Фея

— Аврора! — шикнула на девушку ее мать, сведя брови к переносице.

Аппетит пропал окончательно, как и настроение. Я подняла глаза на дизайнерские настенные часы, темная стрелка которых стремительно приближалась к восьми. Какой кошмар! Если я сейчас же не выеду, я опоздаю на встречу с Сашей. В девять мы запланировали увидеться в одном из баров в центре города. А ехать на такси туда чуть больше часа. Следовало бы извиниться, попрощаться со всеми и поторопиться.

— Простите, мне нужно идти, — аккуратно положила столовые приборы и поспешила встать из-за стола. Анна, сидевшая рядом со мной, аккуратно взяла меня за запястье, останавливая.

— Извини, Ира, не уходи, пожалуйста. Не знаю, что сегодня нашло на мою дочь, — на последнем слове женщина метнула гневный взгляд на младшую Смирнову.

— Что вы! У меня другая причина. Мы с подругой еще месяц назад договорились посидеть где-то, а ехать мне до места встречи около часа, даже больше, — я мягко улыбнулась и легко отстранилась, встав из-за стола. Стул за мной задвинули. — Прошу прощения, что не смогла уделить больше времени и внимания вам, — я посмотрела на Мишу, и совесть снова заговорила. Роман Евгеньевич посмотрел на меня предупреждающим взглядом, я незаметно кивнула ему в ответ. — Анна, мне очень было приятно с вами познакомиться, я бы хотела теснее с вами пообщаться, но, к сожалению, не могу. Еще раз извините.

Напоследок улыбнувшись, мажордом проводил меня в прихожую. Роман Евгеньевич и Миша пошли меня проводить, понятия не имею зачем. Точнее, догадываюсь, но не смею утверждать. Обула сапоги, мой молодой человек помог мне надеть пальто, крепко обняв меня на прощание и коротко поцеловав в губы. После него ко мне подошел его отец.

— Будь благоразумной. Мне жаль, что вам не удалось познакомиться получше, я бы хотел другого, но помню, что ты хотела встретиться с Сашей. Это правда? То, что вы видитесь сегодня? — он взял меня за плечи и чуть сжал, смотря мне в глаза.

— Да, мы встречаемся в центре города. Бар «Скаундрел» на Одиннадцатой улице, — я поправила шарф и накинула сумку на плечо, параллельно выжидая, когда подъедет такси. — Очень долго с ней не виделись, — я вздохнула, снова чувствую вину, разъедающую мое сердце. — Ничего лишнего не собираюсь говорить до определенного момента, только когда придет время, спасибо вам большое за все, — прошептала я Роману Евгеньевичу, подошла снова к Мише и поцеловала его.

Экран телефона загорелся, показывая уведомления от приложения для заказа такси. Я еще раз попрощалась с мужчинами и покинула их особняк. Было тяжело уходить, зная, что, возможно, это была последняя встреча с ним. Я прекрасно понимала, что пока ничего и никому нельзя говорить, иначе ничего не получится. Не потому, что я верила в приметы или что-то вроде «начнут завидовать да сглазят». Нет, я не верила во всю эту чушь. Существовали только две причины моего молчания. Первая — это условие, которое я не смела нарушать. Вторая — попытки других остановить меня. Когда люди не знают, теоретически они не могут тебя остановить, помешать тебе. Я бы не смогла сделать это, если бы Миша и Саша просто попросили бы меня. Точнее сказать, смогла бы, но было бы гораздо тяжелее.

***

Ровно в девять вечера я ступила за порог «Скаундрела». Это место нравилось и мне, и моей подруге не только потрясающим меню, но и интерьером. В помещении было теплое приглушенное освещение, встроенное в желтых стенах, вымощенных из крупного прямоугольного камня, и каменный потолок, полный черных люстр в стиле минимализма. Стены были перекрыты черными металлическими решетками от пола до потолка, что смотрелось очень интересно и оригинально. Черная низкая мебель в виде мягких небольших диванчиков и пластиковых стульев со спинками. Кремовые круглые столы стояли буквально по всему периметру.

Это было место не для подростков, как многие кальянные нашего города, а для студентов или взрослых людей, работающих в офисе или на какие-то кампании. Днем многие тут проводят деловые встречи, а вечером собираются с друзьями опрокинуть стопку-другую. С вечера пятницы по ночь понедельника бар превращается в своего рода клуб, где можно потанцевать и повеселиться, со своим ди-джеем.

«Скаундрел» славился не только своими фирменными коктейлями и хорошим алкоголем, но и вкусными закусками и десертами. Будучи первокурсницей, не редко здесь зависали мы с Ильей, Сашей и еще парой человек. Но наша компания быстро распалась, да и появилась куча разных дел по учебе. Постоянные тусовки закончились, и ходила я туда только по особым случаям.

Вашенская уже сидела за одним из столиков, забронированном нами ранее, и листала меню, которое ей уже принесли. Она выглядела какой-то слишком серьезной, и мне это не очень нравилось. Редко замечаю ее такой: немного хмурой и отстраненной.

Я сажусь в кресло, стоящее напротив нее, и подзываю официанта, чтобы мне принесли меню. Фирменные коктейли, дорогой алкоголь, чай, кофе, десерты, закуски. Есть не хотелось от слова совсем. Я вроде мало ела на ужине с Анной, но аппетит не появился. Когда к нашему столику подошел официант снова, я заказала какой-то довольно крепкий коктейль и фруктовую нарезку. Саша же ограничилась одним виски.

Мы молчали до того момента, как нам принесли напитки. А потом из обыденных фраз по типу «как дела?» и «что нового?» получился откровенный диалог.

— Знаешь, я ведь соскучилась по тебе, но не знаю, как мне быть, — держа в руке стакан, подруга смотрела на темную жидкость, словно пыталась увидеть истину. Но истина не имеет какого-то внешнего вида.

— Что ты имеешь в виду? — я приподняла бровь, взяв кусочек киви. Я понимала, к чему она клонила, но хотела конкретики от нее.

— Мы с тобой отдаляемся, Ир. Вот что я имею в виду, и ты прекрасно это знаешь. Я не хочу сказать, что нам следует вообще перестать общаться, но хотя бы объясниться друг перед другом стоит. Ты так не думаешь? — пронзительный взгляд, окинувший меня с ног до головы, немного наклоненная голова, мутный взгляд. Я поежилась, ощутив табун мурашек, пробежавший по коже. В груди росла дыра, я чувствовала этот укол совести, но приходилось сдерживаться, держать нужное лицо.

— Тоже об этом долго думаю, — я усмехнулась. Мне было стыдно за тайну, за правду, за свое поведение. Я думаю, они бы все обязательно поняли меня, но так надо хотя бы потому, что я не могла нарушить условия. И обещание тоже. — Сначала я думала, что это из-за многочисленных дел, препятствующих нашему общению. А оказалось, что все из-за того, что мы выросли с прежней дружбы. Я по-прежнему люблю тебя. Ты мне как родная сестра; я знаю, что всегда смогу на тебя положиться, что ты никогда не предашь (по крайней мере, такого никогда не было за все прошедшие годы), — я опустила голову, а потом, собравшись с мыслями, сделала глоток сладкого коктейля и заговорила снова: — но с годами мы меняемся: и ты и я, и все вокруг. Мы не можем общаться так, как раньше, потому что за этот учебный год мы через многое прошли как вместе, так и по отдельности.

Я смотрела на Сашу с надеждой, думая, что сейчас она прочтет мои мысли и сделает выводы, которые я бы приняла с радостью. Но она томила меня ожиданием, обдумывая мои слова, в то время как я допила коктейль и попросила официанта принести мне мартини.

— То есть, если я правильно поняла твою мысль, то ты хочешь сказать… Боже, не знаю, как объяснить то, что хочу донести тебе, ведь это важно для нас обеих. И мы обе, надеюсь, не хотим друг друга потерять. Ты и я думаем об одном и том же.

