Фанатка
Часть 22 из 23 Информация о книге
– Да… Отец постучал двумя пальцами по ладони. – Люблю и подливу,[12] и равиоли… – ответила она. – И от этого ты чувствуешь себя… – Сытой. – Кэт, это ужасно. – Ну тогда… счастливой? Довольной? Пресыщенной? Вдвойне, потому что это сразу две вкусняшки. – Может быть… – протянул отец. – Любопытно, что бы еще хорошо сочеталось с подливой. – Ага! Надо подумать! – сказал он и пошел искать свой альбом с эскизами. – Так что у нас на ужин? – спросила Кэт. – Что захочешь, – ответил папа, остановился и резко повернулся к ней, будто что-то вспомнив. – Как насчет фургона тако? – Да! Я поведу. Не сидела за рулем уже несколько месяцев. Куда именно поедем? А давай объедем все фургоны. – В радиусе двух миль их около семи штук. – Тогда вперед! – сказала Кэт. – До воскресенья хочу попробовать буррито из каждого. Потом они поели буррито и посмотрели телик. Пока отец что-то царапал в альбоме, Кэт достала ноутбук. Здесь не хватало Рен с ее ноутбуком – они бы переписывались, вместо того чтобы разговаривать. Кэт решила отправить сестре письмо по электронке. Жаль, что тебя здесь нет. У папы вроде все хорошо. Кажется, он не мыл посуду с нашего отъезда, хотя, кроме стаканов, видимо, ничем и не пользовался. Сейчас он работает над проектом. И все в целости и сохранности, ничего не разбито. И вроде у него все дома, понимаешь, о чем я? В общем, увидимся в понедельник. Береги себя. Не дай подсыпать тебе рогипнол. Спать она легла в час ночи. В три часа спустилась вниз, чтобы убедиться, заперта ли входная дверь, – иногда она поступала так, когда не могла уснуть или на душе было неспокойно. Всю гостиную заполонили листки с заголовками и эскизами. Отец бродил среди них, будто искал что-то. – Па, пора спать, – сказала Кэт. Через пару секунд отец перевел на нее взгляд. – Пора, – ответил он и слегка улыбнулся. Когда она вновь спустилась вниз в пять утра, из спальни отца доносился храп. * * * Утром Кэт вышла в гостиную, но папа уже уехал. Она прикинула размеры катастрофы. Все бумаги были рассортированы по разделам, «областям памяти», как называл их отец. Они висели на стенах и окнах, приклеенные скотчем. На них – другие клочки, словно для развития идеи. Кэт окинула взглядом все задумки отца и нашла зеленую ручку, чтобы проставить звездочки на понравившихся. Она всегда ставила их зеленой, а Рен – красной. При виде отцовского упорядоченного хаоса на душе стало радостнее. Легкое безумие – это нормально. Именно легкое безумие оплачивало счета и поднимало отца по утрам, превращало его в волшебника, когда он в этом нуждался. – Сегодня я творил волшебство, девочки, – говорил отец после крупных презентаций, и они обе знали: вечером их ждет ужин из «Ред лобстера», с вкусными лобстерами и блюдами с теплым топленым маслом. Благодаря этому легкому безумию держался на плаву их дом. Словно в подвале сидел гном и ковал золото. Кэт оценила кухню: в холодильнике пусто, в морозильной камере – куча еды из закусочной «Здоровый выбор» и закрытые пироги из «Мари Каллендер». Она загрузила в посудомойку грязные стаканы, ложки и кофейные чашки. В ванной все было в порядке. Кэт заглянула в спальню отца и забрала еще стаканы. Повсюду беспорядочно валялись бумаги. Уйма писем, в основном не открытых. Может, папа сгреб все в свою комнату перед приездом Кэт? Кроме посуды, она ничего не тронула. Она разогрела полуфабрикат из «Здорового выбора», поела возле раковины и решила вернуться в постель. Теперь кровать казалась Кэт намного