Граница лавы

Новая очередь продвигалась медленнее, и Брейн не сразу понял почему, пока по ней не прошел тихий ропот, а потом он и сам, прислушавшись, стал различать стоны, ругательства и весьма отчетливые звуки ударов и треск парализаторов.

Не нужно быть особо умным, чтобы понять причину затора – после выдачи наличных у местных существовала процедура отъема этих денег, ведь жаловаться арестантам некому – тех, кто за полчаса не окажется на своем месте в транспортном шаттле, ожидало обвинение в попытке дезертирства, а это значит высшая мера.

Приходилось выбирать: быстро отдать сакверы и занять место или дождаться штурмовиков комендантского взвода с заготовленными бланками на приведение в действие приговора.

– Ну-ка, камрады, в сторонку! – приказал Брейн, и очередь послушно вжалась в турникеты, пропуская рослого майора.

Вскоре он оказался третьим за двумя арестантами-варварами перед ним, на лицах которых уже отражался весь ужас от того, что им предстояло пройти, ведь избиению подвергались не только те, кто держался за свои деньги, но и послушные – их били, чтобы боялись следующие в очереди.

Местные работали двумя бригадами по четыре охранника. Очередного арестанта выхватывали из очереди и, повалив на пол, обездвиживали парой разрядов, после чего оттаскивали в сторону, где охаживали ради собственного удовольствия.

Когда подошла очередь Брейна, подскочивший к нему канзас вытянул руку, чтобы схватить за лацкан, но, нарвавшись на взгляд арестанта, отступил.

– Ты чего, Рассел?! – строго спросил его варвар с нашивками старшего сержанта. Однако, увидев, как на него смотрит очередной арестант, тоже опустил дубинку и повернулся в сторону двух суперколверов с лейтенантскими нашивками.

– Чего там, Лифшиц? – недовольно спросил один из суперколверов, пряча в раздутый карман очередную порцию сакверов.

– Я не знаю, сэр, но…

– Подотри за собой, ссыкун, – жестко ответил суперколвер, направляясь к вызвавшему затруднение объекту.

По виду этот осужденный был всего лишь варваром-переростком. Ничего особенного. Таких за суточную смену тут проходили десятки.

– Итак, майор, ты полагаешь, что…

Договорить суперколвер не успел и, врезавшись в стену, сполз на пол.

Ему на помощь поспешил второй суперколвер, но и его заряженная дубинка запрыгала по полу, а сам он, запрокинув голову, обрушился вниз и улегся рядом с первым.

– Сержант! – крикнул Брейн, ткнув пальцем в знакомое лицо в очереди.

– Я, сэр! – откликнулся тот, подняв руку.

– Ты – старший! Забрать у грабителей деньги и раздать пострадавшим, понял меня?

– Так точно, сэр! – ответил сержант. И, оглядевшись, скомандовал: – Ты, ефрейтор, и ты, здоровый, за мной – марш!..

Пока за его спиной реализовывалась справедливость, Брейн, подняв одну из заряженных дубинок, встал возле дверцы, из которой, как он предполагал, ожидалось появление комендантского взвода, бывшего, разумеется, в доле с грабителями.

И он не ошибся. Спустя тридцать секунд дверца распахнулась, и первый из закованных в броню бойцов получил разряд дубинкой, после чего Брейн выхватил у него автомат и, отбросив обмякшее тело, направил оружие внутрь коридора.

– Ну что, засранцы, хотите умереть героями? – спросил он и короткой очередью вдоль стены дал понять, что не шутит. Колонна комендантского взвода повалилась на пол.

– Отлично! Старшего ко мне, или забросаю гранатами! – крикнул Брейн.

В коридоре послышалась возня, а спустя четверть минуты перед Брейном предстал лейтенант, закованный в штурмовую броню.

– Лейтенант Краск, сэр. Командир отделения.

– Лейтенант, полагаю, вы в этом не замешаны, поэтому рекомендую забрать своих бойцов и еще раз уточнить приказ у своего начальника. Похоже, он пытался подставить вас под уголовную статью. Хотите с нами по этапу, лейтенант?

– Нет, сэр, простите великодушно.

– Забери своего, он тут у нас валяется… Оружие верну позже – подберете, когда мы отчалим.

– Понял, сэр, спасибо.

– Пожалуйста.





61


На палубу жилого блока тюремного корабля Брейн заходил в порядке живой очереди, и ему досталось верхнее место на двухъярусной кровати в дальнем углу.

– Сэр, вы не должны спать на этом месте! – тотчас известил его сосед снизу, невысокий арестант с чертами варвара и гоберли одновременно.

– Почему же?

– Там слишком высоко для вас!


– Я что, по-твоему, инвалид?

– Сэр, вы не инвалид, вы лучше, чем инвалид. Я не лягу спать, пока вы не поменяетесь со мной местами.

– Да с чего вдруг?

– С того, что благодаря вам мне вернулись мои двести девятнадцать сакверов.

Брейн вздохнул. В нем со времен академической юности работала закладка о том, что нужно держаться в стороне от общественного внимания. И то, что он наказал грабителей, было всего лишь необходимостью, а не какой-то там пиар-акцией.

– Ну хорошо, – сдался он и спрыгнул со второго яруса, только чтобы закрыть этот вопрос, но неожиданно перед ним возникли четверо арестантов с нашивками разных званий – от сержанта до полковника.

– Сэр, вы должны сменить ваше место на другое, более подходящее вашему званию и заслугам, – сказал полковник-канзас, и остальные трое кивнули, подтверждая мнение полковника.

– Да что случилось, ребята, почему вы все ко мне пристаете?

– Это самое малое, чем мы можем вас отблагодарить, – за всех сказал полковник, и остальные снова кивнули.

Понимая, что отказаться в этом случае невозможно, Брейн последовал за комиссией до центрального, самого большого блока, где для него выделили место на нижнем ярусе. И когда Брейн появился, весь блок разразился аплодисментами.

Томас в ответ только недовольно покачал головой и прошептал:

– Спалился… Спалился по полной…

Заняв новое место, он уже было решил, что избавился от статуса кинозвезды, но тут сквозь ровный шум двигателей послышался топот солдатских ботинок, и, освещенные бледными дежурными лампами, у койки Брейна возникли двое охранников.

Тотчас со всех сторон посыпались на пол арестанты, и примерно человек пятьдесят окружили охранников непроницаемым кольцом, чтобы обезопасить Брейна.

– Что происходит? – спросил он, вставая в полный рост перед слегка оробевшими бойцами.

– Сэр… Сэр, начальник охранного отряда приглашает вас в кают-компанию на торжественный ужин.

Брейн вздохнул и огляделся.

– Идите, сэр! – стали советовать ему.

– Иди, майор, они не обидят – побоятся!..

– Ну раз общество рекомендует, я схожу, – Брейн двинулся за охранниками, а встававшие на его защиту арестанты разбрелись по своим местам.

В кают-компании Брейна ожидал один-единственный человек – полковник Церн, который, по его признанию, пригласил Брейна потому, что тот широко прорекламировал себя в инциденте при посадке на транспорт, и также потому, что в его прегрешениях числилось убийство двух полковников.

Полковнику Церну было интересно – что такого в полковниках нашел для себя убийца Брейн?

– Сэр, вы интересуетесь таким насущным для вас вопросом и при этом отпустили охрану? А что, если я убиваю всех полковников, попавшихся на пути? – спросил Брейн, отдавая должное блюдам, которые были сделаны из хорошего качества синтетических продуктов.

– Вы показались мне интересным, потому что обычный маньяк не стал бы заступаться за других и ограничился бы отстаиванием только собственных интересов.

– Опыт?

– Опыт. Давно на этом маршруте и многое повидал. И кстати, если выясняется, что арестант психически неполноценный, его снимают с этапа.

– Почему? Какая разница, если, как говорят, оттуда никто не возвращается?

– Возвращаются или нет, говорить не стану, но там… Там! – полковник указал пальцем куда-то в сторону. – Даже психически здоровые не выдерживают, а уж что говорить про всяких сдвинутых.

– Да уж, успокоили, – скорбно покачал головой Брейн, а полковник Церн засмеялся.

– А хотите выпить, майор?

– Нет, сэр, спасибо. Это будет нечестно выглядеть.

– Все будет честно, – махнул рукой полковник. – Я дам вам ящик галет с мясной начинкой. Поставите, так сказать, обществу – и вас не осудят.

– В таком случае не вижу причин отказываться, – развел руками Брейн. Ему и впрямь хотелось выпить, чтобы как-то состыковаться с новой реальностью. Ведь, несмотря на всю свою подготовку и богатый опыт, он понимал, что впереди его ожидает то, чего он не видел прежде.





62


Первую посадку набитое арестантами судно совершило на планете Уллейн, и то, что Брейн принял за густой туман, оказалось поднятой тормозными импульсами снежной вьюгой. Но не успела она успокоиться, как две сотни приписанных к станции арестантов сошли на землю, и двигатели снова перешли на форсажный режим, отрывая от планетного притяжения тяжелый пассажирский транспорт, а попросту говоря – развозную тюрьму.