— Именно так. Нам просто нужно поменять отношение к нашей дружбе, ведь ни что не длится вечно. Мы остаемся подругами, но теперь мы взрослые и воспринимаем все по-другому. Это абсолютно нормально, — развела руками я и посмотрела на только что принесенный мартини. Так хотелось напиться в хлам, но это будет последний бокал на сегодня. — Безумно благодарна тебе, что ты поняла меня.

Я улыбнулась Саше с какой-то теплотой внутри. Тоска и чувство вины заглушались алкоголем и пониманием. Мы обе светились от того, что смогли нормально обсудить все в непринужденной обстановке, в спокойной атмосфере, не ругаясь и не выводя друг друга на эмоции. Это было так хорошо: иметь человека, который понимает тебя и принимает всего тебя, несмотря ни на что.

***

— Ты все собрала? — отец волновался больше меня и мамы, хотя раньше всегда все было наоборот: мама, как наседка, носилась за нами с братом, только бы ничего не забыть, все взять. И пока мама пила кофе на кухне с Романом Евгеньевичем и Гариком, папа помогал мне собрать все документы, проверял чемоданы на вещи первой необходимости. Я даже пошутила на эту тему, сказав папе, чтобы он мне огнетушитель положил на всякий случай. Так он действительно хотел купить огнетушитель.

— Да, пап, мы проверяли вчера, позавчера, сегодня. У меня вылет этой ночью, а не через пять минут, так что все будет хорошо, — обняв отца за плечи, я улыбнулась ему. — Я понимаю, что ты переживаешь, но ничего плохого не происходит, — я сильнее прижалась к нему, еле сдерживая слезы. — Спасибо за то, что верите в меня и в мою мечту, в то, что у меня все получится. Буду стараться не расстраивать вас, правда.

Я вытерла влажные глаза тыльной стороной ладони и отпустила отца. В комнату зашел Илья и притянул меня в свои объятия. Он всегда такой: в нужные моменты умеет быть рядом и поддерживает, даже молча. И ему я была благодарна за понимание. Я достала с заднего кармана шорт небольшой конверт и вложила в ладонь брата, проговорив:

— Отдай это Саше, когда я обустроюсь на месте, только не раньше, пожалуйста.

— Хорошо, милая, но ты уверена, что так будет лучше, чем встретиться лично и сказать о том, что ты участвуешь в международной программе по обмену студентами? Мне кажется, она должна узнать об этом напрямую от тебя, а не в жалком письме.

— Нет, сынок, есть определенные договоренности; мы не можем сказать сейчас, а звонить оттуда бессмысленно, — вмешался папа, объясняя брату условия.

— Ладно, дело твое.


Ночью, перед отъездом зашел Гарик и сообщил, что нас отвезет Роман Евгеньевич и проследит за тем, как мы пройдем регистрацию и уйдем на посадку. Хоть мы и не дети, но он бы хотел убедиться в нашей безопасности и комфорте, проследить за тем, как мы улетим без происшествий.

Когда мы стояли в аэропорту, пройдя регистрацию онлайн, я передала Смирнову-старшему конверт с письмом, адресованным лично Мише. Я была бы рада рассказать ему о моем отъезде лично, но, увы, никак не могу нарушить условия, на которые сама же и подписалась.

Только в самолете я дала волю слезам прямо во время чтения «Гордости и предубеждения». Не думала, что уходить практически молча так тяжело и больно. Не представляю, как тяжело будет Саше и Мише, когда они узнают, что я уехала и меня лучше не искать. Ведь так правильнее, наверное. Я уже ни в чем до конца не уверена.





Новое начало




Я по-новой разряжу в себя обойму. В новой жизни точно всё будет по-моему.

PHARAOH — Мой кайф

Для того, чтобы началось что-то новое, что-то должно закончиться.

Сплетница

Я уже говорила, что обожаю разные истории: про приключения и романтику, про подростков, про великих, про загадки и тайны, про разных людей. В каждой истории есть начало, середина и конец. И каждая из этих частей расскажет вам многое, но не всё. И после конца есть другое начало, о котором нам не всегда известно. Порой, авторы бывают настолько безжалостными, что обрывают историю на середине и называют это концом. Но можно сообразить, что история не закончена, если нет какой-то логики в этом конце.

