Гарри Поттер и узник Азкабана

— Что?! — ахнул Гарри. Врать, что он учится с будущими преступниками?!

— Мальчик, запомни, что я сказал. Не то тебе будет худо, — брызнул слюной дядя.

Побледнев, Гарри уставился на дядю. Тётушка Мардж приезжает на целую неделю! Да-а, Дурсли устроили незабываемый день рождения! По сравнению с этим подарок в виде старых носков дяди Вернона — просто мечта!

— Ну, Петунья, я поехал, — сказал дядя, тяжело поднимаясь со стула. — Дадли, не хочешь прокатиться со мной?

— Не-а, — замотал головой Дадли.

Дядя Вернон перестал поучать Гарри, и толстяк снова впился в телевизор.

— Дадлик, пойди переоденься. — Тётя ласково погладила сыночка по жидким светлым волосам. — Мама купила своему мальчику такую красивую бабочку! Ах! Тётушка будет в восторге!

Дядя хлопнул Дадли по толстому плечу.

— Я скоро вернусь, — попрощался он и вышел из кухни.

Гарри сидел понурив голову. Он был вне себя. И вдруг его озарило. Отбросив гренку, Гарри пулей вылетел в холл.

Дядя Вернон уже натягивал пальто.

— А тебя я с собой не звал, — буркнул дядя.

— Я не за этим, — твёрдо сказал Гарри. — Хочу вас кое о чём попросить.

Дядя Вернон прищурился.

— Третьекурсникам в Хог… то есть в моей школе разрешено посещать одну деревню, — произнёс Гарри.

— А я при чём? — зашипел дядя, снимая с крючка ключи от машины.

— Но надо ваше разрешение.

— С какой стати, интересно? — хмыкнул дядя Вернон.

— Понимаете, — осторожно начал Гарри, — мне ведь нелегко будет притворяться, что я учусь в школе святого…

— В школе для трудных, с криминальными наклонностями подростков имени святого Брутуса, — закончил за него дядя Вернон.

Кажется, дядя занервничал, подумал Гарри.

— Правильно. — Он спокойно смотрел на багровое лицо дяди и продолжал: — Но это трудно запомнить. И чтобы тётушка Мардж поверила, придётся постараться, а то вдруг я скажу чего не так?

— Тогда я из твоей башки выбью всю дурь!!! — Сжав кулак, дядя двинулся на Гарри, но тот и не шелохнулся.

— Ну и выбивайте! Тётушка всё равно сказанного мной не забудет!

Дядя Вернон оторопел — кулак повис в воздухе, лицо исказила гримаса.

— Но если вы подпишете разрешение, — быстро сказал Гарри, — то, клянусь, я запомню эту школу и буду вести себя как магл, то есть как хороший мальчик.

Дядя стиснул зубы и задумался. Жилка у него на виске запульсировала.

— Ладно, — наконец изрёк он. — Будешь говорить, что я велел, подпишу эту чёртову бумагу. Но если обманешь — пеняй на себя!

Дядя круто развернулся и хлопнул дверью так, что из частого переплёта над ней вылетело цветное стёклышко.

На кухню Гарри не вернулся, отправился к себе в комнату: хочешь вести себя как истинный магл, начинай прямо сейчас.

Гарри долго собирал подарки с открытками. Наконец с тяжким вздохом спрятал всё под кровать к учебникам. Подошёл к клетке: Букля и Стрелка, которая уже оправилась от перелёта, спали, спрятав под крыло голову. Гарри снова вздохнул и разбудил сов, потыкав пальцем ту и другую.

— Букля, — жалобно молвил он, — вам со Стрелкой придётся улететь. Только на неделю. Я Рону напишу, он присмотрит за тобой. Ну не надо так смотреть, ради бога! — В больших янтарных глазах Букли читался упрёк. — Я не виноват! Я только так смогу получить разрешение, чтобы с друзьями ходить в Хогсмид.

Гарри написал Рону письмо, привязал к лапе Букли, и минут через десять совы вылетели из окна. Гарри убрал пустую клетку в шкаф. Эх, тоска, но делать нечего!

Скучать долго не пришлось. Вскоре весь дом огласили крики тёти Петуньи:

— Когда прибудет тётушка, немедленно выходи поздороваться! И пригладь свои патлы, неряха!

Но что он может поделать с волосами? Да и тётушка Мардж обожает его ругать, к чему лишать её удовольствия?

Немного погодя зашуршал гравий, хлопнули дверцы машины, в саду раздался топот. Приехали.


— Открой дверь! — зашипела тётя Петунья.

С тяжёлым сердцем Гарри повиновался. На пороге стояла тётушка Мардж.

Эта краснолицая, внушительной комплекции дама очень походила на дядю Вернона. У неё были даже усы, правда, не такие пышные, как у дяди. В одной руке она держала здоровенный чемодан, второй прижимала к груди старого, угрюмого бульдога.

— А где мой ненаглядный Дадли? — хрипло гаркнула тётушка. — Где мой медвежонок?

В коридоре появился толстяк Дадли. Соломенные волосы прилизаны, из-под пяти подбородков торчит галстук-бабочка. Швырнув чемодан Гарри, тётушка ринулась навстречу племяннику. Удар пришёлся в живот, и у Гарри перехватило дыхание. Тётушка Мардж подбежала к Дадли и, потискав его одной рукой, смачно чмокнула в щёку.

Гарри прекрасно знал, что её объятия Дадли терпит лишь потому, что тётушка ему за это платит. И действительно, когда объятия разжались, в кулаке толстяка хрустнула двадцатифунтовая бумажка.

— Петунья! — воскликнула тётушка и двинулась к ней.

На Гарри она и не взглянула. Он был для неё пустым местом. Тётушки поцеловались, Мардж прижалась массивной челюстью к впалой щеке тёти Петуньи. Появился и дядя Вернон — сама любезность.

— Мардж, не хочешь ли чашку чая? — предложил он. — А что желает Злыдень?

— Злыдень желает испить чаю из моего блюдечка, — ухмыльнулась тётушка Мардж.

Семейка отбыла на кухню, а Гарри остался в коридоре с тяжеленным чемоданом.

«Это ничего, хорошо, что ушла», — подумал Гарри и не торопясь потащил чемодан в спальню, приготовленную для тётушки Мардж.

Когда Гарри вернулся в кухню, тётушка уже попивала чай с фруктовым тортом, а в углу Злыдень шумно лакал чай из блюдца. Пол вокруг был забрызган слюной и чаинками. Тётя Петунья была явно не в восторге. Эта блюстительница чистоты терпеть не могла животных.

— Послушай, Мардж, а кто присматривает за другими собаками? — полюбопытствовал дядя Вернон.

— Полковник Фабстер, — загудела тётушка. — Он вышел на пенсию, и ему всё равно делать нечего. Но моего бедного старичка я на него оставить не могу. Злыдень так без меня грустит, так грустит.

Гарри сел за стол, и собака зарычала. Тётушка Мардж повернулась и тут как бы впервые заметила Гарри.

— Ага! — рявкнула она. — Ты всё ещё здесь?

— Да, — кивнул Гарри.

— Да? — передразнила тётушка. — Как ты разговариваешь, неблагодарный мальчишка? Вернон и Петунья столько сделали для тебя! А ты… Если бы тебя оставили на моём крыльце, я бы с тобой миндальничать не стала! Сразу бы отправила в детский дом!

«В детском доме было бы куда лучше, чем здесь, у Дурслей», — вертелось на языке у Гарри. «Молчи, Гарри, молчи, помни об уговоре», — сказал он себе и выдавил некое подобие улыбки.

— Ах, он ещё и ухмыляется! — возмутилась тётушка. — Совсем не изменился — грубиян! А я-то, я-то надеялась, что хоть в школе тебя перевоспитают!

Тётушка одним глотком осушила полчашки чая, вытерла усы и продолжила:

— Кстати, Вернон, это что за школа-то?

— Имени святого Брутуса, — не замедлил с ответом дядя. — Самое подходящее место для безнадёжных случаев.

— Ясно. — Тётушка повернулась к Гарри: — А в этой школе розгами-то хоть лупят?

— Ну-у…

Дядя Вернон коротко кивнул ему из-за широкой спины тётушки Мардж.

— Ага, — кивнул Гарри. Потом решил, что говорить надо подоходчивей, и добавил: — Лупят, всё время лупят.

— И правильно делают. — Тётушка Мардж хлопнула по столу. — Всё это чепуха, что, мол, детей, пусть и хулиганов, нельзя пороть. Да из сотни придурков девяносто девять заслуживают порку! Не сомневаюсь, тебе там достаётся часто!

— Да-да, — кивнул Гарри, — очень часто.

Тётушка Мардж прищурилась.

— Не нравится мне, как ты разговариваешь, — процедила она. — Что-то ты слишком спокойно рассказываешь про наказания. Сдаётся мне, слабовато тебя там лупят. На твоём месте, Петунья, написала бы я в школу письмо с просьбой драть этого паршивца посильнее. Такие, как он, требуют особо строгого обращения.

Дядя Вернон забеспокоился. Вдруг Гарри не выдержит и, забыв об уговоре, брякнет Мардж что-нибудь неподходящее?

— Мардж, ты смотрела утренние новости? — поспешил он разрядить обстановку. — Что думаешь о сбежавшем преступнике?



Так вот и поселилась тётушка Мардж на Тисовой улице. И Гарри вдруг понял, что до неё всё шло не так уж и плохо. Дяде Вернону и тёте Петунье он старался не попадаться на глаза, и это всех устраивало. С тётушкой Мардж такое не пройдёт — постоянно требует находиться при ней, чтобы досаждать нравоучениями. И хлебом не корми, дай сравнить его с Дадли. Особенно нравилось ей заваливать толстяка дорогими игрушками. Подарит и смотрит на Гарри — ждёт, что он попросит: «Тётушка Мардж, а мне что?» И всё время нудит, какое Гарри бесполезное, пропащее существо.

Со дня приезда тётушки Мардж прошло три дня. Все обитатели дома № 4 по Тисовой улице сидели за обеденным столом.

— Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, — утешала тётушка Мардж брата. — Что поделать, коль он уже родился с гнильцой.