Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Персей не знал, чего ждать, – вероятно, уродства и ужаса, но никак не красоты. Однако глаза Медузы, пусть и пылали яростью, оказались таковы, что Персею захотелось отвлечься от их отражения в щите и заглянуть в них по-настоящему. Он отмел это желание и вскинул серп повыше.

Медуза смотрелась в щит. Приподняла голову, чтобы глянуть на Персея впрямую, и оголила горло. Гарпа рассекла воздух, и Персей ощутил, как лезвие режет плоть у нее на шее. Потянулся вниз, схватил голову и сунул ее в суму, пока метавшиеся умиравшие змеи не вонзили в него клыки.

Попытался было взлететь и убраться прочь, но что-то держало его за щиколотки. Две другие горгоны, Стено и Эвриала, с воплями пробудились и тянули его вниз. Персей лягался и брыкался, тем временем призывая сандалии поднимать его повыше. Он пробил свод тумана и воспарил в ясном, залитом луной воздухе, визг взбешенных сестер звенел у него в ушах, но Персей не оборачивался.

А следовало бы, наверное. Увидел бы нечто чрезвычайно примечательное. С того дня, как Посейдон овладел Медузой у храма Афины, она была беременна близнецами. Как только Медуза лишилась головы, тем двоим наконец открылся выход из ее тела. Первым из разверстой раны возник юноша с сияющим золотым оружием. Звался он ХРИСАОРОМ, что означает «Золотой меч».

Оттуда же, откуда Хрисаор, появилась вторая фигура. С того самого дня, как великолепная АФРОДИТА восстала из пенного семени и крови отсеченных яичек Урана, не бывало на свете ничего столь сверхъестественно прекрасного, рожденного из чего-то с виду мерзкого. Близнец Хрисаора – сверкающе-белый крылатый конь. Он забил копытами по воздуху и взлетел в небо, оставив позади своего брата и двух оравших горгон.

Имя тому коню было ПЕГАС.





Андромеда и Кассиопея




– Получилось! Получилось! Получилось! – вопил Персей луне.

И впрямь. Надежно спрятав голову Медузы в суме, которую он поначалу счел такой неинтересной, Персей полетел, опьяненный восторгом. Такое его охватило воодушевление, такое ликование, что Персей свернул не туда. Не налево полетел, а направо и вскоре увидел, что движется вдоль незнакомого берега.

Милю за милей пролетал он без устали, но неведомые края внизу озадачивали его все сильнее. И вдруг, с первым проблеском зари, ему открылся поразительный вид. Девица-красавица, нагая, прикованная к скале.

Персей подлетел поближе:

– Что ты тут делаешь?

– А ты как думаешь, что я тут делаю? И будь любезен, взгляд свой не своди с моего лица, если нетрудно.

– Извини… Но как тут не задуматься… может, помочь тебе чем-нибудь?… Меня зовут Персей.

– АНДРОМЕДА, приятно познакомиться. Как тебе удается висеть в воздухе?

– Это долгая история, а у меня вопрос предметнее: чего это ты прикована к скале?

– Ну… – Андромеда вздохнула. – Это все на самом деле из-за моей матери. История тоже долгая, но заняться мне все равно нечем, поэтому чего б не рассказать ее тебе. Мои родители, КЕФЕЙ и КАССИОПЕЯ, – царь и царица.

– А мы сейчас где?

– В Эфиопии, а ты как думал?

– Извини, пожалуйста, давай дальше…

– Это все мама виновата. Она ляпнула вслух, что я красивее, чем все НЕРЕИДЫ и ОКЕАНИДЫ на свете[12].

– Так и есть, вообще-то, – заметил Персей.

– Ой, цыц. Посейдон услыхал эту похвальбу и так разъярился, что отправил чудовищного морского дракона по имени Кит, чтобы тот крушил берег[13]. Никакие корабли не могут теперь причалить, и народ начал голодать. Дело в том, что мы зависим от торговли. Родители обратились за советом к жрецам и жрицам, и те сказали, что ублажить бога, чтоб отозвал Кита, можно лишь одним способом – приковать меня голой к скале. Кит пожрет меня, но зато царство спасется. Ой, а вот и он, смотри, смотри!

Персей огляделся и увидел, как прет к ним по волнам громадное морское чудище. Недолго думая, Персей ринулся в воду, чтобы сразиться с ним.

С восхищением и облегчением наблюдала за всем этим Андромеда, но вскоре ею завладело отчаяние: шли минуты, а Персей все не всплывал. Невдомек было Андромеде, что он – рекордсмен Серифоса по задержке дыхания под водой. Неоткуда ей было знать, что при Персее клинок до того острый, что способен пробить насквозь даже жесткую роговую чешую Кита. Андромеда облегченно вскрикнула, увидев, как веселое торжествующее лицо Персея наконец возникло в волнах – в бурлении крови и ворвани. Персей застенчиво помахал Андромеде, а затем вновь подлетел к ней.

