Гортензия в огне

Уоррену стало очень не по себе:

– Что это за дела? – спросил он у Вира. – Мне вмешаться?

– Это просто эксперимент. Я скажу тебе, если что-то пойдёт не так.

Рэй Рашингава рубила "врагов" очень активно и быстро. Но лучше от этого не становилось. Песок поднимался, образовывая самые причудливые, бесформенные, а то и наоборот, очень строгие фигуры, всё ближе и ближе к девушке. Количество противников увеличивалось до тех пор, пока они не начали появляться прямо из-под ног наследницы. Мартин Рего хмурился, плечо Габриэля Накханского подрагивало, Виктория Классика зажмурила один глаз и наблюдала ещё долю свечи.

Затем Накханский полукровка сорвался с места и словно разрезал собой ту небольшую песчаную бурю, в которую превратилось сражение Рашингавы. Песок тут же заколотил по плитам двора ливневым дождём. Но всё стихло почти мгновенно. И тут же протестующий возглас Рэй Рашингавы смутил внезапную тишину:

– Слишком рано!

– А слишком поздно – это когда песочек будет высыпаться из-под юбки? – ехидно поинтересовался будущий принц Грин.

– Ах ты негодяй! – рассвирепела тут же девушка и атаковала приятеля.

Никто больше не пошевелился. Видимо потасовки наследников Накханы и Рашингавы – дело нормальное. Сначала уверенно отражая удары, полукровка вдруг очень резко увернулся, быстро отступил и буквально сбежал с территории Три-Алле.

– Я бы справилась, – обиженно фыркнула девушка, опустив оружие и двинувшись за Габриэлем Накханским.

– А я – нет, – довольно громко возразил Накханский наследник со своего места. – Я бы не смог противостоять искушению и сделал бы слепок того, как тебя круто насилуют все эти песчаные монстры. А потом показывал бы всем как пример "вознаграждения" излишней самоуверенности.

– Это уже слишком!.. Я пожалуюсь на тебя принцессе… И почему ты до сих пор думаешь, что я так слаба? Да ты ни разу с младших классов не победил меня.

– Потому что всегда поддавался тебе, лапочка. Не люблю видеть плачущих малявок.

– Наглая ложь! И я старше тебя на полгода!

– Опасно продолжать так думать и уповать на эти жалкие полгода. Тренируйся больше.

Крылатым любопытно было замечать в словах молодого полководца равное соотношение правды и лжи. И так же заинтересовали причины поведения и лукавства Накханского наследника. Но Уоррен только помотал головой, пытаясь сбросить с себя яркость впечатления от перепалки молодёжи.

– Так и что же дал эксперимент? – спросил он. Ответил ему, немного помолчав, принц Вир:

– Проклятое место уникально. Тьма в нём похожа на озеро, из центра которого внезапно взяли воду, и на освобождённое место хлынули волны. Песок притянулся к тьме (очередная разработка Рицки Рашингавы), а тьма, в свою очередь, атаковала девочку. Рэй ещё очень чиста сердцем и душой, и какая разница, есть ли в ней что-то действительно святое. И тьма, к сожалению, от её меча не уничтожалась. А вот он, тот самый искомый факт: полнокровные действительно очистили двор, но тьма тут же поспешила занять своё прежнее место, расценив живую душу, как огромное дополнительное пространство и хлынуло к ней в большем, чем можно было представить, количестве. Рашингава указывал прежде на этот любопытный факт, но вслух замечал, что так бывает далеко не всегда и нужны дополнительные исследования.

Если всё так, как сказал Вир, то в этих новостях нет ничего даже отдалённо хорошего. Тьма начала возвращаться на прежнее место спустя какую-то жалкую четверть свечи. Уоррену не потребовалось много времени, чтобы понять, что приложи он усилие, в пятикратном размере большее, этого будет не достаточно, чтобы справиться с задачей. Нужно что-то действительно мощное, чтобы победить проклятие. А если тьма Три-Алле воспримет душу святого как очень большое пространство, то тогда не удивительно, если на него будут набрасываться всё более и более сильные незримые противники по мере увеличения возможностей самого Элайна.

Он уходил от Три-Алле в подавленном состоянии, на рассвете. Да, он не один на один с этой напастью, но даже всего этого очень мало. И слова Накханского наследника об излишней самоуверенности будто засели у Элайна в голове. Но в какой-то момент между домами показалась крыша Нью-Лайта Сильверстоунов, а над ней – полыхающий красно-розовыми бликами клинков бой близнецов, оттачивающих навыки. Они летали, падали, отзывали и призывали мечи с такой неправдоподобной скоростью, что Уоррен надолго застыл, глядя в небо. Он успел увидеть, как к близнецам подлетел сам Накханский принц Колин Хант и как тренировка лучших бойцов продолжилась, став ещё более опасной. Бойцы готовятся, балансируя на грани физических возможностей, улучшая свои и без того великолепные навыки. Дуэль Уоррена с проклятием Три-Алле тоже должна быть закончена однажды. У него время не ограничено, однако он тоже может готовиться. Для этого не нужен тренер – только чистая вера и церковь.

Элайн повернул назад, потому что где по пути видел цветочную лавку. Купил четыре десятка роскошных соцветий гигантской лио-розы и отправился в ближайший храм. Входя, он молился, а представ перед алтарём, улыбнулся.

"Единый, цветы – мой подарок тебе. Лио-розы прекрасно подчеркнут красоту твоего храма. У тебя здесь очень красиво и спокойно. Я так рад, что пришёл сюда!"

Священник подошёл к Уоррену и принял цветы. Парень побледнел и был очень взволнован, но дело было, кажется, только в посетителе, потому что никого больше в храме не было, и атмосфера казалась очень приятной. Священник не проронил ни слова и Уоррен начал молитву. Несколько дней Уоррен наполнял цветами храмы Ньона, молился так истово, как мог и так, как умел, но когда вернулся в Три-Алле, ситуация усугубилась настолько, что пришлось, не раздумывая, удалиться в лагерь иррегуляров, где всего себя посвятить подготовке к предстоящей аттестации. Эсса взяла камеристок, вещи и оправилась туда же с таким видом, будто это совершенно естественно.

– Правда, что Три-Алле отгрызло вам руку и пришлось призывом отзеркаливать её? – спросил Уоррена по прибытии Орли – один из бессменных адъютантов Джулиана Дарка. – Правда, что это случилось после того, как вы много дней молились по многу свечей?

Уоррен оглядел офицеров, замерших в ожидании его ответа. Только Орли был настолько непосредственным и неуязвимым, чтобы задавать вопросы неудобного характера.

– А вам не пора возвращаться в ставку Дарка? – сощурила глаза Эсса, сидевшая рядом с Уорреном.

– Проклятие Три-Алле действительно лишило меня руки на некоторое время, – признал Уоррен и внимательно посмотрел на невесту: – Я в порядке, не нужно меня оберегать.

– От того, что стараешься показать, что ты в порядке, лучше не станет. Мне очень жаль, что у тебя нет времени отдохнуть и отвлечься.

– Я прекрасно отвлекусь здесь, – мягко сказал он и бросил взгляд на руку.

Вряд ли он сможет забыть тот ужас и то, как его рука у него на глазах разлеталась в воздухе голубой кровью, на лету обращающейся золотым песком. И это случилось именно тогда, когда он был так уверен в благоволении к нему Единого.

– Посмотрим.

Из-за последнего случая в Три-Алле Эсса стала реже являть свои сладкие улыбочки. Хотя даже её загадочные или мечтательные полуулыбки (каждая из них!) стали ещё дороже Уоррену.

– Мне действительно пора возвращаться, – сдержал своё любопытство Орли и поднялся из-за стола, за которым расположились офицеры командующего иррегулярами Сентриксона. Он не был готов столкнуться с не самой милой принцессой крови. И никто не был готов.

Заговорили о порядке сдачи Элайном всех экзаменов, аттестации и задачах после восстановления прежнего чина. Никто не допускал и мысли о том, что Уоррен может не успеть подготовиться.

Тогда как первый же экзамен – на выносливость в полёте – Уоррен с треском провалил. И это при том, что провёл в небе почти всё время пребывания на Рилкое! Уоррен точно знал, что силён и никогда не подвергал сомнению свой навык взлёта. Но провал был настолько значителен, что это не могло не встревожить. И Уоррен отправился к войсковому врачу. Тот провёл несколько тестов и заявил, что всему виной долгие ужины с принцессой.

– О чём это вы? – искоса посмотрел нахмурившийся Элайн.

– Ваш вес на четверть превосходит норму. Что удивительно, так как внешне вы совсем не изменились, – врач смерил Уоррена снисходительно-высокомерным взглядом.


– Вы уверены?

– Да. Абсолютно. Та же великолепная внешность. Но набор веса – закономерность, которую я встречал раньше. Множество мужчин матереет с обретением жены. Плечевой торс, руки и спина крепчают. Вы носите жену на руках, тогда как раньше только бегали от свадьбы. Повторюсь: это случается со многими мужчинами. Упражняйтесь теперь в прыжках, а Эссу-при вместо ужинов приглашайте на прогулки.

Уоррена несколько позабавило то, что сказал врач, но пришлось поверить, так как в памяти возникло замечание Роджера, сделанное нескольким господам по тому же поводу. Но Роджер объяснял всё несколько пошлее, и процесс у большинства происходил медленнее, чем у Уоррена. Сам же Роджер после свадьбы ничуть не менялся и объяснял это тем, что ни комфорта, ни секса после женитьбы у него больше не становилось почти никогда. Скорее наоборот.

Воспоминания о похождениях Роджера отлично развеселили, но в целом на душе у Уоррена было паршиво, и отвлечься беспробудной учёбой и изматывающими упражнениями оказалось действительно прекрасно. И вроде бы всё получалось, но чем дальше – тем замечательнее вела себя Эсса в роли невесты, и тем сильнее это нервировало Уоррена.

Взрыв случился на чудесном лугу, под жарящим солнцем, где-то между бурлящей от купающихся рекой и странно тихим лагерем. Уоррен вместе с Эссой валялся в благоухающей траве с книгами. Эсса уже давно начала углубляться в его занятия с необыкновенной увлечённостью.

Он погладил её по спине сначала осторожно, потом принялся рисовать ладонью круги вдоль позвоночника невесты и аккуратно спустился к округлостям ниже спины. Во рту немного пересохло.

– Все купаются. У нас есть полсвечи на то, чтобы зайти в мою палатку, – вкрадчиво предложил он.

– Я поняла, но мы договорились лишний раз не смущать окружающих фактом того, что ты спишь со мной до брака.

– Я воспользуюсь даром, что бы понять, есть ли кто рядом, когда ты будешь уходить.

– Уоррен, у всех здесь слишком хорошее зрение. Даже будь кто угодно как угодно далеко, он всё равно всё увидит. Планировка лагеря такова, что незамеченным трудно пройти даже ночью.

– То есть ты мне отказываешь. Как грустно.

– Нет, Элайн, я тебе не отказываю. Просто прошу подождать до ночи.

– Ты ждёшь слишком глубокой ночи и в итоге засыпаешь.

– Такое было всего несколько раз.

– Шесть раз я испытал ужасное разочарование, муки ревности и серьёзные страдания, связанные с твоей холодностью ко мне. Я думал…

– Холодностью? Да я просто замечательная невеста! Я заботлива, нежна, поддерживаю тебя во всём и частенько сплю с тобой. Что ещё тебе нужно?

– Я говорю не о роли, которую ты играешь. Я говорю о твоих настоящих чувствах ко мне. Влюбись ты в меня так же, как и я в тебя, то ни за что бы не засыпала в ожидании свидания.

Эсса явно хотела возмущённо возразить, но вдруг улыбка скользнула по её губам, принцесса дважды окинула жениха взглядом и снова подняла на ладони раскрытую книгу и перевела взгляд на страницы:

– Ты слишком много хочешь.

– Я не хотел притворства! – задохнулся Уоррен.

Раздражение, казалось, всегда сидевшее в нём, вылилось в гнев. Крылатый вскочил, резковато подняв на ноги Эссу.

– Ни одному разумному в этой вселенной не может нравиться притворство!

– Понятно, что ты хотел, чтобы я влюбилась в тебя, – твёрдо ответила Эсса, снова смерив взглядом жениха. – Но нужно поддерживать хотя бы видимость…

– То, что ты делаешь – это не просто поддержание образа ради самой возможности пожениться. Нет, ты притворяешься даже тогда, когда находишься наедине со мной, и никто не может слышать то, как ты заботлива! Меня воротит от этого!

– Что же, тогда я приду к тебе только когда действительно захочу, – холодно бросила Эсса, уже сделав пару шагов прочь.

"Значит, хотела далеко не всегда!" – мелькнула мысль в голове Элайна и испортила весь день и несколько последующих.

"Зачем тогда приходить, если не очень-то хочется? Тоже хотелось играть великолепную невесту? Или это от жалости к мучительно влюблённому герцогу? Она наслаждалась тем, как нервничал и как сильно хотел её…"

– О чём думаешь? – дружески поинтересовался Никольен Сентриксон, появившись в палатке Уоррена вечером через два дня. – Подыскиваешь извинения для её высочества?

– Извинения?

– Не удивлюсь, если император вызовет тебя на допрос по поводу вашей ссоры.

– Какой ссоры?

– Не притворяйся. Ты сорвался на бедной принцессе два дня назад.

– Это она так сказала?

– Это говорят все в лагере. Говорят, ты повысил голос.

– Я бы никогда так не поступил.

– Но её видели в слезах. А обе её камеристки последние два дня печальны и то и дело тягостно вздыхают.

– Наверняка притворилась, – покачал головой Уоррен.

– Ты говоришь о принцессе!.. – оборвал Сентриксон Элайна. – Если бы не твои заслуги и титул, то обозвал бы идиотом, так и знай.