Гробница древних

– Это существо было отнято у отца. В ней заключена душа древней богини Фейри. На самом деле Матери. Она была антагонисткой отца. Мне это открылось во сне, но у меня есть несколько подсказок.

– Каких именно?

Я процитировала слова Матери, которые помнила, и тотчас же наткнулась на собственные воспоминания.

– Все это похоже на то, что говорит миссис Хайлам, когда связывает человека и тень, сохраняя ему таким образом жизнь. И Чиджиоке может связать человеческую душу, соединяя ее с телом маленькой птички! Это может быть магией подобного рода?

– Все это еще больше убеждает меня в том, что нужно тотчас написать Чиджиоке, – сказала Мэри, вставая. – Вы можете помочь мне в этом, Дальтон?

– Фатом может дать тебе Вингс, нашу сову. Она намного быстрее, чем обычная почта.

Услышав это, Мэри одарила нас застенчивой улыбкой и покинула комнату. Я не сомневалась, что она очень хочет написать Чиджиоке. И хочет, чтобы он получил это письмо как можно скорее.

– Мне кажется, Луиза, ты что-то нащупала, – заметил Дальтон, подходя ближе к нашей паучихе.

Его чай так благоухал бергамотом и лавандой, что у меня заурчало в животе.

– Будет трудно найти в городе кого-нибудь, у кого есть хотя бы частичка дара миссис Хайлам, но я знаю кое-кого в другом городке. Нам все равно нужно забрать лошадей в Сент-Олбансе, это как раз по пути. О-о, а это что такое?

Он забрал у меня маленький клочок пергамента, на котором я делала пометки. Перевернув лист, он обнаружил на обратной стороне письмо, которое Генри дал мне давным-давно. Оно предназначалось владельцу книжного магазина, в котором он нашел дневник Бенну. Я обещала доставить это письмо, когда доберусь до Лондона, но так и не удосужилась сделать это, просто назло ему.

– Это поможет, – сказал он, проводя большим пальцем по адресу. – Давненько я не общался с Переплетчиком, но все же лучше начать с ребят из магазина Кэдуолладера.



Мы с Мэри в старых платьях с чужого плеча наверняка представляли собой странное зрелище. В таких одеяниях нам было самое место на сцене в Ковент-Гардене. Кхент тоже одолжил что-то подходящее у Дальтона, но, к счастью, смог скрыть плохо сидящую одежду под тяжелым черным плащем, который надежно защищал его от бесконечного дождя. Дальтон укрылся под капюшоном, а Фатом защищало от дождя плотное кожаное пальто, которое, похоже, подошло бы даже для того, чтобы пересечь в нем суровые воды северной Атлантики.

И конечно, Мэб. Мать.

Теперь, когда воспоминания о ней вернулись, мне казалось невежливым оставлять паучиху в подвале убежища. Поэтому она, сидя в своей клетке, сопровождала нас в недолгом путешествии в экипаже в Гринвич, в магазин Кэдуолладера, который находился в двух минутах ходьбы от стеклянного купола Королевской Обсерватории. Дождь хлестал как из ведра, и улицы были практически пусты. Но хоть над головой и висели грозные темные тучи, последователи пастуха по-прежнему стояли на каждом углу. Они жались друг к другу под навесами в своих насквозь промокших белых одеждах, с которых ручьями стекала вода. Я чувствовала, как каждый из сидевших в экипаже вздрагивал всякий раз, когда мы проезжали мимо очередной группы певчих в белых балахонах.

– Мне кажется или сегодня их гораздо больше? – прошептала я.

– Мы должны быть осторожны, – сказал Дальтон. Экипаж, покачиваясь из стороны в сторону, медленно катился по дороге. Мы наняли кэб, вместо того чтобы взять более заметную карету, запряженную белыми лошадьми. – Магазин Кэдуолладера – безопасное для нас место, но пока мы едем по улицам, повсюду чужие глаза.

Прижав пальцы к губам, я отшатнулась от окна.

– Может, нужно было просто отправиться в Холодный Чертополох?

– Наша сова скоро вернется с ответом, – заверил меня Дальтон, лицо которого было почти полностью скрыто под капюшоном. – Я бы хотел знать положение вещей, прежде чем броситься в бой. Независимо от ответа, если мы действительно сможем освободить Мать и вернуть ей силы, будет весьма благоразумно иметь на своей стороне еще одного из древних. Спэрроу – далеко не последняя из наших проблем.

– Наших проблем, – уточнила Мэри, указав на себя, Кхента и меня. – Ты – один из Надмирцев. Почему тебя это волнует?

Само собой разумеется, я прекрасно понимала, что она хочет вернуться в Холодный Чертополох и собственными глазами увидеть, что Чиджиоке и Поппи в безопасности.

– Почему? Потому что мы спрятали вас. Потому что я давным-давно ушел от пастуха. Потому что я ничего не сделал, чтобы помочь Спэрроу. Потому что я все еще помогаю вам. Дорога в Холодный Чертополох будет опасной, Мать может существенно увеличить наши шансы.

– Успокойтесь, – негромко произнесла я, чувствуя себя неуютно. У меня начинался приступ головной боли, который я могла приписать воздействию Отца. Он, без сомнений, был недоволен. Ему хотелось, чтобы ради него я прямо здесь и сейчас разорвала Дальтона в клочья. – Давайте не будем спорить. Мы сделаем все возможное, чтобы помочь Матери, и решим, как поступать, когда вернется сова.

Дальтон заметил, что я пощипываю и массирую лоб. Впрочем, я даже не пыталась скрыть волнение.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Пока. Чем скорее мы уберемся подальше от этих певчих, тем лучше. Я не доверяю себе – точнее, Отцу – рядом с ними.

Я никому не говорила о том, что Отец все больше и больше жаждет крови, но Дальтон смотрел на меня очень внимательно. Изучающе. Я попыталась улыбнуться, чтобы утешить его, но понимала, что улыбка получилась кривой и неубедительной. В момент опасности дух Отца мог вырваться на свободу, и мне оставалось лишь мысленно молиться тому, кто мог услышать меня там, на небесах, чтобы день закончился без происшествий.

Экипаж наконец остановился. Фатом вышла первой, проверяя, нет ли чего-то подозрительного в переулке. Все было спокойно. Мы расплатились с возницей и один за другим, склонившись, нырнули под низкий парусиновый навес. По улицам текла грязная вода, пахло червями и мочой. У меня от вони чуть не вывернуло желудок. Над нами блестел зеленый купол Обсерватории, гладкий, как вымытая луковица. Дальтон повел нас по длинному узкому проходу, вымощенному черными камнями, – прочь от Обсерватории в некое подобие крытого рынка. Почти все прилавки были пусты и покрыты паутиной. На них падали сверкающие в свете фонарей дождевые капли. Мы шли все дальше, и прилавки, мимо которых мы проходили, становились все более ветхими, что начинало меня тревожить. Мне пришло в голову, что никто по доброй воле не зашел бы так далеко вглубь рынка, опасаясь засады, грабителей или чего-то еще худшего.

Наконец мы подошли к ничем не примечательной двери с потемневшей от ржавчины ручкой. Было отчетливо слышно, как за стеной скребутся мыши.

– Очаровательно, – пробормотал себе под нос Кхент.

– Немного терпения, пожалуйста, – ответил Дальтон.

Невозможно было представить себе более разительного контраста между внешним видом и внутренним убранством магазина Кэдуолладера. В торговом зале сверкали ряды стеклянных витрин. И хотя в воздухе висела легкая завеса пыли, нигде не было ни пятнышка грязи. Слегка потертые ковры всех оттенков охры, черные деревянные полы и дубовые панели придавали этому месту ощущение уюта и уединения, как в чайной лавке у одинокой пожилой хозяйки. Только тут повсюду были не пакетики с чаем, а книги всевозможных форм и размеров, из самых разных мест. Над нами висели бумажные фонарики, сделанные из книжных страниц, – крошечные вымпелы на протянутых от стены к стене нитях.

– Я могла бы здесь жить, – выдохнула я, озираясь по сторонам. С каждой стороны просторной комнаты находились лестницы, которые вели на второй этаж, хотя я заметила и пролет, поднимающийся на третий этаж.

– Можно полюбопытствовать, – произнес Дальтон, стоявший рядом со мной, сунув руки в карманы, – что именно Генри поручил тебе сделать?

– Доставить эту записку, – ответила я, вытаскивая пергамент из-под плаща. – Он хотел знать, как сюда попал дневник Бенну.


Дальтон расхохотался, поправляя повязку, чуть не упавшую с глаз. Он откинул капюшон, но тот в любом случае слетел бы от его внезапного смеха.

– В этом нет нужды. Это я принес его сюда. Я так и думал, что в конце концов он окажется в библиотеке Генри.

– А ты хотел, чтобы дневник попал именно к нему?

– Да, хотел. – Он пожал плечами. – Но у меня не было желания лично его доставлять. Не говоря уже о том, что Генри совсем не умеет принимать подарки. Нет, я знал, что если он сам наткнется на дневник, то отнесется к нему с большей серьезностью.

Я таращилась на него, пока остальные осматривали магазин.

– Но как он вообще у тебя оказался?

– Я поехал туда, в Первый город, пытаясь найти способ исправить наши прежние ошибки. А в итоге нашел дневник какого-то мертвеца. – Он понизил голос, дожидаясь, чтобы Кхент отошел подальше и не слышал нас. – В нем было что-то такое… что-то странное, и я вырвал дневник из костлявых рук мертвеца, потому что в глубине души понимал, что это – ключ. Бедолага. Я охотился за этим парнем целую вечность, но так и не смог найти его из-за проклятой ошибки в переводе. Мне сказали найти Бенну-Писателя, а не Бенну-Который-Бежит. Чертовски неловко.

