Двойная звезда. Звездный десант

7


Я, как обычно, спросонья был туп непрошибаемо. Помотав головой, чтобы окончательно проснуться, я спросил:

– А что вам не нравится? Вы же сами к этому и вели, если не ошибаюсь?

– Так-то оно так. Но все же…

Он не договорил.

– Что «все же»? Никак вас не пойму! Столько лет добивались этого всеми правда и неправдами и вот наконец победили, а теперь корчите из себя невесту, которую в спальне вдруг одолели сомнения. Почему? Бяки сбежали несолоно хлебавши, добро одержало верх. Или я настолько глуп…

– Н-ну… До сего времени вы политикой не интересовались…

– Это уж точно. С тех самых пор, как получил трепку, вознамерившись стать начальником скаутского патруля. Она на всю жизнь излечила меня от интереса к политике.

– Так вот, видите ли, каждому овощу – свое время.

– Это мне и отец всегда говорил. Слушайте, Родж, а если б вы могли выбирать – что, оставили бы Кирогу на месте? Вы сказали, он спутал вам все карты.

– Сейчас объясню, не торопитесь. Да, мы хотели поставить на голосование вотум недоверия правительству и вынудить его уйти в отставку, что означало бы внеочередные выборы. Но не раньше, чем будем уверены, что победим на выборах.

– Ясно. А сейчас вы не уверены, что победите? Думаете, Кирогу изберут еще на пять лет? А если не его, так кого другого из Партии Человечества?

Клифтон задумался.

– Похоже, нет. Перевес в нашу сторону.

– Тогда, может, я еще сплю? Вы что, не хотите победы?

– Хотим, конечно. Но разве вы не понимаете, что значит для нас эта отставка?

– Не понимаю.

– Правительство имеет право в любой момент назначить всеобщие выборы. Обычно оно делает это в самый благоприятный для себя момент. Но никто не подает в отставку перед выборами, кроме как по принуждению. Теперь понимаете?

Действительно, чудно́ они поступили, хоть я в политике и не разбираюсь.

– Да, странно.

– В данном случае правительство Кироги объявило всеобщие выборы, а затем в полном составе ушло с арены, оставив Империю в состоянии безвластия. Значит, император должен призвать кого-то для формирования временного правительства. Следуя букве закона, призвать можно любого члена Великой Ассамблеи, но на деле у императора выбора нет. Когда кабинет министров не просто жонглирует портфелями, а в полном составе подает в отставку, император просит лидера официальной оппозиции создать временное правительство. Система такая настоятельно необходима, она не позволяет бросаться отставками по поводу и без повода. В прошлом пробовали другие методы, и правительства порой менялись чаще нижнего белья. Однако существующий порядок вынуждает правительство отвечать за свои поступки.

Я так добросовестно старался вникнуть в высший смысл происходящего, что едва не пропустил его следующее замечание:

– Так что, естественно, теперь император призвал мистера Бонфорта в Новую Батавию.

– Что? В Новую Батавию?! Здорово!

Я вспомнил вдруг, что ни разу не видел столицы Империи. То есть на Луне однажды был, но превратности профессии не оставили на экскурсию по столице ни денег, ни времени.

– Так вот куда мы стартовали! Что ж, я не против. Вы же найдете возможность забросить меня домой, если «Томми» не собирается в ближайшее время на Землю?

– А, господи ты боже мой, мне бы ваши проблемы! Когда понадобится, капитан Бродбент найдет тысячу таких возможностей!

– Да, простите, я и забыл – у вас сейчас дела поважнее, Родж. Конечно, теперь, когда работа закончена, мне бы хотелось поскорее вернуться домой, но несколько дней или даже месяц на Луне ничего не изменят. Надо мной пока не каплет! Спасибо, что выбрали время поболтать о новостях… – Я посмотрел на него. – Родж, на вас лица нет. В чем дело?

– Но говорят же вам! Император призвал мистера Бонфорта. Император, не кто-нибудь! А мистер Бонфорт на люди сейчас показаться не способен. Они, конечно, рисковали, делая этот ход, зато теперь мы в ловушке, и, похоже, нам мат.

– Погодите. Успокойтесь, пожалуйста. Понимаю, к чему вы клоните, но, дружище, мы же еще не в Новой Батавии! До нее еще миллионы миль – сто, двести миллионов, а может, и больше. Док Чапек успеет помочь ему выкрутиться, и он еще сыграет свою роль! Разве нет?

– Ну, мы на это надеемся…

– А что, есть сомнения?

– Есть. Чапек сказал, о такой слоновьей дозировке нет клинических данных. Все зависит от индивидуального химизма и от того, какой именно наркотик был введен.

Вдруг вспомнилось, как актер из второго состава, метивший на мою роль, подсыпал мне мощное слабительное прямо перед спектаклем. Я, конечно, доиграл до конца, что еще раз подтверждает превосходство разума над материей, а потом добился, чтобы эту сволочь уволили.

– Родж, сдается мне, они не из простого садизма вогнали ему ту последнюю дозу? Похоже, они знали, что делают!

– Похоже. И Чапек думает так же.


– Но в таком случае… Выходит, за похитителями стоит сам Кирога? Империей управлял гангстер?