И свою историю я бы могла закончить по-разному. Например, так: в редакции почти никого не осталось. Она сидела за своим рабочим столом и пила вторую чашку кофе. Проверка статьи для газеты была почти закончена. Осталось внести пару штрихов: отформатировать и сделать нужное оформление. Желтый свет уличного фонаря проникал через окно в зал редакционного отдела. Она постоянно поправляла свои светлые волосы, давно выбившиеся из прически. Работа ей нравилась, даже очень. Сейчас она закончит, вызовет такси и поедет домой, где ее ждет ее друг с новостями для нее. И она будет рада увидеть его после тяжелого дня.

Ну или так: она вошла в здание метро и встала на эскалатор. Метро было одним из ее любимых мест. Оно было слишком эстетичным и вдохновляющим: неяркий свет настенных светильников, шум поездов, разные станции имели свою историю, свой дизайн и свою атмосферу. Музыка, играющая в наушниках, всегда сопровождала любые поездки в метро. А когда она выходила на своей станции, то прогуливалась до нового дома через небольшой парк, в котором не было никаких аттракционов или каких-то детских или спортивных площадок — только аллеи с растущими на них пальмами и вишнями, с лавочками из темного дерева, с ларьком с кофе и мороженым, с фонтаном, искусственным озером и длинным мостом через него. По вечерам зажигались яркие фонари и гирлянды, освещающие дорогу. И она любила это место, этот город и эту страну, находясь далеко от родины. Она скучала по прошлому, но истинно наслаждалась настоящим, ни о чем не жалея. Ей казалось бессмысленным о чем-то жалеть, ведь она всё сделала правильно.

Так: ее светлые волосы трепал ветер. Девушка сидела на берегу моря, с восхищением и наслаждением наблюдая за темными волнами, на которых оставляла блики и серебристую дорожку луна. Она была счастлива, правда. Вдали от дома, вдали от близких, оставшихся там, за морями и океаном, за бескрайними просторами Земли, на том берегу, по ту сторону. И ей становилось грустно каждый раз, когда она вспоминала о своем уходе, но никак не могла справиться с тоской и болью.

В отличии от начала конец имеет важность в любой истории. Ведь он может рассказать о многом или не рассказать ничего. Я люблю счастливые концы, и я уже об этом говорила. Но в реальной жизни счастливые концы бывают очень редко. В этой истории неизменными оказались девушка, парень, их друзья, общие встречи, новые знакомства, тяжкие и больные моменты из прошлого, старые раны, ссоры и примирения, боль и радость.

Я счастлива, что в первый день в старшей школе я увидела его в компании своего брата. Он был таким недосягаемым, далеким, но находящимся очень близко. Я рада, что в первый день учебы на втором курсе филологического университета он пошутил по поводу моего роста, что в вечер дискотеки оттащил меня от своего однокурсника и проводил до дома, а наутро отвез к брату в больницу. Он был рядом в нелегкие для меня времена. И я благодарна ему за это. Я прошу прощения у него каждый день за то, что не смогла быть его опорой и поддержкой в тяжелое для него время. И я люблю его, хотя он, возможно, меня ненавидит за мой поступок.

Я помню, как в один из вечеров у меня дома мы сидели на балконе, пили горячий глинтвейн, просто шутили, смеялись и разговаривали по душам. В тот вечер мы были достаточно откровенны друг с другом, и он первый раз признался мне в любви.

— Я думаю, ты — настоящая фея, — сказал он мне тогда, сделав глоток горячего напитка. Я удивленно вскинула брови, искренне не понимая такого сравнения. — Твои голубые волосы хоть и не новый тренд в современном обществе, но есть в них что-то волшебное: они такие же мягкие, красивые (даже после такого количества краски) и ухоженные, вкусно пахнут травяным шампунем, и они мне очень нравятся, ведь они — часть тебя. Тебе не хватает цветных крыльев и волшебной пыльцы, и действительно будешь походить на настоящую фею. Но также в тебе есть что-то сказочное, доброта, присущая феям из сказок. И ты по-настоящему околдовала меня, — он мягко улыбнулся, заметив мои блестящие от слез глаза, и очень нежно поцеловал меня.

