Доминион

Рама тяжело вздохнул, осознавая затруднительность положения.



— Ох, яйца Киджани! Какие травы тебе нужны, чтобы исцеление протекало быстрее, как у Осириса?



— Медвежья ягода была бы очень кстати. Я бы изготовил из нее мазь и настой. Это ускорит восстановление, — ответил лекарь.



— Я распоряжусь приобрести немного. — Рама посмотрел на Матео. — Скажи мне, юноша, как твое имя?



В веренице событий Матео даже не придавал значения тому, что эти люди, ставшие вершителями его судьбы, даже не узнали его имени, да и судя по всему, раньше это особо их не заботило.



— Матео, господин, — ответил Матео.



Рама удовлетворенно кивнул:



— Матео… Думаю, что могу позволить тебе сохранить его. Это хорошее, звучное имя, достойное гладиатора. Ты приступишь к тренировкам через три недели. Постарайся сделать так, чтобы ты выжил. Ты будешь обучаться японскому стилю ведения боя.



Матео немного приподнялся, оперевшись на локти, и с непониманием посмотрел на Раму:



— Это как, господин?



— Учитывая твою комплекцию, думаю, что тебе лучше всего освоить владение китаной и вакидзаси… коротким мечом, — пояснил Рама, увидев замешательство на лице Матео. — Безусловно, твое тело нуждается в физических нагрузках, так как хочу, чтобы ты набрал мышечной массы. Но я наблюдал за тобой на арене, ты достаточно проворен, и это не может не радовать.



— В этом стиле он будет хорош, господин, — согласился лекарь.



— Так и будет. Итак, бог Элой был милостлив к тебе. Хоть он, как завелось, не прощает неудач, но все же уберег тебя от твоих собственных, так как тебе не суждено было превзойти в бою Хараку. Возможно, пока ты восстанавливаешь свои силы для арены, мы сможем ублажить Элоя другими способами, — сказал Рама, приблизившись еще на несколько шагов к Матео. — Ты девственник?



Матео нервно заморгал, будучи выбитым из колеи столь бестактным вопросом. Просто в бесплодных землях не было принято задавать подобные вопросы в лоб. Чем больше Матео познавал этот, так называемый, цивилизованный мир, тем больше он убеждался, насколько дикими были его нравы, хотя это и не признавалось.



— Да, господин, — откровенно ответил Матео. Ему было девятнадцать, и хотя он и испытывал тягу к мужчинам, Матео никогда не потакал ей.



Рама ухмыльнулся.



— Давай проверим, насколько ты честен. — Он просунул руку между ног Матео, и тот попытался противиться действиям Рамы, но тут же был вознагражден ударом по лицу, который уложил его плашмя на кровать. — Дрянь! Ты моя собственность. Никогда больше не пытайся перечить мне. Усек?



Матео приложил ладонь к щеке, где уже начал образовываться синяк.




— Да, господин. Простите меня.



— Ты решил, что если бог даровал тебе свое благословение, то ты не зависишь от меня? — прорычал Рама. Его жестокие серые глаза впились в карие глаза Матео, выражая всю ярость от того, что собственный раб вздумал идти ему наперекор.



Матео замотал головой.



— Совсем нет, господин.



— Славненько. Я буду делать с твоим телом все, что мне вздумается, и ты будешь повиноваться. Ты будешь иметь только то, что я тебе даю, осознаешь? — Рама сверлил Матео холодным взглядом, требуя от него повиновения.



Матео кивнул:



— Да, господин.



Рама, наконец удовлетворившийся ответами своего раба, продолжил скользить рукой между ног Матео.



— Раздвинь пошире.



Матео старался сохранять хладнокровие, хотя ещё никто не касался столь интимных частей его тела. Даже когда он стоял на постаменте с теми похитителями, чужие руки не касались тех мест, где сейчас были пальцы Рамы. Он ощущал, как господин исследует его анус, и всхлипнул, когда кончик пальца проник внутрь.



— О-о-о, это превосходно. Молодой и нетронутый. Так узко, что я уже горю желанием овладеть тобой самому, но приберегу тебя для бога Элоя. Уверен, ему это понравится. Когда он последний раз был с девственником? — размышлял Рама, лукаво улыбаясь и прикидывая, сколько денег получит его дом, если он сумеет сделать из Матео того, кто придется по вкусу богу.



— Могу ли я просить три недели, чтобы быть уверенным, что он готов к такому роду деятельности? — спросил лекарь.



— Две недели. Он может просто лежать, не дергаясь, — заявил Рама.



— Он то может, господин. Но можем ли мы быть уверенными, что богу Элою придется по вкусу такая пассивность?



И снова Рама вздохнул от досады, что он не может получить желаемое из-за рекомендаций лекаря.



— Черт с ним. Три недели. Но он должен быть полностью готовым угодить богу.



— Хорошо, господин, — пообещал лекарь.



Матео был не настолько сведущ в порядках цивилизованного мира, как другие пленники, прибывшие с ним, но прекрасно понимал, что его судьба решается без его участия, словно Матео там и нет. Он осознавал, что лишен права голоса, и это приводило его в ярость. Они отдадут его богу Элою, чтобы тот удовлетворил свои сексуальные прихоти, воспользовавшись его телом. Мысль об этом побуждала его сорваться с места и расправиться со всеми присутствующими в комнате, но его тело ещё слишком ослаблено, да и физических навыков для атаки было недостаточно.



Никогда он ещё не ощущал себя настолько беспомощным. И все же Матео не жалел о том, что до сих пор жив, так как у него оставалась надежда, которую он не терял ни на минуту.