Если

— Значит, он остановится на лекарствах?

— Ну, Миллер сказал, что они могут много чего попробовать, но Эш... я не знаю. Полагаю, он не хочет. Часть меня чувствует, что он думает, будто не заслуживает улучшения своего состояния.

— Почему?

Я запустила пальцы себе в волосы. Потому что он обвиняет себя в смерти сестры. Винит себя в том, что разрушил жизнь родителям. Разрушил свою семью.

— Не знаю, — сказала я.

— Твоя карьера только начинается. Думаешь, сейчас подходящее время разбираться с этим?

— Так что я должна делать? Избегать его?

— Нет, но ты не замужем за ним. Ты можешь быть рядом и поддерживать, но я не хочу, чтобы ты встречалась с ним. Что если это только начало? Ты хочешь быть уверена, что он принимает лекарства, спит и достаточно ест? Это чересчур для той, кто должен наслаждаться расцветом своей жизни.

— Я не хочу быть его другом, Джордан. Я люблю его... очень сильно. — Тяжесть выбора, который я должна принять, наконец-то ударила по мне, и я не могла сдержать слезы. Я уже так устала плакать.

— Ты даже не была с другими парнями. Может, ты тянешь слишком много груза на себя, потому что потеряла с ним свою девственность.

Комментарий Джордана взбесил меня. Он снова вступил в роль старшего брата, разговаривая со мной, будто я была какой-то школьницей, которая прислуживается перед кем-то, кто просто ее поцеловал.

— Не привлекай всю эту хрень с девственностью. Это не имеет ничего общего. Я потеряла ее, потому что люблю его, а не наоборот. И тот факт, что я потеряла ее так поздно, не делает меня наивной и не затуманивает моих решений. Это просто маленький кусочек того, что мы разделили.

— Мне жаль, — ответил Джордан сочувствующе.

— Я просто не могу покинуть его, когда он больше всего во мне нуждается. Я не хочу.

— Я люблю твою отчаянную преданность, но иногда это может быть ошибкой.

— Я должна дать ему шанс. Я понимаю, что он не рассказал мне подробностей, потому что боялся моего ухода.

— Пойми, это уже вторая его госпитализация. Это очень серьезно.

— Джордан, из-за меня он получил ножевое ранение. И теперь, когда все так тяжело, я должна уйти? Он спас мою жизнь.

— Поэтому теперь ты жертвуешь своей ради него?

— Я понимаю. Понимаю, как это выглядит. Понимаю, что просто должна двигаться дальше. Найти кого-то без такого жизненного багажа. Но это не любовь. Любить — это значит принимать человека со всеми недостатками.

Как только я сказала эти слова, я поняла, что приняла решение. Я не брошу Эша. Я помогу ему пройти через все это.



25 глава



Бёрд



Ожидание. Его можно считать социально приемлемой формой психологических пыток. Ожидание звонка после кастинга. Ожидание выплаты по чеку.

Ожидание того, что твой парень снова станет мыслить здраво.

Волнение о предстоящем шоу должно было отвлечь меня. Благодаря ему время должно было течь быстрее. Но оно не облегчало напряжения, что охватило каждую клетку моего тела, пока я ждала воссоединения с Эшем. Как и обещал, Миллер поддерживал связь, но Эш все еще не был собой. Восстановление могло занять недели. Из-за электрошоковой терапии его кратковременная память стала более туманной, и он все еще находился в стадии своей мании. Он все еще не был моим Эшем. Я уважала тот факт, что Миллер был его семьей и думал, что я должна подождать, и пока не навещать Эша, но было непросто. Я хотела послать куда подальше Миллера, и сказать Эшу, что мне плевать, если ему стыдно, что я увижу его в таком состоянии. Я хотела это сделать, но понимала, что они были правы.

Прошла только неделя, но с каждым днем с момента, когда я последний раз видела Эша, я все больше падала духом.

— Давай, Бёрд! — крикнул Джордан, когда я пропустила шаг. Он знал, где были мои мысли, но это не понизило его ожиданий по поводу меня. Его работой было сделать свой акт как можно лучше, и он оставлял свое сострадание к нашим проблемам на время вне репетиций.

— Он опускает тебя, затем раз, и два, и три... — он продемонстрировал пике, которое я должна была выполнить.

Я вытерла пот со лба.

— Дерьмо. Хорошо. Поняла. Давайте.

Мой партнер подбросил меня в воздух и опустил. Я выполнила движения и завершила связку.

— Вот так! Наконец! — зааплодировал Джордан. — Сделай это еще пять гребаных раз и прервемся на обед. — Признаю, в подобные моменты мне хотелось ударить Джордана по голове. Он был отличным другом, но требовательным хореографом. Он ожидал совершенства от всех, и я не была исключением.

К концу дня я была готова наполнить ванну солью и страдать по Эшу. Семья Тревора уехала из города, и я отклонила предложение Джордана позависать с ними. Я ждала такси с Марли, когда подъехала машина.

— Бёрд, залезай, я забираю тебя на ужин, — неповторимый акцент раздался из темноты автомобиля. Конечно, я должна поехать, но посмотрела на Марли, словно извиняясь.


— Все хорошо, девочка, увидимся завтра. — Мы обнялись, и я залезла на заднее сиденье «Мерседеса».

— Здравствуйте, Алана, — сказала я нервно. Она настояла, чтобы я звала ее по имени, но мне всегда казалось, что этим я не уважаю ее достижения, хотя это не так.

— У тебя нет планов?

— Нет, просто вечер в одиночестве в горячей ванне.

— Я думала, у тебя есть парень.

— Да... он... не в городе.

— Чем он занимается?

— Художник.

— Хмм, — сказала она с лукавой усмешкой. — Мой второй муж был художником. По жизни был ублюдком, но они очень страстные. Не только в сексе, они любят жизнь с огоньком. — Я наблюдала, как она будто что-то припоминала, свернув губы в шаловливую ухмылку.

Я кивнула, боясь продолжать эту тему. Я не стыдилась Эша, но сейчас, когда полюбила человека с психическим заболеванием, я поняла. как мало люди их понимают.

— Как его зовут? Я знакома со многими местными художниками.

— Ну, он, эм... еще не такой известный.

Она приподняла подбородок и посмотрела на меня, как будто видела мои слова с другой точки зрения.

— Ну, мне было бы интересно увидеть его работы. Давай устроим это.

— Конечно, — сказала я взволнованно. Мы мечтали получить больше возможностей.

Мы пришли в причудливый итальянский ресторанчик в нескольких кварталах от моего дома.

— Я выгляжу не очень, — сказала я, выпрямляясь перед входом.

Алана засмеялась насмешливо.

— Высокая, стройная, двадцатиоднолетняя девушка говорит, что выглядит не очень. Моя дорогая, ты еще не способна на это.

После заказа воды для меня и бокала вина для нее, она прищурилась, осмотрев меня сверху вниз. Она указала на меня пальцем, когда наклонилась.

— Ты очень напоминаешь мне меня много лет назад.

— Да? — не было ничего более лестного, чем сравнение с самой влиятельной в мире танцев женщиной самой этой женщиной.

— Джордан рассказывал мне о тебе, как ты упорно трудилась. Как оставила семью, чтобы приехать сюда.

Я кивнула.

— Я сделала то же самое, приехав из Бельгии.

— Мой поступок не такой же смелый.

Она хмыкнула, не одобряя мою скромность.

— Нет, я вижу это в тебе. Бесстрашие. Знаешь, почему я выбрала тебя? Хотя ты едва танцевала профессионально?

— Наверное, я бы хотела сказать, потому что вам понравилось, как я танцую.

Она махнула рукой, как будто мои слова были раздражающей банальностью, когда отпила из бокала.

— Ко мне приходило много танцоров с хорошей техникой. Ты, моя дорогая, притягиваешь людей. В тебе есть теплота и отзывчивость. Да, ты двигаешься с силой и грациозностью. Но также танцуешь с душой. У тебя есть способность показывать эмоции своим телом. Я уже знала, когда ты только вошла на прослушивание, даже прежде чем ты сделала первое движение.

Я потеряла дар речи. Недели назад я плакала в объятиях Эша, убежденная, что у меня никогда не будет шанса на карьеру профессиональной танцовщицы. И сейчас Алана Роше Демилл говорит мне, что я молодая версия ее.

— Не знаю, что сказать.

— Ничего и не нужно. Если бы я подумала, что ты остановишься на этом, я бы тебя не выбрала, но Джордан сказал, что ты самый трудолюбивый человек, которого он знает.

Я ужасно крепко обниму Джордана, когда увижу его в следующий раз.

— В любом случае у моей речи есть цель. «Танец Ноктюрн» точно получит много внимания. И не только здесь, но и в других штатах. Мне нужны представители бренда для выступлений. Я хочу, чтобы ты была одним из них, еще будет Джордан и Луи.

Я была ошарашена. Все мои страхи о том, что мое лицо будет перед камерами подавляли любое воодушевление от того, что она меня выбрала.