Джокер

– Соображаешь. – Фомин откинулся на спинку и с опаской взглянул в боковое зеркало. – Это хорошо. Это лишний шанс.

– На что?

– На выживание. Если что-то вдруг закрутится. Аномальное что-нибудь.

– Да ну-у… – Лейтенант скептически хмыкнул и покосился на картинку в планшете, а затем недоверчиво взглянул на Фомина. – Никогда не поверю, что вы мистикой увлекаетесь! Или… что? Вы действительно… считаете, что-то намечается?

– Фиг его знает, посмотрим. – Капитан коротко махнул. – Поехали. Мистика – отдельно, котлеты – отдельно. Работа ждет, поехали.





Глава 3

Базовый плацдарм – Земля




Восемь земных месяцев назад

Сотник Нео Красс любил свою работу в первую очередь за то, что она давала ему свободу. Ту самую свободу, которой так не хватало на борту мобильной базы Атакующего флота «Красный».

База была огромной. Чтобы пройти пешком по всем ее коридорам, отсекам, ангарам и модулям, требовалось, по слухам, не меньше года, но все равно это было замкнутое пространство! Жизнь на базе была жизнью внутри.

Совсем другое дело – жизнь на планетах, пусть даже слабо приспособленных для этой самой жизни. Там ты находился снаружи, видел горизонт или горные вершины, видел небо. Голубое, красное, лиловое в крапинку – любое. Главное, что это было небо. Именно небо над головой сотник Нео считал главным признаком свободы.

Нет, верный присяге и дисциплинированный сотник не смешивал понятия, он четко разделял свободу и вольнодумство пополам с разгильдяйством. Красс не пренебрегал своими обязанностями, когда оказывался на планетах. Ему было достаточно понимания, скорее даже иллюзии, что он волен выбирать любые пути, что ему предоставлена свобода действий, свобода выбора и принятия решений.

А еще на обитаемых планетах Нео был волен выбирать круг общения. При всей любви и уважении к боевым товарищам и прочим согражданам, составлявшим экипажи мобильной базы, боевых кораблей, модулей обеспечения и вспомогательных судов, Крассу не хватало свежего, живого, незаштампованного общения. Ему хотелось узнавать новых людей, изучать новые народы, их обычаи, привычки, образ мышления.

Собственно, эта склонность и привела его в разведку, хотя она же и немного навредила.

Нео всегда был очень разносторонним и увлекающимся человеком. В ранней юности он мечтал стать путешественником, открывающим новые миры, чуть позже изучал древнюю медицину и ее современное воплощение – молекулярно-генетическую реконструкцию, позже ударился в международное право и социологию и только после начала противостояния Империи с Хармором пришел к профессии военного разведчика.

Не будь Нео Красс таким увлекающимся, его могли бы назначить и в стратегическую разведку, а так отправили только в тактическую. Видимо, психологи посчитали, что длительное пребывание среди аборигенов может повлиять на неокрепшую личность Красса, заставит его проникнуться теплыми чувствами к обитателям места внедрения и даже ассимилироваться.

Обидно, конечно, что Нео посчитали таким слабохарактерным, но что тут поделать?

«Невозможно вернуться в юность, чтобы притоптать свою наивную восторженность от романтических перспектив, которые сулило каждое из увлечений. Придется служить там, где служу. Хотя шанс имеется. Надо только проявить себя так, чтобы заметило руководство стратегической разведки. И похоже, у меня это может получиться в самое ближайшее время».

Предположение Красса имело все шансы воплотиться в реальность. То, что он видел, а искусственный разум корабля записывал, выглядело просто… информационным взрывом окончательного распада! Сотник совершенно справедливо полагал, что после рапорта обо всем происходящем на Базовом плацдарме его просто обязаны будут заметить. Может, даже наградить. Вот как раз на вручении награды ему и следует попроситься в стратегическую разведку.

В этом простом, но реальном плане смущал только один тонкий нюанс – как смотреть в глаза Беру. Этот добродушный медведь сделал из Красса разведчика, вложил в него массу сил. Переход в стратегический отряд будет выглядеть некрасиво по отношению к Беру.

Мысли о старшем тысячнике вернули Нео из сферы фантазий о будущем к текущим делам.

«Окажешься в гуще событий… если там что-то происходит». Последние слова Бера почему-то звучали в голове у Нео целые сутки, пока корабль-разведчик болтался вне пространства и выходил на орбиту Земли. Могли бы звучать, наверное, и двое суток, но посудина у Красса была действительно самая новая, а потому перемещалась в пространстве-времени и за его пределами вдвое быстрее остальных кораблей флота.

Когда же корабль Красса вышел в точке фокуса портальных зеркал, на орбите Земли, и Нео включил сферический обзор, фраза Бера буквально взорвалась у разведчика в голове и рассыпалась тысячами искр. И каждая из этих искорок превратилась… в спутник!

По орбите Земли летали тысячи мелких искусственных лун и разливалось море радиосигналов! Более того, на орбите висели не только автоматические аппараты, здесь обнаружились и обитаемые станции. Красс своими глазами видел вышедших в открытый космос людей в массивных скафандрах.

