Холодное блюдо

А боли было предостаточно. Болели сломанные пальцы, болели челюсть и отбитые внутренности, сломанный нос – такой красивый когда-то, а теперь превратившийся в кривой кусок мяса. Одна радость – правая рука оказалась почти нетронутой, если не считать многочисленных ожогов и порезов. Что порезы, что ожоги! Целы суставы, целы кости, а значит, он может кое-как колдовать, а еще – держать меч! Хоть Ангус был и обоеручным бойцом, но все-таки правшой. Потому правой рукой он управлялся с мечом чуть-чуть, самую малость, но эффективнее.

Ангус мог лечить себя. Глупо даже предположить, что его знания лекаря куда-то испарились, но… была одна большая проблема. Просто гигантская проблема! Он практически не мог применить свое магическое искусство.

Беда всех лекарей-магов. Эти люди могли едва ли не поднимать покойников из могил, если в тех хоть чуть-чуть теплилась жизнь. Могли лечить практически любые болезни, отращивать конечности, продлевать жизнь настолько долго, что это казалось досужими выдумками. Могли. Но только не свою жизнь.

Магия прилагалась только к кому-то или чему-то стороннему, и никак иначе. Это закон Мироздания. Так установили боги. Можно вылечить чужого, но нельзя вылечить себя. И никто не знает почему. Над этой проблемой тысячи лет бились сотни лучших умов магического сообщества, были написаны сотни трактатов, проведены тысячи исследований – безрезультатно. Никакие опыты, никакие эксперименты не дали искомого результата. Лечи других, но только не себя.

Потому в гильдии магов выработалось такое понятие, как «дружеское лечение». Каждый из магов мог потребовать лечения от гильдии, и гильдия обязана была предоставить возможность поправить здоровье или продлить жизнь. По очереди каждый из членов гильдии должен был участвовать в «дружеском лечении», безвозмездно, по первому требованию. И участвовал. Даже Ангус, императорский лекарь не менее десятка раз лечил заболевших коллег, пользуясь своей магической силой. Никто не мог отказаться от почетной обязанности члена гильдии, да и не хотел. В противном случае он терял свое право на «дружеское лечение» и мог в скором времени покинуть этот мир навсегда.

Лекарь в своей практике сталкивается со многими, очень многими болезнями, некоторые из них невероятно заразны. И лекарь не защищен от заражения – как и обычные люди. Но у него за спиной всегда стоит гильдия, не дающая своего мага на растерзание черной чуме или желтой лихорадке. Любой член гильдии, находящийся в пределах доступности, никогда не откажет собрату в помощи.

Ангус сморщился, неловко повернувшись, задумался, вспоминая. Как он испугался, когда впервые в нем всколыхнулась магия! Ему тогда было всего семь лет. И он тогда едва не спалил весь дом.

Отец нанял учителя, который обучал молодого дворянина грамоте. И этому самому дворянину так не хотелось сидеть за столом – когда на улице солнце, ветер, птички поют! Когда можно купаться в ручье, бегать по лесу! Воровать плюшки с кухни, проскальзывая под боком у неповоротливой, толстой кухарки Хендры! Да мало ли удовольствий, что может обрести шустрый мальчишка семи лет от роду, не задумывающийся о своем будущем, о том, кем он станет и кем хотел бы стать! Есть отец, мать, есть прекрасная жизнь, которая никогда, никогда не закончится – пока есть солнце, ветер и ручей, несущий свои воды к морю, пахнущему дальними странствиями и корабельной смолой! Хорошо! Ох как хорошо! И было бы еще лучше – если бы не было проклятого учебника грамматики, отравляющего жизнь молодого дворянина.

И учебник вспыхнул. Запылал так, что столб пламени поднялся к самому потолку! Занялись занавески, старинный гобелен, и, если бы не слуги, успевшие потушить полыхающую стену, от дома остались бы одни головешки.

Ангус сам не ожидал такого безобразия, и, когда отец учинил допрос, долго не сознавался, что это его рук дело. Рук ли? Где гнездится магия? Откуда она берется? Как волшебник творит свое волшебство? Этого Ангус не знал и по сей день. И никто не знает, что такое магия и откуда она берется. И почему в одних людях она проявляется, в других – нет.