Родж покачал головой:

– Совсем не обязательно. И даже маловероятно. Но похоже, что и «Людей Дела», и Партию Человечества контролируют одни и те же лица. И можно не сомневаться, что притянуть их к ответу не удастся. Они сверхреспектабельны и ни к чему формально не причастны. Тем не менее они скомандовали Кироге: «Умри!» – а он брякнулся на спину и засучил лапками… – Родж замолчал на минуту. – И скорее всего, ему даже не намекнули, почему именно сейчас.

– Вот скотство! Вы хотите сказать, что главный человек в Империи собрал манатки и ушел, потому что кто-то из-за кулис отдал приказ?

– Именно так я и думаю.

Я потряс головой:

– Ну и грязная же игра – политика!

– Нет, – твердо возразил Клифтон. – Нет такого понятия «грязная игра». Просто вам попались игроки, нечистые на руку.

– А какая разница?

– Космическая! Кироге никогда выше третьего сорта не подняться, и потому он попал в марионетки к негодяям. А вот Джон Джозеф Бонфорт – это личность. Он никогда ни от кого не зависел. Как последователь он верил в общее дело, как лидер действовал искренне!

– Виноват, – смутился я. – Так что мы собираемся делать? Дэк ведь умерит свою прыть, и «Томми» не придет в Новую Батавию раньше, чем он станет на ноги?

– Нельзя тянуть. Конечно, ускоряться больше одного g нужды нет – никто не ожидает, что человек в его возрасте станет слишком уж перегружать сердце. Но и мешкать не следует. Если император призывает, являться следует вовремя.

– И что потом?

Родж молча смотрел на меня. Это уже начинало раздражать.

– Родж, только не надо! Меня ваши дела больше не касаются. Разве что до конца полета еще поиграю. Грязная там игра, чистая – все одно не моя! Был уговор. Я получаю гонорар – и домой. И там даже близко к избирательному участку не подойду!

– Скорее всего, вам ничего делать и не придется. Доктор Чапек почти наверняка успеет подлечить мистера Бонфорта. А если и нет, все совсем не так страшно. Обряд усыновления был куда сложнее, а тут всего-то аудиенция у императора и…

– У императора?!

Я почти закричал. Как и большинство американцев, я монархии не понимаю и в душе не одобряю… но испытываю тайное благоговение перед королями. В конце концов мы, американцы, вошли в Империю с черного хода. Когда подписали договор об ассоциированном статусе, дающем нам право голоса в имперских делах, там было оговорено, что наши органы власти, Конституция и все остальное не изменятся. Также существует негласная договоренность, что члены императорской фамилии не станут ездить с визитами в Америку. Может, это плохо. Может, сложись все иначе, мы бы не так робели перед коронованными особами… Во всяком случае, «демократичные» американки шибче остальных хлопочут о представлении ко двору.

– Да вы не беспокойтесь, – заверил Родж. – Скорее всего, вам ничего делать не придется. Просто мы должны быть готовы к любому повороту событий. Я что хочу вам сказать – временное правительство не проблема. Законов оно не принимает и в политике погоды не делает. Тут я все сам организую. От вас может потребоваться лишь официальная аудиенция у короля Виллема да еще, наверное, пара пресс-конференций. Мы их заранее подготовим. Но это зависит от того, как скоро он станет на ноги. Да вы и не через такое прошли – а если и не понадобитесь, все равно гонорар останется за вами.

– Дело не в гонораре, черт возьми! Дело… ну, говоря словами прославленного персонажа театральной истории: «Прошу меня развключить».

Прежде чем Родж успел ответить, без стука ворвался Билл Корпсмен. Оглядев нас, он бесцеремонно осведомился:

– Ну что, Родж, сказал ему?

– Сказал, – ответил Клифтон, – но он не согласен.

– А?! Вздор!

– Нет, не вздор, – ответил я. – И кстати, Билл. Дверь, в которую ты только что влетел, дает тебе прекрасную возможность постучать. У актеров есть такой обычай: постучать и спросить: «Можно?» Не слыхал? Жаль.

– Ты мне мозги не пудри, нет времени болтать! Что за треп там с твоим отказом?

– Это не треп. На такую работу я не подписывался.

– Чепуха! Может, ты, Смайт, по тупости не въезжаешь, но ты слишком крепко влип. И всякий там лепет – не могу да не хочу – не полезен для твоего здоровья.

Я шагнул к нему и сжал его запястье:

– Это что, угроза?! Так может, выйдем наружу, разберемся, а?

Он вырвал руку:

– С корабля? Ты что, правда дебил? Неужели до тебя еще не дошло, что ты сам эту кашу и заварил?

– В каком смысле?

– Он имеет в виду, – объяснил Клифтон, – что бегство Кироги, возможно, вызвано вашей вчерашней речью. Может, он даже прав. Однако это к делу не относится. Билл, постарайся быть вежливее, прошу тебя. Мы здесь не для того, чтобы ругаться.

Я был так поражен допущением, что моя речь заставила Кирогу уйти в отставку, что даже забыл о намерении пересчитать Корпсмену зубы. Они это серьезно? Нет, речь даже мне самому понравилась, но такое!..

Если это правда, я действительно гений!

– Билл, – недоуменно спросил я, – тебя не устраивает слишком сильный эффект от моей речи, так?

– А? Черта с два! Не речь, а не пойми что!