«Если там что-то происходит…» Оговорка Бера была лишней! Нео видел это вполне отчетливо. Определенно орбиту Земли кто-то оккупировал. Именно так решил Красс поначалу.

Более того, когда не удалось определить принадлежность спутников и расшифровать сигналы, фантазия у Красса не на шутку разыгралась. Искусственный разум корабля-разведчика утверждал, что они не принадлежат ни одной из цивилизаций, контактирующих с Империей, и это означало, что назревает контакт с неведомой доселе космической нацией!

От этой мысли Нео сначала разволновался, но вскоре успокоился и внушил себе, что вполне готов стать первым, кто пожмет пришельцам руку, клешню, щупальце… что там у них имеется, или же ударить по ним из всех стволов – как решит штаб. Но сначала – разведка на грунте с целью выяснить, насколько далеко зашла экспансия пришельцев.

Принятое решение оказалось очень верным. Результат превзошел все ожидания, хотя в клочья порвал зародившиеся у Нео фантазии.

Пока корабль снижался, его искусственный разум все же взломал кодировку сигналов «пришельцев» и внедрился в их информационную сеть.

Тут-то Красса и постигло разочарование, но вместе с тем накрыла новая волна фантазий. Искусственный разум корабля сделал поразительный вывод. Никаких пришельцев на Базовом плацдарме и вокруг него не было! Все, что видел Красс, было заслугой… самих землян!

Сказать, что этот вывод поразил Нео Красса, – не сказать ничего. Разведчик какое-то время пребывал в шоке. Однако отправлять предварительный рапорт тысячнику Беру он не стал. Изумление и прочие эмоции не должны были отразиться в докладе. Только сухие факты и холодные выводы. Даже без выводов, просто сухие факты.

После того как корабль вошел в атмосферу, этого добра накопилось – полный трюм и лодка на прицепе, но Красс хотел перестраховаться. Он продолжал изучение, то поднимая корабль под облака, то прижимая к земле, чтобы своими глазами увидеть все детали.

Их было много, они удивляли, но, когда сотник увидел один из крупных городов, он испытал не просто удивление. Это был настоящий восторг. Нет, Красс восторгался не совершенством или красотой рукотворных произведений землян, хотя многие здания, конструкции и механизмы были достойны всяческих похвал. Сотника поразил масштаб возможностей землян.

За какую-то тысячу местных лет они не шагнули, а прыгнули далеко вперед в своем развитии. Они освоили и, главное, применили на практике сложнейшие науки. Прошли путь от деревянного плуга и лука до вполне эффективного робота-комбайна и лазерной пушки, от лачуги-землянки до скребущей небо стоэтажной башни, от запряженной животными повозки до летающей в космос металлической птицы.


Никогда и нигде прежде цивилизация не развивалась такими темпами. Если ее не стимулировали, конечно. Но Красс был почти уверен, что постороннего вмешательства не было. Слишком уж самобытными выглядели изобретения землян. Как ни старался, разведчик не смог выявить ни одной реплики, ни одной ссылки на изобретения Империи Доминуса или ее извечного врага Хармора. Это значило, что земляне дошли до всех своих достижений самостоятельно, шаг за шагом, не полагаясь на чьи-то подсказки.

Как такое могло произойти, Красс не понимал, но верил выводам ИРК.

«Все-таки очень трудно будет сдержать эмоции в рапорте!»

Корабль-разведчик Красса в очередной раз снизился над широкой дорогой и полетел на высоте в два корпуса вдоль темно-серой транспортной ленты. Красс отлично помнил, какие были дороги на Земле десять имперских лет назад, во времена предыдущей перегруппировки флотов АИД. В лучшем случае – мощенные булыжником, но всегда узкие настолько, что на них едва разъезжались гужевые повозки.

Теперь же в каждую сторону могли проехать по три экипажа, да еще и с большим запасом по бортам, а поверхность дорог была ровная, как стол. Да и гужевых повозок Красс не увидел, как ни старался. Экипажи землян, сделанные из металла, пластика и стекла, приводились в движение с помощью довольно примитивных, но достаточно мощных моторов на органическом топливе.

После всего, что Красс обнаружил на орбите планеты и в атмосфере, которую протыкали закругленными клювами тысячи металлических птиц с пассажирами на борту, наземные транспортные сети уже не сильно удивили. Но общее впечатление они однозначно усилили.

«Еще десять лет назад по атомному времени Империи здесь был гужевой уровень железного века, – в очередной раз мысленно восхитился Нео, – а теперь процветает космическая цивилизация орбитального класса. Разве не чудо?!»

Нео вдруг почувствовал, что корабль резко меняет высоту, снижаясь почти до поверхности земли. Причина оказалась простой – впереди над шоссе висели канаты, по которым передавалась энергия. Передавать ее нормальным способом, без физического носителя, земляне пока не научились.

Корабль прошел под электрическими канатами впритирку, на грани, все обошлось.

«Почему не поднялся выше? – мысленно, через коммуникационный имплант, обратился Красс к искусственному разуму корабля. – Что за бравада?»

