Два в одном. Оплошности судьбы

Агнесса знала, что так Хранитель усмехается. Ей никак не могут простить того, что когда били ее подопечного, она правила ногти. Зло зыркнув в сторону начальства, тифлинг начала оправдываться:

— Я не виновата. Произошло пересечение миров, и я подвернула ногу. У них, — она ткнула пальцем в ангела, — ужасные дороги. Молодой человек стал мне помогать, и в это время вечно пьяный Артам получил по своей глупой башке от мертвяка. Вместо того чтобы его упокоить, он применил благословение.

— А кто должен был смотреть, чтобы твой подопечный применил правильную магию? Не ты ли? — Рассказ девушки абсолютно не тронул Хранителя. — У тебя всегда только одни отговорки, и все виноваты вокруг.

— Но, Хранитель… — попыталась поспорить тифлинг.

— Молчи! — раздался грозный рык, и небесные своды задрожали. — Ты мне надоела. Слушайте мое решение. Я оставил живыми этих двоих, что попали в одно тело по вашей оплошности. Но лишил их своего благоволения. Отныне они сами по себе. Вы оба изгоняетесь на планету, на нижний уровень. Ты, ангел, сядешь на правое плечо двуликого. Ты, тифлинг, сядешь на левое плечо — и будете там сидеть, покуда смерть двуликого не разлучит вас.

Тифлинг тут же воспряла духом и просветлела лицом, ангел, наоборот, стал угрюмым. Хранитель увидел лица обоих и огорошил всех присутствующих:

— Я на них положил свою печать. Не так-то просто им будет умереть. С преждевременной смертью одного из них придет забвение для его судьбы.

— Это несправедливо! — воскликнула тифлинг и тут же провалилась вниз.

— Проследи за ней, пришлый, и не дай ей натворить глупостей. Ты не такой глупый, как вначале показалось, и можешь принимать неожиданные решения. Ступай! — Хранитель махнул лапой, и Арингил рухнул вниз.



…Артем вновь очутился в темноте. Свет, который до этого изливался со всех сторон, куда-то пропал, но он продолжал висеть, подвешенный неизвестно где и неизвестно каким образом. Рядом раздавалось тихое подвывание.

— Мама! Опять темно. Артем, ты здесь?

— Здесь я, Артам. Не вой, мешаешь думать.

— А где мы? — не успокаивался напарник. — Я темноты боюсь и пауков.

— Раньше мы были в сердце, сейчас не знаю, — я думаю, а ты своими разговорами меня отвлекаешь. — Артем был немного раздражен постоянной плаксивостью невидимого товарища.

— Мне просто страшно, Артем! — прохныкал в темноте Артам. — Мои ноги не чувствуют опоры, а я все равно не падаю.

— Мне тоже страшно, я же не хнычу. В конце концов, ты мужик. Маг! С мертвяком дрался! Кроме того, ты же слышал, эта ящерица с посохом жизнь нам сохранила, значит, не все так плохо, она даже вмешиваться не будет.

— Не богохульствуй, Артем! — сорвался на фальцет маг. — Это не ящерица! Это — Великий Змей-Хранитель! Он господь нашего мира! А ты говоришь ужасные вещи, за них инквизиция сожжет нас на костре. А я не хочу из-за тебя гореть в очищающем огне.

Артем не отвечал — он думал, как быть дальше, что надо сделать, чтобы вновь выйти к свету.

— Артем? — услышал он голос у себя в голове. — Тебе надо пожелать попасть в сердце, и все, сейчас ты снаружи, поэтому темно. Займи свое место.

Артем замер и, преодолев сомнение в своем здравом рассудке, осторожно спросил:

— А ты кто?

— Меня зовут Арингил, я — твоя назначенная судьба. — В словах говорившего он услышал тихую скорбь или печаль, разобрать точнее было трудно из-за бури мыслей, обрушившихся на него. Кто? Как? Почему? Какая судьба? Я точно сошел с ума! То Змей, то голоса в голове. Эта темнота! Пожелать попасть в сердце? А что я теряю? Что может быть хуже сумасшествия? Смерть? Ну да, конечно! Смерть — это избавление. Ни тревог, ни боли, ни беспокойства. Но что делать с Артамом?

— Этого недоумка с собой бери, парень, — раздался недовольный девичий голос.

— Я ему то же самое говорю: пошел, скотина, в сердце. А этот пьяница спрашивает, есть там пауки или нет.