И кстати, как ни странно, чаще всего магия появляется в семьях аристократов. Почему – не знает никто. Восемьдесят процентов магов – из знатных семей. Остальные двадцать процентов – простолюдины.

Вероятно, этому можно дать какое-нибудь логичное объяснение. Например, такое: вначале люди были все равны. Но среди них появились те, кто обладал магией. Маги быстро богатели, продавая свои услуги или пользуясь магией для завоевания власти, а раз у них было богатство, значит, и средства, чтобы защитить свою семью и выжить – на войне ли, в голод или во время природных катастроф. Эти аристократы жили, давали потомство, в котором снова появлялись маги. Маги женились на магинях, семьи аристократов роднились, чтобы снова дать магов. Вот и получилось так, что больше всего магов рождалось в семьях аристократов. По-другому и быть не могло.

Ангуса отвезли в гильдию магов, и на том его детство закончилось. Вначале Школа магов, затем – академия. И вот теперь он здесь, в подвале, больной, измученный, несчастный. Принесла ли ему магия счастье? Глупый вопрос…

Хотя… без магии он не забрался бы так высоко и, упав с высоты, не смог бы спастись. Кстати сказать, на его месте мало кто сумел бы спастись. Заклинание размыкания давным-давно утеряно, и прочитал он о нем в старой, очень старой книге. В той самой, что рассказывала о запретной магии.

Запретная магия… ох уж эти запреты! Ну что такого запретного в любовной магии?! Что плохого, если некая женщина наденет любовный амулет и соблазнит мужчину?! Ладно яды. Это понятно. Умение приготовить яд, который не оставит следов, который создаст впечатление, что человек умер от естественных причин, на самом деле очень опасно. И без магии такие яды не сделаешь. Определенные травы, с обработкой заклинаниями – вот тебе и смертоносный, но совершенно не имеющий вкуса, цвета и запаха яд, убивающий так же верно, как меч или копье! И при всем при том любой лекарь скажет, что человек умер от разрыва сердца или от закупорки сосудов! Великолепные яды. И умеет их делать только он, Ангус! Пока – только он.

Пока… а что будет, когда научит других? Только вот как он их научит? Кого? Можно научить составлять снадобья, основу яда. Но как человека, не способного к магии, научить обрабатывать это снадобье заклинанием?! Для него заклинание – просто набор букв и звуков, и ничего больше!

Впрочем, наверняка к нему пришлют человека, владеющего магией. Ведь все прекрасно понимают, что без магии тут никуда! Но и в этом случае – не все маги-лекари смогут использовать нужные заклинания! Чтобы Ангус сумел загрузить в мозг эти самые заклинания, ему пришлось пройти огромную, просто безумную тренировку – годы и годы тренировок! Вначале самые легкие, самые слабые заклинания – поджечь свечу, погасить свечу. Сдвинуть камешек. Вскипятить воду в ложке. Потом сложнее, еще сложнее, еще! Каждое заклинание приходилось загружать в мозг сотни, тысячи раз – пока оно не впечатывалось так, что вызывалось мгновенно, по первому требованию.

Когда впервые загрузил заклинание… вернее, когда оно загрузилось в мозг, это было что-то вроде удара. Бах! Искры из глаз, боль, жжение – как если бы в мозг сунули раскаленную иглу, и… наслаждение. Огромное наслаждение! Нет, не как от секса – но близко к тому. Близко.

Никто так и не понял, почему одни заклинания впечатываются в мозг, другие – нет. Одни маги могут лечить, другие – нет. И даже среди тех, кто может лечить, есть определенное разделение по умениям или, вернее, по способностям. Например, одни лучше всего сращивают раны, другие заклинают болезни, третьи, самые сильные, отращивают пациенту утраченные конечности и даже – но это совсем редкие! – омолаживают.

Ангус был разносторонним лекарем. Он одинаково умело лечил раны и заклинал самые страшные болезни, даже желтую лихорадку, он выращивал конечности и заклинал снадобья. Именно поэтому, и только поэтому, его некогда приняли в десятку имперских лекарей. Да, без протекции одной знатной дамы ему бы никогда не стать придворным лекарем, но… если бы он не был так талантлив, так умен, так разносторонне обучен – не смог бы продержаться на месте придворного лекаря и пары недель. Однако лучше всего он все-таки умел заклинать лекарства и амулеты. В этом ему не было равных. Его снадобья действовали сильнее, дольше, вылечивали эффективнее. Яды травили сильнее и коварнее. Вероятно, не было в империи лучшего, чем Ангус, заклинателя снадобий! По крайней мере, он сам такого не знал.