Он не говорил напрямую те три слова, которая ждет каждая девочка. Но он с таким чувством говорил мне всё это, что мне не нужно было слышать никаких объяснений и других признаний. Я и так всё поняла без лишних слов.

— Малышка, ты вся дрожишь! — воскликнул Гарик, увидев, насколько сильно я замерзла, сидя на террасе нашего двухэтажного дома во время дождя. К слову, одета я была очень легко, о чем пожалела, ведь иммунитет у меня слабый, и завтра я, похоже, буду валяться с температурой. Но это завтра. — Оденься хотя бы или зайди в дом, Ири.

Гарик встал сзади меня и положил горячие ладони мне на плечи. С ним было легко и уютно. В этой стране он был самым близким. В новом университете я познакомилась с однокурсниками, и меня приняли теплее, чем я ожидала. На факультете практически не замечалось буллинга по отношению к кому-либо, все студенты были достаточно приветливыми и вежливыми, никто никому не досаждал, ни над кем не издевался. По крайне мере, я этого еще не видела.

Игорь вернулся сюда по работе, чтобы открыть филиал в Западной Республике и стать президентом этого филиала. Раньше он просто отвечал здесь за поставки, потом вернулся на родину, чтобы подняться по карьерной лестнице, и у него получилось. У него была блестящая карьера, и он был для меня идеальным примером карьериста. Я бы хотела быть такой же успешной. По связям и благодаря университету, в который я перевелась, я нашла подработку в редакции одного издания. Издание было хорошим, предоставляло практику студентам с дальнейшим устройством на работу на полный рабочий день, если студент пожелает находиться здесь. Можно было найти и что-то поизящнее и более успешное место, как предлагал Роман Евгеньевич, но я хотела остаться тут, потому что мне тут нравилось. Коллектив был приятным, за мою работу мне неплохо платили, да и перспективы в будущем были хорошие. Зря упускать такое.

— Ты опять задумалась, — тихо сказал Соколов, кутая меня в теплое одеяло. — Я принес носки и какао, — он поставил на столик кружки с какао и маршмеллоу и подал мне носки.

— Спасибо, — ответила я и надела теплые носочки. Он был очень заботливым, берег меня, не скрывал ничего, не врал, успокаивал меня, заставлял смеяться и не давал никому в обиду. Более улучшенная версия Ильи. Не сравнивай их, Ира. Твой брат и лучший друг — два абсолютно разных человека. Они, безусловно, оба любят тебя, но у них разное к тебе отношение. — Как Рита? — спросила я, вспоминая пересказ их последней встречи, во время которой они сильно поругались из-за очередного отъезда парня.

— После того вечера я увидел ее с другим. Она смеялась, целовала его, обнимала и вела себя с ним так, будто они давно вместе. Потом я предъявил ей этот факт, а она, ничего не отрицая, сказала, что ей сделали предложение, — Гарик вздохнул, сделал глоток какао и продолжил: — и она теперь счастлива с другим. Она извинялась и сожалела, что так меня обманула. Но мы и не были вместе, можно так сказать. У нас не было близости, да и отношения наши закончились еще тогда, когда я впервые уехал.

Я видела, как он мучился, и старалась всячески его поддерживать. Он был разбит таким исходом событий, но ничего не попишешь. Мы просто были друг у друга, и всё. Мы не до конца знали друг друга, были мало знакомы, но полностью доверяли, во всём. Так, наверное, и должно быть. Надеюсь.

— Значит, этому нужно было случиться, — я взяла его за руку и крепко ее сжала. — Просто прими это, прости ее и отпусти и иди дальше.

У каждой истории есть свой конец. В какой-то он печальный, в какой-то — трагичный, в какой-то — добрый. Везде свой конец, везде он разный. Но какой бы он не был, он всё равно еще впереди, а пока…

Это только начало.