— Зачем ты ему сказала, что их там полно! — раздался возмущенный голос Арингила. — Он теперь туда вообще никогда не полезет.

— А что? Я одна должна мучиться? — ответил девичий голос. — Пусть тоже пострадает. Пусть почувствует, каково это, когда страшно, когда тебя изгнали и ты остался один, совсем один, вернее — одна, — уже со слезами в голосе произнесла невидимая собеседница. И, всхлипнув, добавила: — Мне страшно и одиноко.

— Агнесса, — рассудительно обратился к ней Арингил, — так ты нам не поможешь, а только усложнишь вживание. И ты не одна, мы вдвоем. Их скоро привезут в замок конта, и местный священник может приговорить их к сожжению, как одержимых. Ты слышала их диалог? Он говорил сам с собой. Что должен будет понять служитель Змея?

— Ой, ты прав! А что теперь делать? — Девушка проявила согласие со словами Арингила и явно испугалась.

— Думай, Артем, только быстрее, — поторопил его Арингил. — Времени у нас в обрез.

«Значит, вторая — это Агнесса», — сделал вывод Артем, немного подумал и решительно сказал:

— Артам, нам нужно опять попасть в сердце. Ты готов?

— В чье сердце, друг Артем?

— Этого я не знаю, но мне так советуют, — ответил Артем, уже понимая, что другого пути у него нет и не будет. Он должен подчиняться этому голосу и отбросить прочь всякие сомнения.

— Я туда не пойду, там пауки, — ответил дрожащим тоненьким голоском Артам. — Я лучше здесь подожду.

— Нет там пауков, — решительно заявил Артем, — это Агнесса пошутила. Всякие твари типа пауков и тараканов водятся только в голове, там места много, и часто оно бывает пусто. Примерно как у Агнессы, — не выдержал Артем и выразил свое мнение по поводу шуток девушки. В ответ раздался смешок Арингила и шипение, словно кошка увидела собаку.

— А как мы там поместимся? — спросил напарник, и Артем понял, что способность мыслить вновь вернулась к его товарищу. Он тоже задумался. Как же там разместиться? И тут его озарило:


— В сердце есть два желудочка, я пойду в правое, а ты пойдешь в левое. — И, недолго думая, скомандовал: — Шагом марш в левый желудочек!

— Молодец, Артем. Второй уже на месте, ступай и ты, — услышал он одобрительный голос Арингила.

— Вон у тебя нормальный смертный, не то что у меня! — Это последнее, что услышал Артем, потому что пожелал отправиться в правый желудочек сердца и, глубоко вздохнув, открыл глаза.

Он, как и прежде, ехал в телеге, но уже хорошо видел, и тело его слушалось. Все получилось, как надо, мешала только боль в голове. Артем посмотрел на идущего крестьянина и вспомнил, что это Савул, смотритель кладбища.

— Привет, Савул, — сказал он.

Тот удивленно посмотрел на паренька и ответил:

— Здорово, ваша милость. Как самочувствие?

— Вроде ничего, только голова болит. — Артем потрогал повязку на голове. Она была мокрой и липкой, на руках остался кровавый след. — Где это я так ударился?

— Надо же, опомнился! — раздался голос со стороны. — Ну и крепкая же у вас голова, господин маг. Савул, он наконец запомнил твое имя. — И голос задорно рассмеялся.

Савул на смех не ответил, а только спросил:

— А вы не помните, ваша милость?

— Нет, Савул, не помню, — вздохнул больной.

— Так вы дрались с неупокоенным. Вас послал наш конт, чтобы вы провели ритуал на поселковом кладбище. Вы приехали и сразу приступили. — Он поднял глаза и скорчил страшную рожу кому-то впереди. — Но ритуал провести не успели. Мертвяк выскочил прямо на вас, и вы схватились с ним врукопашную.

— Надо же! Врукопашную? — раздался ироничный голос. — Вот смельчак!

— Ага, врукопашную, — твердо повторил смотритель. — Мертвяк ударил вас по голове костяшкой руки, а вы его схватили и насадили на крест могильный. Там он и упокоился. Так что спасибо вам.

— Точно, но перед этим мертвяк выпил полбочки эля у мельника, — серьезным голосом проговорил невидимый второй собеседник. Савул сердито на него глянул и закончил свое краткое повествование:

— Вот что с вами произошло, ваша милость.