– Глазам своим не верю, – сказала она. – Быть такого не может! Как тебе это удалось?

– Ой, ну как, – проговорил Персей, сбивая с Андромеды кандалы двумя меткими ударами гарпы. – В воде я всегда как дома. Проплыл себе под чудищем и вспорол ему брюхо клинком. Тебя куда подбросить?

Когда они приземлились у царского дворца, Андромеда уже по уши влюбилась в Персея, а он – в нее.

Кассиопея чуть с ума не сошла от радости, увидев дочь живой, и с восторгом узнала, что этот пригожий юный герой станет ей зятем.

Царь Кефей робко проговорил:

– Не забывай, дорогая моя, что Андромеда уже обещана моему брату ФИНЕЮ.

– Вздор, – сказала Кассиопея, – приблизительная договоренность, никакого связывающего обязательства. Финей поймет.

Финей не понял. Брат ЭГИПТА и потомок НИЛА[14], он считал, что союз с Андромедой даст ему возможность объединить два самых могучих царства на реке Нил. Не позволит он какому-то там молокососу с серпом отнять такую мечту. Слухи о том, что молокосос умеет летать, он со счетов сбросил.

И вот музыка и смех свадебного пира в великом зале эфиопского дворца смолкли: ввалился Финей с немалым войском, вооруженным до зубов.


– Где он? – взревел Финей. – Где этот мальчишка, что посмел встать между мной и Андромедой?

Во главе стола, где пировало царственное семейство, Кассиопея и Кефей смущенно переглянулись, а Персей неуверенно поднялся.

– Думаю, тут какая-то ошибка, – произнес он.

– Да, будь ты неладен, еще какая, – отозвался Финей. – И совершил ее ты. Эту девушку много месяцев назад пообещали мне.

Персей обратился к Андромеде:

– Это правда?

– Да, – ответила она. – Но меня никто не спрашивал. Он же мой дядя, я вас умоляю[15].

– А это тут при чем? Ты моя, вот и весь сказ. А у тебя, – прорычал Финей, указывая мечом на Персея, – у тебя две минуты на то, чтобы убраться из дворца и из этого царства, – если ты, конечно, не желаешь, чтобы твоя башка украсила ворота.

Персей поглядел через весь зал на Финея. При Финее было человек шестьдесят вооруженных воинов. Но разговоры о башках, украшающих ворота, навели Персея на мысль, от которой эта самая башка у него пошла кругом.

– Нет, – сказал он. – Это я тебе даю две минуты, чтобы покинуть дворец, – если, конечно, не желаешь, чтобы ты и твои люди украшали этот зал.

Финей фыркнул весело и презрительно.

– Ну и наглец ты, не поспоришь. Кошель золота любому, кто первым прошибет стрелой глотку этому гаденышу.

Солдатня взревела от восторга и натянула тетивы.

– Кто со мной – прячьтесь у меня за спиной! – крикнул Персей, открыл суму и вытащил голову Медузы.

Андромеда, Кассиопея, Кефей и гости пира во главе стола возопили от изумления, увидев, как Финей и его шестьдесят воинов мгновенно застыли.

– Почему они замерли?

– О боги… да они окаменели!

Персей спрятал голову обратно в суму и повернулся к своим будущим свойственникам.

– Надеюсь, он вам был не очень дорог.

– Мой герой… – пролепетала Андромеда.

– Как тебе это удалось? – воскликнула Кассиопея. – Они же статуи. Каменные статуи! Как такое может быть?

– Ой, ну так, – сказал Персей, скромно пожав плечами. – Я тут прошлой ночью познакомился с Медузой горгоной. Ушел с ее головой. Решил, что в хозяйстве пригодится.

Громадное облегчение свое Персей скрыл. Он вовсе не был уверен, что у взгляда мертвых горгониных глаз сохраняется способность превращать живое в камень, но внутренний голос подсказал ему, что попробовать стоит. Вдохновением ли был тот внутренний голос или же совет нашептала ему Афина, Персей разобрать не смог.

Кефей положил руку юноше на плечо.

– На дух не выносил этого Финея. Ты меня очень выручил. Не знаю, как и благодарить тебя.

– Рука твоей дочери – вся благодарность, какая мне потребна. Надеюсь, ты позволишь мне забрать Андромеду с собой ко мне на остров Серифос и познакомить с мамой? Нельзя! – Персей шлепнул Кассиопею по руке – царица потянулась к клапану сумы. – Я б на вашем месте и не пробовал.

– Ох, мама… – Андромеда вздохнула. – Как об стенку горох.





Возвращение на Серифос




– У меня там не дворец, – предупредил Персей Андромеду, пока они неслись над морем к Серифосу. – Простой домик.

– Ты там вырос. Уверена, он мне очень понравится.

– Я тебя люблю.

– Само собой.

Но когда они приземлились на берегу, оказалось, что домик Диктиса сгорел дотла.

– Как такое могло случиться? Где все? Что произошло?