Еще темнее

– А как?

Я вздыхаю, не зная, как Ана воспримет информацию, которую я сейчас ей сообщу.

– Мне готовят мои сабы, Анастейша. – Некоторые хорошо, другие хуже.

– Ах, конечно. – Она выдавливает из себя улыбку. – Что сэр желает?

– Все, что мадам сумеет найти, – отвечаю я, зная, что она не поймет моего намека.

Она кивает и выходит из кабинета, оставив папку. Я снова убираю досье в шкаф, и мне на глаза попадается папка Сьюзен. Она была бездарной поварихой, еще хуже меня. Но она старалась… и нас это забавляло.



– У тебя все подгорело?

– Да. Простите, сэр.

– Ну и что мы сделаем с тобой?

– Что вам угодно, хозяин.

– Ты нарочно так сделала?

Ее смущение и подергивающиеся уголки губ, когда она скрывает улыбку, говорят сами за себя.



Это были приятные и простые времена. Мои предыдущие отношения с подружками диктовались набором правил, которые нужно было выполнять. Если правила были нарушены, следовало наказание. Я жил спокойно. И я знал, чего от меня ждут. У нас было все в порядке, но ни одна из моих прежних сабмиссив не волновала меня так, как Ана, хотя у меня с ней все так непросто.

Может, как раз оттого, что у нас все непросто.

Я вспомнил наш разговор про контракт. Мне тогда было тяжело с ней.

Да. Гляди, как все обернулось, Грей.

Она не дает мне расслабиться с нашей первой встречи. Поэтому она так мне нравится? Долго ли я буду испытывать к ней такие чувства? Возможно, все время, пока она будет со мной. Ведь в глубине души я знаю, что рано или поздно она от меня уйдет.

Они все уходят.

В гостиной внезапно и громко звучит музыка. «Crazy in Love» Бейонсе. Что, Ана посылает мне какой-то намек?

Я стою в коридоре, который ведет в мой кабинет и телевизионную, и наблюдаю за Аной, как она готовит. Она взбивает венчиком яйца, но вдруг останавливается, и я вижу, что она усмехается как дурочка.

Я тихонько подкрадываюсь к ней и обхватываю ее руками. Она вздрагивает от неожиданности.

– Интересный выбор музыки, – мурлычу я и целую ее в шею. – Как приятно пахнут твои волосы. – Она вырывается из моих рук.

– Я сержусь на тебя, – говорит она.

– Долго еще будешь злиться? – спрашиваю я и огорченно запускаю пятерню в свою шевелюру.

– По крайней мере пока не поем. – В ее голосе звучат одновременно высокомерие и игривость.

Это хорошо.

Я беру пульт и выключаю музыку.

– Эта запись есть на твоем айподе? – спрашивает Ана.

Я качаю головой. Я не хочу говорить, что песню записала Лейла, потому что Ана может снова разозлиться.

– Тебе не кажется, что она пыталась тебе что-то сказать? – спрашивает она, угадав, что это была Лейла.

– Что ж, возможно, если подумать, – соглашаюсь я. Почему я не предвидел этого?

Ана спрашивает, почему эта песня до сих пор есть на моем айподе, и я предлагаю ее удалить.

– Что еще тебе поставить?

– Сделай мне сюрприз, – отвечает она, и для меня это новая проблема.

Прекрасно, мисс Стил. Ваше желание для меня закон. Перебираю треки и в конце концов останавливаюсь на «Прости меня» Дэвида Грэя. Но нет, это слишком прямолинейно, и, честно говоря, слишком уж там много апологии.


Нет, вот что. Как она сегодня меня назвала? Секспертом? Да.

Воспользуйся этим. Соблазни ее, Грей.

Хватит с меня ее капризов. Я выбираю песню, которая мне нравится, и решительно включаю звук. Превосходно. Оркестр наполняет мой дом крутым страстным ритмом, и нежный и задушевный голос Нины Симоне поет «I put a Spell on You».

Ана поворачивается ко мне, вооруженная венчиком, ловлю ее взгляд и иду к ней.

– Ты мой, – поет Нина.

– Ты моя.

– Кристиан, пожалуйста, – шепчет Ана, когда я подхожу к ней.

– Что пожалуйста?

– Не делай этого.

– Чего?

– Этого. – Она затаила дыхание.

– Ты уверена? – Я отбираю у нее венчик, пока она не решила воспользоваться им как оружием.

Ана. Ана. Ана.

Я стою так близко, что чувствую ее запах. Закрываю глаза и вдыхаю его. А когда открываю, то вижу на ее щеках знакомый мне румянец желания.

И вот оно снова между нами.

Знакомое притяжение.

Нас неодолимо тянет друг к другу.

– Я хочу тебя, Анастейша, – бормочу я. – Я люблю и ненавижу, и я люблю спорить с тобой. Все это совсем ново. Мне надо знать, что у нас все в порядке. Убедиться в этом я могу лишь одним способом.

Она закрывает глаза.

– Мои чувства к тебе не изменились, – чуть слышно говорит она.

Докажи.

Ее ресницы трепещут, ее глаза устремлены на распахнутый ворот моей рубашки, и она прикусывает губу. Жар, исходящий от ее тела, согревает нас обоих. Я с трудом удерживаюсь от стона.

– Я не дотронусь до тебя, пока ты не скажешь «да». – У меня перехватывает горло от страсти. – Но сейчас, после дрянного утра, мне хочется соединиться с тобой и забыть обо всем, кроме нас.

Ее глаза встречаются с моими.

– Я хочу дотронуться до твоего лица, – говорит она, удивив меня.

О’кей, я превозмогаю дрожь, пробежавшую по спине. Ее рука ласкает мне щеку, и я закрываю глаза, наслаждаясь прикосновениями ее пальчиков, трогающих щетину.

Ох, малышка.

Не надо бояться, Грей.

Инстинктивно наклоняю голову навстречу ее прикосновениям, внимаю им, радуюсь. Теперь мои губы почти приблизились к ее губам, и она тянется к ним.

– Да или нет, Анастейша? – бормочет он.

– Да. – Короткое слово походит на вздох.

Я нежно касаюсь ее губ своими и тут же яростно впиваюсь в них. Я снова пробую их вкус, дразню Анастейшу, заставляя открыться мне. Я обнимаю ее, обхватываю ладонью попку, прижимаю ее бедра к моим, чтобы она почувствовала, как я хочу ее. Другая моя рука погрузилась в ее мягкие волосы. Ана стонет, ее язык встречается с моим…

– Мистер Грей. – Нас прервали.

Господи.

Я отпускаю Ану.

– Тейлор, – говорю я сквозь зубы. Он стоит на пороге гостиной, смущенный, но решительный.

Что. За. Черт.

У нас действует договоренность, что он не беспокоит меня, когда я не один. Значит, что-то действительно важное.