– Проверка параметров трансформации. – ИРК ответил голосом. – Подгонка габаритов и аэродинамических контуров внешней обшивки корабля завершена.

– Любишь ты покрасоваться. – Нео вздохнул. – Как только вернемся на базу, поставлю тебя на перекодировку. Пусть техники разберутся, откуда у тебя этот перекос в мозгах.

– Искусственный разум обязан подстраиваться под стиль работы живого партнера.

– То есть ты намекаешь, что это у меня мозги с изъяном? – Красс усмехнулся. – Теперь точно отправлю на перекодировку.

– Ваш образ мышления нестандартен, сотник. Вы эмоциональны и слабо прогнозируемы. Я только отражаю эти ваши особенности. И если после перекодировки мы вновь будем работать в сцепке, ничего не изменится, я снова скопирую ваш стиль.

– То есть ты хочешь сказать, что – будь корабль на ручном управлении… я тоже пролетел бы под канатами, а не над ними?

– Все верно, сотник. Это вы любите покрасоваться, а я только…

– Отражаешь мою личность по мере скромных сил своего искусственного разума, – закончил Красс. – Все понятно. Хорошо, что на шоссе никого не было. Не то раздавили бы мы с тобой пару экипажей. Больше так не делай.

– Не могу обещать, сотник. Как и вы не смогли бы.

– Вот зараза! Ладно, закрыли тему! Что там со сбором сведений из информационного пространства планеты?

– Сбор будет завершен через три минуты по атомному времени Империи.

– Это значит, через пять часов по времени Земли, – мгновенно пересчитал Красс. – Уходи в дикую местность. Я видел, к востоку от города есть такая. Подышу свежим воздухом, пока ты завершаешь сбор. Заодно проведем бактериологический анализ. За тысячу местных лет в этом сегменте местной биосферы многое могло измениться. Зачем нашим воинам насморк от какого-нибудь нового вируса?

– Побывать на отдыхе в порту и не подцепить какую-нибудь болезнь… это не отдых. – Искусственный разум корабля определенно пытался шутить, но подобрать нужную интонацию не смог, а потому и без того сомнительная шутка вовсе смазалась. Не помогла даже пауза в нужном месте.

– Учиться тебе еще и учиться. – Красс вздохнул. – Век по атомному времени Империи, не меньше. Да только так жестяным болваном и отключишься…





Маяк


Сегодня

Анна широко распахнула глаза и увидела белую чайку на фоне безупречно чистого синего неба. Рассмотреть еще что-то через узкое окно ей не удалось, но и этого фрагмента оказалось достаточно, чтобы стереть большую часть воспоминаний о кошмарных сновидениях и жутковатых событиях прошедшей ночи. Добавили живительного позитива лучи восходящего солнца, уверенно вонзившиеся в стену слева от окна. Утро стучалось в отмытое штормовым дождем стекло и обещало растворить в спокойном лазурном море, совершенно не похожем на бесновавшийся ночью свинцово-серый кошмар, все страхи, опасения и даже малейшие сомнения.

Радовали также звуки. Теперь основой звукового фона был едва слышный шелест прибоя, которому вторили птицы, и далекие веселые голоса. Где-то разговаривали, радостно покрикивали и смеялись люди. Судя по ритму и всплескам в интонациях, они во что-то играли и по ходу игры возгласами комментировали свои успехи.

Анна прислушалась. Что-то ритмично и глухо постукивало. Наверное, мяч. Возгласы следовали как раз после ударов по нему. Играли в футбол?

«Где они нашли площадку? Кругом острые скалы да промоины, ни одного ровного участка. Даже в волейбол не сыграть, а не то что попинать хотя бы в одни ворота. И вообще, откуда здесь взялись эти веселые игроки? Шторм выбросил на берег какое-то судно? Тогда им не до веселья должно быть».

Анна поднялась с кровати, потянулась и осторожно подошла к окошку. Никаких игроков снаружи она не увидела, но звуки стали более отчетливыми. А еще они разделились, и часть голосов переместилась внутрь маяка.

По деревянному столу застучали кружки, загудели придвигаемые лавки, послышались мужские голоса и женский смех. Кавалеры развлекали дам. Где-то в сердцевине звуковой мешанины из молодых голосов промелькнули басовитые нотки голоса с хрипотцой. Похоже, это был голос смотрителя. Показалось или нет, Анна не поняла. Не успела понять.

Дверь вдруг распахнулась, и в спальню ввалилась парочка. Вихрастый долговязый юноша и девушка на голову ниже кавалера игриво тискали друг друга и целовались так, словно собирались высосать друг другу мозги. Увидев Анну, они расцепились, поправили одежду, синхронно засмущались и, расплывшись в глупых улыбках до ушей, попятились.

Анна покачала головой, улыбнулась им в ответ и кивком предложила пройти в комнату. Гости окончательно смутились. Пока парочка мялась, решая, следует ли воспользоваться таким подарком, Анна покинула спальню и прикрыла за собой дверь.

В большой комнате тоже было светло и жизнерадостно, разве что не так сильно пахло гормонами, как в покинутой Анной спальне. По залу витал аромат заваренных смотрителем трав. За столом сидели человек десять, и все пили чай.