мягче, чем раньше, а подушки пахли божественно. И еще она соскучилась по всем постерам с Саймоном и Базом. Здесь Кэт оставила фигуру База в полный рост – он стоял в профиль, обнажив клыки, и ухмылялся, прикованный к перилам ее кровати с балдахином. Интересно, как отнеслась бы Рейган, забери его Кэт в общежитие. Может, он поместился бы в шкафу? * * * На выходных Кэт с отцом покупали обед в разных фургонах тако. Кэт попробовала карнитас и барбакоа, аль пастор и даже ленгуа. Все это она ела с зеленым соусом томатилло. Папа почти не отрывался от работы. Кэт тоже работала: написала по «Так держать, Саймон!» больше, чем за последние несколько недель. В субботу, в час ночи, она все еще не спала, но устроила целое представление, чтобы отец лег спать. А сама потом просидела за ноутбуком почти два часа. Как же ей нравилось сочинять в своей комнате, в своей кровати! Погрузиться в мир Магов и остаться там. Не слышать в голове никого, кроме Саймона и База. Даже себя. Вот почему Кэт писала фанфики. Ради таких вот часов, когда вымышленный мир вытеснял реальность, когда она могла наслаждаться чужими чувствами, будто качалась на волнах или ехала с горы. К вечеру воскресенья дом оброс тонкой папирусной бумагой для эскизов и обертками от буррито. Кэт загрузила новую партию стаканов в посудомойку и собрала мусор, от которого до сих пор вкусно пахло. С подвозившей ее девушкой она договорилась встретиться в западном районе Омахи. Отец ждал у двери, чтобы подбросить Кэт, и нервно звякал ключами. Кэт хотелось сохранить в памяти его образ, чтобы позже подбадривать себя. У папы были русые волосы, как у Кэт и Рен. Даже той же текстуры – густые и прямые. Круглый нос, шире и длиннее, чем у них. Глаза непонятно какого цвета – будто всех оттенков сразу. Казалось, именно отец произвел их на свет и они трое разделили ДНК поровну. Образ вышел бы более оптимистичным, не будь папа таким печальным. Слишком уж сильно бил ключами по ноге. – Я готова, – сказала Кэт. – Кэт… – (От тона его голоса у нее защемило сердце.) – Присядь, пожалуйста. Мне нужно кое-что тебе рассказать. – А зачем садиться? Я не хочу. – Просто… – Он махнул в сторону обеденного стола. – Ну пожалуйста. Кэт села за стол, стараясь не прикасаться к отцовским бумагам и даже не дышать на них. – Не хотел оставлять это напоследок, но… – проговорил папа. – Выкладывай уже, – сказала Кэт, – а то я нервничаю. На самом деле все обстояло хуже: ее желудок скрутило до самой трахеи. – Я разговаривал с твоей мамой. – Что? – Кэт меньше бы удивилась, если бы отец разговаривал с привидением. Или йети. – Зачем? Что! – Не ради себя, – быстро добавил папа. Он знал, что их с мамой воссоединение не принесло бы ничего хорошего. – Ради тебя. – Меня? – Тебя и Рен. – Хватит, – сказала Кэт. – Не говори с ней о нас. – Кэт… она твоя мать. – Какие доказательства могут это подтвердить? – Просто послушай. Кэт, ты даже не знаешь, что я хочу сказать. На ее глаза навернулись слезы. – Мне не важно, что ты хочешь сказать. Отец все равно продолжил: – Она хочет встретиться с вами. Хочет поближе вас узнать. – Нет! – Милая, она многое пережила. – Нет, – повторила Кэт. – Ничего она не пережила. – (Это они пережили кучу всего, когда матери не было рядом.) – Почему мы говорим о ней? Отец вновь звякнул ключами, ударив ими о край стола. Сейчас Рен должна быть здесь. Она бы даже не дрогнула. Не заплакала бы. Рен не позволила бы отцу говорить об этом. – Она твоя мама, – сказал он. – Думаю, ты должна дать ей шанс.