До и после

– Да. Наверное. Если это действительно так.

– Девон, так и есть.

Я издала неопределенный звук и начала вертеть в руках пленку, в которую был завернут сэндвич. На секунду мне захотелось более настойчиво отрекомендовать ей Кэса, но я промолчала. Я даже начала сомневаться, достоин ли он ее вообще. И решила предоставить все судьбе.





37




Линдси, Кэс и Джордан сидели в больнице допоздна. Когда настало время уходить, я проводила их на парковку. Естественно, Линдси крепко обняла меня на прощание.

– Спасибо, – сказала я. – За то, что пришла. Она выпустила меня из объятий.

– Девон, ты лучше всех.

Очередное заблуждение. Но Линдси была настолько великодушной, что искренне верила в это.

– Помнишь, мы обсуждали… – Линдси оглянулась на Эзру, который разговаривал с Джорданом. Она перевела взгляд на меня, затем снова на Эзру и на случай, если я еще не поняла, о чем она, многозначительно подняла брови.

– Ну да, и?

– Так вот, я думаю, ты должна, ну… дать этому… э-э… супу… шанс.

– Супу?

– Ну ты поняла. Супу, о котором мы говорили. Думаю, ты должна его… попробовать. У него очень хороший… рецепт. Надежный. И конечно, этот суп очень вкусный. – Ее глаза испуганно расширились. – Не то чтобы я его пробовала.

– Кажется, это не самая лучшая метафора.

Она рассмеялась:

– Ну, в общем, ты нравишься этому супу. И если суп тоже тебе нравится, то…

– Только не говори «Съешь этот суп».

– Ну… Ладно, ты права. Не умею я говорить метафорами. Но ты же меня поняла. Ты заслуживаешь хороший суп.

– Ты тоже. – Я взглянула на Эзру с Джорданом, а потом на топтавшегося в стороне Кэса. – Но, знаешь, важен не один только суп. Есть еще… – Я жестом указала на нее, затем на себя. – Ну, жареный сыр, например.

– Да. – Она кивнула. Повисла недолгая пауза. – Жареный сыр – это мы с тобой?

– Жареный сыр – это наша дружба.

Она улыбнулась:

– Хорошо.

Я обняла ее. Наверное, это она на меня так влияет.

– Спокойной ночи, Линдси.

– Пока, Девон.

Линдси пошла попрощаться с Джорданом и Эзрой, а потом, бросив быстрый взгляд на Кэса, двинулась к своей машине. Кэс пару секунд следил за ней, а затем повернулся ко мне:

– Ты же в порядке? Все… нормально?

Я не знала, только ли о сегодняшних событиях он спрашивает или подразумевает нечто большее.

– Ну да. Наверное.

– Здорово. – Он запнулся. – Может, позвонишь мне завтра?

Может, и позвоню. Но все уже не будет как прежде. Я не буду лежать под одеялом и радоваться, что говорю с ним перед сном. Не буду ждать откровения в последнем акте своего романа. Его не случится, теперь я была уверена в этом.

– Да, может быть, – ответила я.

Он кивнул и посмотрел на Джордана:


– Увидимся в школе, чувак.

И Кэс побежал за Линдси.

Я могла бы понаблюдать за ними. Как тогда в фургоне по дороге в Ридинг. Могла бы растревожить свою боль от безответных чувств, которую лелеешь только потому, что она хоть как-то связывает тебя с важным для тебя человеком. Но я этого не сделала. Мне больше этого не хотелось.

После того как уехал Кэс, Джордан отбил Эзре пять, поцеловал меня в щеку и ушел. И мы с Эзрой остались наедине.

– Пойдем обратно? – предложил он через пару мгновений.

– А домой ты не собираешься?

Он пожал плечами:

– Мне и тут хорошо.

Я взглянула на Эзру Линли, который, если верить паршивой статейке Рейчел Вудсон, был одним из лучших раннинбеков страны. Еще он был отличным другом Фостеру. И, как по мне, ему не было равных по части великодушия, преданности и искренности. Я с трудом сглотнула и хотела было что-то сказать, но вдруг заметила кое-что. Вернее, кое-кого. Человека на дальнем краю парковки.

– Ты иди, – сказала я Эзре. – Я скоро догоню.

Он вопросительно поднял бровь.

– Нужно немного побыть одной.

Эзра кивнул и зашел в больницу.

– Эмир?

Я вошла в круг света фонаря, и мне подмигнул оранжевый огонек сигареты Эмира. Он выдохнул дым.

– Что ты тут делаешь? – спросила я.

– Я был на игре. Поехал за остальными сюда.

– Ты что, поставил деньги на то, выживет ли Фостер?

– Если так, я выиграл бы?

– Выиграл бы.

– Рад слышать.

Он опять затянулся. Я наблюдала за ним и вдруг сделала шаг ближе. Я уже давно хотела это сказать.

– Ты вступился за нас на вечеринке. Перед Стентоном. Спасибо тебе.

Он пожал плечами:

– Ну да. Ты мне нравишься.

Я открыла было рот, но не смогла вымолвить ни слова.

– Не в том смысле, не беспокойся. Я знаю, что ты предпочитаешь сильных и молчаливых.

– Откуда ты знаешь?

– Да все знают.

Кэс на балу мне то же самое сказал. Кажется, сфинкса из меня бы не вышло.

– Вы приняли Фостера как родного, – через какое-то время произнес Эмир. – И я часто вас с ним вместе вижу. – Пауза. – Местная семья с готовностью приняла меня, маму и сестер. Здорово, когда люди готовы помочь в трудную минуту.

– Это не сложно.

– Но и не то чтобы очень легко.

– Почему вам пришлось покинуть родину?

– Сложный вопрос.

Я кивнула. Решила, что Эмир не будет отвечать, но после долгого молчания он поднял голову, посмотрел на небо и сказал:

– Перед нашим домом росло большое старое дерево. На нем висели качели. Это дерево было старше дома. Старше моих родителей.

Он не стал продолжать, и я помогла: