, откудава-то! Сперва на блох накинулись, мы отогнать хотели, тогда они – на нас! Почему, Макс? Мы ж разве мусор?

Максим тоже не мог понять, что случилось. Ясно ведь, что мошки эти не настоящие, не живые. Что это роботы. В Вирии никто и подумать не мог, что они на людей нападать станут.

На живых людей – внезапно блеснула догадка. А что в Вирии делают с мертвыми? Он никогда не задумывался об этом…

– Мусор, – не дал ему додумать Шур. – Здесь мы мусор. Криссы чистят Отстойник. Дезинфицируют.

Максим невольно поежился. Звучало зловеще. Но очень сильно походило на правду. Он посмотрел на сфинкса.

– Думаешь, сюда они не доберутся?

– Доберутся. Но не сразу. Нижние ярусы заселены густо. Сначала мошки зачистят там. Потом прилетят сюда.

– И что нам делать?

– Искать дверь.

Максим даже зубами скрипнул. Где ж ее искать, и так все переискали?! И вдруг – осенило!

Он резко повернулся к Гуне, сгреб его в охапку.

– Откуда мошки взялись?

– Не знаю… – испуганно съежился тот. – А, вспомнил, из кишки вылетели.

– А там рядом был водопойный шар?

– Нет… Да.

– Я понял, кажется. – Максим быстро переводил взгляд с Гуни на Шура. – Все двери – во внутренностях Отстойника, а не между ними! Я сюда вывалился внутри здоровенной желтой сферы. И ты, и ты, правильно? А снаружи эти сферы – водопойные шары! Когда из них вода сочится, они в одну сторону работают, когда нет – в другую.

Шур смотрел на него пристально и недоверчиво.

– Макс, я не улавливаю логику твоего рассуждения.

– При чем здесь логика? Бежим, нужно шар найти!

Наверное, уверенность в правоте заразительна. Ни Шур, ни Гуня больше не пытались с ним спорить. Но, едва вскочив, Максим остановился.

– А как же наши? Мошки вот-вот доберутся до гнезда! – Сжал браслет-говоритель, заставляя включиться. Закричал: – Магистр, магистр! Ты меня слышишь?

– Рен-Рендук слышит тебя, Маакс, – мгновенно отозвался тот. – Что у тебя случилось?

– Мусорные мошки в Отстойнике! Криссы решили чистоту навести – мошки всех подряд жрут. Но я нашел, как отсюда выбраться! Веди народ по маяку!

Что-что, но соображал Рен-Рендук молниеносно. Ни уточнять, ни переспрашивать он не стал.

– Понятно. Мы идем.

Сухой шар они нашли минут через двадцать. А еще через пять сюда же добрались Рен-Рендук и Зира.

– Остальные где?! – заорал на них Максим, догадываясь, каким будет ответ.

Рен-Рендук скорчил гримасу, трагично воздел руки:

– Проклятые криссы! Никто не спасся. – И совсем другим, деловитым голосом спросил: – Дверь где?

– Здесь! – Максим ударил кулаком по лоснящейся, упругой поверхности шара. – Внутри.


Рен-Рендук нахмурился.

– И как туда попасть?

Максим кивнул на кинжал в руке у девушки:

– Резать?!

Связываться с внутренностями Отстойника не решился бы ни один из его обитателей. Рен-Рендук и Зира даже попятились от такого предложения. Тогда Максим выхватил у девчонки кинжал и резко вонзил его в бок шара.

Шар басовито загудел, завибрировал. Ему явно не понравилось такое надругательство. Возможно, он угрожал? Или просил пощады? Максим не останавливался. Выдернул клинок, вновь ударил. Шур подскочил к нему, с размаху запустил в упругую поверхность когти, аж затрещало.

Они безжалостно кромсали шар, пытаясь прорвать толстую, рыхлую оболочку. Тот вибрировал все сильнее, гудел громче. Возмущался так, что слышно было во всех уголках Отстойника. И его услышали.

– Мухи! – истошно заверещал Гуня.

Максим оглянулся на миг – серое, звенящее облако поднималось снизу. Оно поглощало мостики и платформы, канаты и шланги. Оно словно вспухало, вскипало. Еще несколько секунд – и оно захлестнет все вокруг!