Император, который кроме жен и наложниц имел еще и постоянно меняющихся любовниц, не раз прибегал к помощи Ангуса в деле восстановления мужской потенции. С этим у него была проблема, и немалая. Фарнское золотистое, которое император пил за завтраком, за обедом, за ужином и вообще вместо воды, не располагало к могучей потенции. Вино вообще никогда не было другом здоровья. И если бы не лекари, император давно допился бы до смертного ложа и лежал бы сейчас в семейной усыпальнице, залитый медом и бальзамирующим снадобьем.

Да, лекари могут многое. Кроме женитьбы на особах из императорской семьи.

Ангус скрипнул зубами и задохнулся от ненависти. Перед глазами всплыло лицо императора – тот не погнушался сам прийти в пыточную, чтобы посмотреть, как пытают его личного лекаря! И не освободил его! И это после того, как Ангус прибегал по первому требованию, готовил лучшие снадобья, вытаскивающие из похмелья, из запоя, после того, как много лет служил императору, отдав служению лучшие годы своей жизни?! И между прочим, род Ангуса – очень древний род! Древнее, чем род императора! И что с того, что предки нынешнего правителя империи умудрились захватить трон, а предки Ангуса не смогли?! Мразь! Ну какая мразь!

«Как ты посмел коснуться своими грязными лапами моей дочери, низкородный?! Урод!» Это он, Ангус, низкородный урод?! Да как язык повернулся у этого брюхатого?! Он на себя бы посмотрел в зеркало! Вот кто урод так урод! Низенький, волосатый, брюхо толстое – жрет и жрет, пьет и пьет! И он про «урода» – Ангусу?! Высокому, мускулистому, любимцу женщин?! Проклятая обезьяна! Ох, как Ангус его ненавидел! Всей своей душой! Всем своим покалеченным, обожженным, изрезанным, избитым телом!

Интересно, что император сделает с дочерью? Не казнит, тут сомнения никакого. Это же императорская дочь! Да и в любом случае она ни при чем. А девочка-то хорошая. Он ее вроде даже любил. Наверное.

Любил… м-да. Отлюбился. Выжгли все. Теперь он, Ангус, и не женщина, и не мужчина. Непонятно кто! Гады! Ну какие гады! Ничего… когда-нибудь они пожалеют, что так с ним поступили! Всех, всех найдет и накажет! Страшно накажет!

Император – первый! Инквизиторы. Палач. Стражники, что его арестовали, а потом избивали, беспомощного! Всех, всех он запомнил! Память, и раньше очень емкая, умелая, со временем стала абсолютной. Что вообще-то было немудрено – попробуй-ка запомни десятки, сотни заклинаний! Запомни тысячи ингредиентов для снадобий! Простой человек не сможет этого сделать никогда и ни за что. Да и маг – только после приема специальных лекарств. Если знает, как их сделать.

Ангус знал. Древние знания, запретная магия – и какой дурак ее запретил?! Впрочем, ясно какой. Императорская семейка! Тупые твари! Решил один из тупоголовых императоров, что некие разделы колдовства суть черная магия, – и все! Конец науке!

Идиоты…

Ангус стал бы хорошим императором. Лучшим императором в истории! Он умнее, образованнее всех этих дураков, волею судьбы вознесенных на самый верх лестницы власти. Он, Ангус, величайший маг, величайший лекарь этого времени, он был бы величайшим императором! Если бы бездарности не подстрелили его на лету, в двух шагах от цели. Проклятые твари!

Бессильно откинулся на подушку, тяжело задышал, превозмогая боль. Мазь помогает, но не так, как помог бы лекарь. Но тут уже выбирать – или жизнь, или боль. Лекарь обязательно донесет, что в этом доме скрывается беглый преступник. Если только завязать ему глаза… м-да. Кому это надо? Братство никогда не пойдет на такой риск. Бессмысленный риск. Жизни его сейчас ничего не угрожает, а вот если вызвать лекаря – точно будет угрожать. А потому никто и пальцем не пошевелит, чтобы решить проблему. И бесполезно говорить, что чем дольше от момента нанесения раны, тем труднее потом будет вылечить. А иногда – даже невозможно.

Ангус протянул руку, взял со столика кувшин с болеутоляющим питьем, отпил пару глотков, морщась, дергая кадыком. Подержал кувшин в руках, вдыхая сладковатый запах пряностей, снова приложил кувшин к губам и стал пить, плотно прикрыв глаза. Допив, аккуратно поставил сосуд на столик, лег на подушку и стал ждать действия лекарства. Оно не заставило себя долго ждать. Скоро лицо больного просветлело, губы сложились в подобие улыбки, глаза закатились – на мозг навалился дурман снадобья. Отступила боль, мягкое забытье ухватило факел сознания теплыми, нежными руками, и Ангус провалился в спасительный сон, без сновидений и чувств.



– Он согласился.

– А куда бы он делся? – Тихий смешок. Недолгое молчание. – Где собираешься его поселить?

– В Ангоре. Большой город, но на окраине, возле Падрагской степи. До столицы даже по морю неделю плыть.

– Это если на «купце». А на почтовом судне – в два раза быстрее.

– Не важно. На окраине все проще. И стража не так глазаста, и инквизиторы не так свирепы. Общая опасность объединяет.


– Степняки?

– Они. Время от времени набегают. Император даже велел усилить гарнизон, туда отправился семнадцатый полк. Говорят, грядет большая война.

– Не надо нам войны. Войны всегда мешают работе. Искусство убийства на войне превращается в тупую бойню. Никакой красоты, никакой выдумки. Тупое пыхтящее стадо черни, тыкающее друг друга острыми палками. Что может быть отвратительнее этого зрелища?

– М-да… в общем, поселим Ангуса там, где-нибудь на окраине. Пусть делает яды, учит наших людей и… и не рыпается. Сидит спокойно и работает.

– Он сильный маг. И сильный человек. Сидеть просто так не будет. Он полон жажды мести. Уверен, пройдет время, Ангус встанет на ноги и начнет строить планы того, как бы ему отомстить. Планы скорее всего дурацкие, он обязательно попадется и… сдаст нас.

– В первый раз не сдал, а теперь сдаст?

– В первый раз он был здоровым, сильным мужчиной. Теперь он искалеченный, жалкий кастрат. И душа его искалечена не менее, чем тело.

– Мы будем за ним наблюдать. Не позволим сделать опрометчивый шаг.

– Ну-ну… ответственность лежит на тебе, Красный Веер. Смотри не ошибись!

– Надеюсь, не ошибусь, мой господин Черный Дракон. Разве было так, чтобы я ошибся?

– До сих пор – нет. Потому я тебя и возвысил до Красного Веера. Но эта твоя нынешняя авантюра меня волнует. Бессмысленный риск – это не в духе Братства.

– Риска ничуть не больше, чем обычно. Лиц наших он все равно не видел, место, где сейчас находится, не знает. Тот дом, куда он пришел после побега, мы уже продали. Нить оборвана. Но в случае необходимости мы всегда сможем его выгодно продать. Не всегда ведь Братство будет в изгнании! Я веду работу по выходу на свет, ты ведь знаешь, мой господин. Капля камни разрушает, так и тут – в конце концов мы найдем подход к императору, убедим его, что лояльны трону и не представляем для него никакой опасности. И вот тогда, в знак нашей доброй воли, мы преподнесем Ангуса! Государственного преступника! Случайно убитого во время задержания. Капля в море, да, но… она может перевесить все аргументы.

– Я не верю, что ты сможешь убедить императора, – собеседник медленно помотал головой, – он настолько упрям, что это даже неприлично. Думающий человек не может так долго, так яростно придерживаться догм, не пытаясь вникнуть в содержание.

– Мы ничего не теряем, мой господин! Не получится – ну и пусть себе живет этот маг, пусть работает на Братство до самой смерти. Теперь ему деваться некуда, кроме как работать на нас или отправиться на тот свет.

– Хорошее выражение – «на тот свет», – вздохнул собеседник. – Лучше было бы с него и начать. Ну да ладно, посмотрим, что из этого выйдет. А яды нам и правда нужны. У него великолепные яды! Жаль, что у нас не сохранились рецепты подобных. Да и лекарь он великолепный. Хотя нам его услуги – как лекаря – и не нужны. Лекаря к нему не приглашай. Пусть сам себя лечит – как может. Не может себя лечить – его проблемы. Деньги мы его забирать не будем. Но и платить за яды будем не так, как обычно. Хватит с него и обычной платы травнику.

– Может, вообще не платить? Пусть отрабатывает свое спасение…

– Нет. Должна быть видимость деловых отношений. Мы получаем товар – платим деньги. Тем более что ему же нужно на что-то покупать составляющие для ядов и снадобий? Эдак ему и купить не на что будет. Хотя, конечно, мы могли бы и давать ему их – по запросу. Хм… возможно, так и поступим. Ну и плюс небольшую плату за работу. Обдумай это. Кто у нас руководит отделением Братства Ангора?

– Ты же знаешь, господин… Белый Веер Ангорского отделения – Салар Занд. У него в подчинении четыре «звезды». Итого – двадцать один человек.

– Проблемы с ним были? С Зандом? Как служит?

– Хорошо служит. Отчисления исправно идут в казну Братства – как и положено, пятьдесят процентов. Заказов не очень много, но есть. Хорошо идет легальный бизнес – две харчевни, публичный дом, мастерские по ремонту и изготовлению оружия, несколько лавок – во главе члены Братства, все работает, приносит хороший доход. Деньги Братства, вложенные в это дело, не пропали даром. У Занда талант купца.

– И убийцы.

– И убийцы, мой господин. Он один из лучших, ты знаешь.

– Да что ты заладил – «знаешь, знаешь»?! Какая разница – знаю я или нет? Спросил – отвечай! Вот что тебе нужно знать!

– Прости, господин…

Молчание. Тишина. За столом, в полумраке, две «тени». Лиц не видно, широкие плащи скрывают и фигуры. В комнате только стол и два стула – больше ничего.

– Как ты видишь развитие отношений с беглецом? Что он будет делать? Как жить?

– Лекарем ему не быть, однозначно. Сразу вычислят. И Ангус это понимает. Деньги у него есть, и приличные. Сможет долго и практически безбедно жить на эти накопления. Ну и мы будем подбрасывать – за работу. Хижину ему купим за чертой города. Где-нибудь в лесу. Там есть укромные места. Первое время будет сидеть безвылазно – с год, не меньше. Будем привозить ему еду и все, что нужно. За его деньги, разумеется. Потом пускай сам ходит. Ну вот… и все. Следим, сбежать не позволим. Ах да! Ученика я ему подберу из числа наших магов.

– Двух учеников. И пусть они живут у него – учатся и обслуживают.

– Хорошо, повинуюсь, мой господин Черный Дракон. Так и сделаем.

– Хижина за городской чертой – разве это не опасно в пограничном городе? А если набегут степняки? Он нам еще нужен, не забывай.

– Зачем им лезть в гору, в густой лес? Степняк даже испражняется с лошади, на ходу! А где лошадь не пройдет, там ему делать нечего. Наоборот – будет безопаснее за городской чертой! Вдруг набег – так они пойдут на жирный, сытый город. Зачем им одинокая хижина где-то в горах, в лесу? Нет, там все безопасно. Кроме того, с ним будут двое наших, из Братства, а они стоят каждый десяти степняков.

– Одновременно и телохранители, и тюремщики… – задумчиво протянул старший.

– Именно так. Я все продумал. Через неделю, когда Ангус окрепнет, отправим его с нашими людьми – по морю. Так надежнее. Запакуем в ящик, и пусть себе плывет.

– А как же он получит свои деньги? Где они вообще лежат?

– У доверенного лица Ангуса. Он уже написал записку, приложил отпечаток ауры – говорит, что деньги отдадут по первому требованию, за вычетом пяти процентов за хранение.

– Хорошо. Я вижу, что у тебя все продумано. Иди, действуй!

Красный Веер медленно поднялся, поклонился господину, и тот коротко, легонько кивнул. Когда дверь за подчиненным закрылась, Черный Дракон откинул капюшон, ставший таким привычным за долгие, очень долгие годы службы Братству, и облегченно откинулся на спинку стула.