Дальтон рассмеялся, но мне это не показалось смешным.

– Когда я взял дневник, одна из костей скелета хрустнула – словно треснувшая ветка на погосте разбудила мертвеца. Все вокруг вдруг стало просыпаться. Темный Отец стал просыпаться, и я убежал. Я привез дневник туда, где, как я думал, Генри его непременно найдет. Это было последнее одолжение, последняя оливковая ветвь… А потом я сказал себе, что с меня хватит. Я выхожу из игры. Ничего больше. Я найду тихое место и спрячусь. И пусть века проносятся мимо, пока не останется ничего, кроме сожаления и воспоминаний.

– И как тебе это удалось? – выдохнула я.

– Генри… Мои чувства к нему не дают мне покоя. – Судя по голосу, это его не слишком радовало. – Когда-нибудь я развяжу эту невидимую нить, которая привязана к моей руке, но, очевидно, этот день пока не наступил. Я не готов встретиться с ним лицом к лицу наедине. Но я могу помочь тебе. На сей раз именно это будет моей оливковой ветвью примирения.

Я кивнула, пытаясь понять все, что он говорит, и соотнести с тем, что рассказывали мне Кхент и Мэри.

– Пастух хотел знать, где книга. Наша книга. Книга Темных Фейри. Но Отец поглотил ее, поэтому на самом деле шанса ее найти не было, верно?

Я медленно двинулась вглубь магазина, ошеломленная тем, что здесь увидела. Прилавок, за которым сидел всего один человек, находился в противоположном от двери углу магазина.

– У меня не было возможности перевести этот дневник, – объяснил Дальтон. – Но было предчувствие, что Генри его расшифрует. Во всяком случае, если в нем действительно хранился секрет того, где спрятана ваша книга, я не хотел, чтобы его прибрал к рукам пастух.

– Но Генри ты доверяешь, – пробормотал я.

– Да, – со вздохом признался он. – Иногда. Хотя нет. Но у него бывают просветления.

Я посмотрела на пергамент в своих руках. Мои заметки угольным карандашом отпечатались на ладони, и я вытерла руку о платье.

– Значит, нет смысла доставлять эту записку. Но что мне сказать мистеру Морнингсайду, если наши пути когда-нибудь снова пересекутся?

– Скажи ему правду, – с кривой ухмылкой предложил Дальтон. – Хотел бы я на это посмотреть. А вот и Найлс!

– За всеми этими книгами присматривает один человек? – спросила я.

Мэри и Кхент нашли уголок, где были собраны всевозможные романы, и теперь Мэри читала другу названия, помогая ему с английским переводом. Клетка, в которой находилась Мать, стояла на одном из стеллажей.

– Не всегда, но сегодня тут довольно мало посетителей, – сказал Дальтон. – Здесь все разбираются в данном вопросе. Именно по этой причине Генри на них полагается. Они откладывают для него все опасное и темное, что попадает в магазин.

– И что, сюда может прийти кто угодно?

– Конечно. А почему бы и нет? Они делают исключение, только чтобы отвадить… праздно любопытствующих. Нужно обладать определенной страстью к оккультным знаниям и ко всему необъяснимому, чтобы здесь оказаться. Ты же видела этот переулок. Мало кто из дам завернет сюда приобрести «Замок Рэкрент».

– Если бы я наткнулась на это место, никогда бы отсюда не вышла, – призналась я.

– Понимаю, – согласился он. – И разделяю твое восхищение.

Фатом ждала нас у прилавка, облокотившись на него, как завсегдатай. Она отвлекла единственного продавца магазина от работы, и он уставился на нас, водрузив на лоб огромные очки. Я ожидала, что этот человек представится как Кэдуолладер, владелец лавки. Однако его лицо показалось мне смутно знакомым.

– Найлс! Как поживаешь? Как идут дела? – Дальтон хлопнул его по плечу, отчего тощий старик вздрогнул.

– Хм… Прекрасно. Медленно, но верно. Кто это?

Он снова опустил очки на переносицу и уставился на меня глазами, которые из-за толстых стекол казались огромными.

– Позволь представить тебе Луизу Диттон. Она до недавнего времени служила у мистера Морнингсайда в Холодном Чертополохе.

Упоминание о Генри и о доме тотчас изменило его отношение ко мне. Он растаял в подобострастной улыбке и поклонился так низко, что чуть не ударился головой о столешницу.

– Какая радость! – воскликнул он. – Весьма польщен. Найлс Сент-Джайлс, но попрошу без формальностей.

Я тихо фыркнула, мои щеки покраснели.

– Найлс Сент-Джайлс? Вы, случайно, не родственник Джайлса Сент-Джайлса из Дерридона?

Его глаза расширились еще больше, если только такое вообще было возможно.

– Джайлс приходится мне братом, он выбрал благородную профессию бальзамировщика и… все такое.