– Сюда! – Он рванул кинжалом податливую плоть шара, и…

Шар обиженно булькнул, съежился, будто выпустил раздувающий его газ. Потом резко вывернулся, хлестко ударил наглых тварей, прилепившихся к его оболочке. Отшвырнул их навстречу рою. Максим почувствовал, что летит…

И тут же лазоревая спираль завертелась перед глазами.





Глава 4,

в которой все только начинается




Шел теплый весенний дождь. Низкие, тяжелые облака закрыли небосвод от горизонта до горизонта. Нет, на самом-то деле горизонта видно не было. Максим лежал в густой зеленой траве посреди круглой поляны, окруженной дубками. На самой обыкновенной лесной поляне.

Помедлив, он сел. Огляделся, боясь поверить своим глазам. И встретился взглядом с Шуром. Сфинкс понял его немой вопрос, отрицательно тряхнул головой:

– Нет, это не мой мир.

– А я и не знаю, ежели по правде, – пискнул, осторожно приподнимаясь, Гуня, – Мож, это Од’дом. А мож, и не Од’дом?

Рен-Рендук и Зира ничего не сказали. Они стояли на четвереньках и затравленно озирались по сторонам. У магистра мелко тряслась отвисшая челюсть. Максим посмотрел на спутников снисходительно и засмеялся. Радостно, заливисто.

– Так я вам скажу, что это за мир. Это Земля! – Он быстро сорвал пушистый желтый цветок на длинном, пустотелом стебле. – Вот! Это растение называется одуванчик. Цветет, значит, сейчас весна, начало мая! С праздником, дорогие товарищи!

И захохотал еще громче. Зира поднялась на ноги, помогла выпрямиться своему «мужу». Кисть Рен-Рендука побелела, так крепко он сжимал рукоять станнера. Максим взглянул на оружие… и смеяться перехотелось. Все-таки допустил он этого гада на Землю. Ничего, в одиночку тот беды натворить не сможет. Сдать его в полицию, а лучше – в ФСБ, и все дела. И «жену» его сдать за компанию. Предательница!

Зира будто услышала мысли Максима, посмотрела на него. Робко улыбнулась. Подлизывается, стерва. Лучше бы мошки ее съели, чем Ильму!

Он испугался такого пожелания. Нет, это уж слишком. Он вовсе не хотел, чтобы с Зирой случилось такое. Он просто злился на нее. И на себя – за те фантазии, когда они лежали вдвоем. Надо же, он и правда поверил, что нравится ей. А ведь знал, что такие красивые девчонки только сами себя любят…

– А от твоей Земли далеко до Од’дома? – пискнул Гуня.

Максим взглянул на него непонимающе. И вдруг сообразил, что главной заботой станут не Рен-Рендук и Зира, а сфинкс и олли. Куда их-то девать? Тоже в ФСБ? Ну не в цирк же. Однако все эти проблемы были уже домашними, земными. Думать о них было приятно и спокойно. А не думать – еще приятней. Куда спешить? Приключение закончилось, торопиться больше некуда. Как-то оно все утрясется, не может не утрястись. Прежде следовало понять, где они «придверились», найти жилье… Нет, прежде всего нужно было сходить по-маленькому.

Он встал, обвел взглядом спутников. Спросил:

– Никому не надо… ну, в кусты? «Мальчики налево, девочки направо»? Физиологическая потребность, а? И не тряситесь вы так! У нас на Земле безопасно.

– Да, да! – Гуня даже подпрыгнул. – У меня очень большая физилагическая потребность! Давно!

Он рванул налево раньше, чем Максим успел сделать шаг. Шур обнажил зубы в улыбке, тоже поднялся:

– Пошли налево.

Зира хмыкнула, молча повернулась в противоположную сторону, поспешила к высоким кустам, покрытым желтыми цветочками и гроздьями черных шариков. И только Рен-Рендук остался на месте. Он вертел головой, видно, не мог решить, к кому присоединиться. И лишь когда Максим, наклонившись, шагнул под ветви дубков, выбрал:

– Подождите!

Забираться далеко в лес Максим не хотел. К тому же за первым рядом дубков начинались заросли ежевики. Крупные черные ягоды, омытые дождем, аппетитно поблескивали, манили к себе. Он не удержался от соблазна, и, покончив с потребностью, нарвал пригоршню. Ягоды были сладкие, спелые.

– Попробуй, – протянул он остаток Шуру, – вкусно.