Артем понял: Савул врет, но оспаривать не стал, посчитал за благо придерживаться того, что ему отбили память. Выгода была со всех сторон: врать не надо — и правды не откроешь. Пусть будет так, как придумал этот мужик. Что уж делал в деревне Артам, он не знал и знать не хотел, но хорошо запомнил мертвеца с тяжелым гнилым запахом. Вернее, непереносимой вонью и червями по всему телу. Артем передернулся от воспоминаний.

— Артам, ты где? — позвал он мысленно напарника. Он не знал, как его называть — то ли товарищем по несчастью, раз он попали вдвоем в одно тело, то ли, наоборот, счастливчиком, раз выжили в такой ситуации. Где-то на краю сознания он получил откровение, что его убил чеченец, а Артама — мертвец. Но оба они не смогли умереть окончательно и каким-то вывертом судьбы оказались в одном теле. Да только где? Он не понимал.

— Точно, вывертом, — проворчал женский голос у него в голове.

«Это, наверное, Агнесса», — подумал Артем. Артам не отзывался.

— Артам, отзовись, ты как там? — повторил вопрос Артем. Он хотел расспросить того, куда он попал и как себя вести. То, что он не на Земле, он понял по одежде крестьянина. Такой уже давно не носили даже в российской глубинке. Широкая просторная рубаха неопределенного цвета, подпоясанная веревкой, такие же штаны, заправленные в сапоги в гармошку. На голове соломенная шляпа, и главный атрибут отличия — кривое копье с лиственным лезвием на конце. Савул держал его вполне уверенно.

— Его нет, — услышал он тихий шепот. — Артам ушел.

— Куда ушел? — опешил Артем. Такого ответа он не ожидал. Куда можно уйти из сердца? А главное, как и в каком облике? Он сам уже запутался, кто он теперь, где находится и в каком теле.

Хотя понимал: это не его тело. Мышцы дряблые, и он не чувствовал их тонуса, силушка не бурлила и даже не булькала в руках и ногах. Такого живота у него не было никогда, и одежда на нем была — как ряса монаха. Но он сана еще не принял, так как семинарии не заканчивал, да, в общем, и не собирался. Просто хотел где-то пережить трудности, как он считал, временные.

— Не дури, Артам, вылезай, поговорить надо, — настаивал Артем. Он не хотел попасть впросак, не зная этого мира, взаимоотношений в нем, — короче, он тоже боялся.

— Его нет, — твердо заявил собеседник.

— Тогда кто со мной говорит? — стал сердиться Артем. Что-то его собрат по нелепой судьбе ему переставал нравиться. Трусливый пьяница и дебошир. Вот что он успел узнать о своем сожителе.

— Не скажу! — получил ответ.

— Ну и сиди там в норке, премудрый пескарь, — разозлился на труса Артем. — Арингил? — позвал он невидимого собеседника.

— Чего? — услышал через секундное молчание.

— Что ты знаешь про этот мир, где властвует дракон?

— Ничего не знаю. Я, как и ты, с Земли. — Арингил помолчал, потом нехотя ответил: — У Агнессы спроси, она местная.

Артем задумался: чем дальше, тем страньше. События катились с нарастающей скоростью, и он не успевал за ними гнаться и подстраиваться. Его мировоззрение агностика, которое не верило ни в какие религии, трещало по швам, и разум говорил: «Артем, дружище, ты просто сошел с ума. Того, что с тобой случилось, не может быть. Это все бред умирающего. Он сейчас лежит на крыльце заброшенной халупы и умирает с ножом в животе. Скоро он отойдет в другой мир… Стоп, в какой другой мир?» — остановил он сам себя.

— Арингил? — вновь позвал он невидимого собеседника.

— Чего тебе? Я не имею права с тобой разговаривать наяву. Говори быстрее и отстань.

— Что со мной произошло?

Артем с надеждой ждал ответа, чтобы понять, живет он или уже умер. Видел же он ангела и черта, которые боролись за него. Если он умер, то куда попал? Не хотелось бы в ад. Стоп… опять он остановил свои размышления. Какой, к черту, ад? Ада не существует, это всего лишь миф, придуманный попами для устрашения прихожан, чтобы заставить их жить честнее и праведнее. Не укради, не убий, не соблазняй чужую жену и так далее. Чтобы люди старались жить по совести. А то, если страха нет, можно творить что захочешь. Вон как бандиты наплодились по всей стране. Словно они жили раньше тихо, а как им позволили безнаказанно грабить и убивать — так тут же вынырнули. Объединились в стаи, ментов подвязали — и все, стали главными. Что им закон, что им совесть, когда есть деньги. Как сказал один бригадир, пытавшийся его учить: